Дневники св. Николая Японского. Том ΙII - Святитель Японский (Касаткин) Николай (Иван) Дмитриевич. Страница 227

15/27 июля 1898. Среда.

Написал к Высокопреосвященному Иустину, архиепископу Одесскому: прошу его принять Японскую духовную Миссию в число Церквей, снабжаемых свечами церковными из Одесского епархиального склада. Приложил список сортов свечей, ныне нужных Миссии, — всего десять пудов, и вексель в уплату за них и за пересылку в 37 фунтов стерлингов 9 шиллингов семь пенсов; куплен он в HongKong and Sanghae Bank’e за 370 ен. Свечи в Одессе по 32 рубля белого воска и 28 рублей желтого. Посмотрим, достанет ли вексель на десять пудов.

В Коофу отправился «денкёосейто» Николай Абе — малонадежный; да и место–то малонадежное. Если начнется там Церковь, то это будет особенная милость и помощь Божия.

16/28 июля 1898. Четверг.

Утром пришло письмо от о. Семена Мии из Кёото, что о покупке места, соседнего с нашим, он совсем условился; уступают за 5.500 ен; на купчую нужно будет 110 ен, в «Куякусё» 55 ен, посреднику, писарю и прочим. Я тотчас же ответил, что согласен на все и что деньги вышлю тотчас же, по получении от него окончательного слова. Купчая, как и прежде, на его имя; по совершении должна быть прислана сюда на хранение, вместе с свидетельством от него, что земля церковная, и прочее, как при прежней покупке.

Прибавил по два ен в месяц и певцам; они не только учат церковному пению, но помогают и по проповеди, особенно в провинциях, и тоже почти все — люди семейные.

17/29 июля 1898. Пятница.

Утром приходил проститься катихизатор Яков Канеко, направляющийся с женою и двумя детьми из Касивакубо в Идзу, где не хотел служить (даже, несмотря на все мои уговариванья, не хотел остаться и в Одавара, где теперь нет катихизатора, а один священник) в Каминояма, в приходе о. Петра Сасагава. Снабжен был здесь не нещедро — дорожными на всю семью, пересылочными для багажа, содержанием на восемь месяцев и прочим, и все это, вместе с собственными деньгами его жены, и со всем, что было в саквояже, похищено у него мазуриком на станции Синбаси. Экий ротозей!

Приходил потом тоже проститься катихизатор Фома Исида, отправляющийся на службу в Фукусима. Рассказывал много и в мирном тоне про о. Алексея Савабе; в самом деле дрянной характер: вспыльчивый, грубо гневливый и злопамятный; о своей иерейской обязанности не радящий до того, что со времени поставления во священники — вот уж два года — ни одной проповеди не сказал в Церкви при богослужениях, все катихизаторов заставляет проповедывать; в город на проповедь тоже не ходит; вообще как будто проповедь совсем не его дело; христиан посещает только тех, кто ему нравится; с катихизаторами грубо властителен — Все эти речи можно бы заподозрить в правдивости, если бы я не знал лично Савабе. Мои речи для него — «умано мими–ни казе»; доказательство — бесполезность многократных уговариваний моих обращаться хорошо с Фомой Исида, а не гнать его; мог бы подействовать на него его отец, но, к несчастью, он заживо погрузился в нирвану.

О. архимандрит Сергий отправился в Тоносава освятить новопостроенный там молитвенный дом.

18/30 июля 1898. Суббота.

Утром получена телеграмма от о. Симеона Мии, из Кёото, что «первого числа (августа, в понедельник) решено совершить купчую», поэтому сейчас послан ему вексель на получение из банка Мицуи, в Кёото, 5.700 ен. Послано также свидетельство его, касающееся первой покупки, — «что земля церковная» и прочее, — чтобы он совершенно такое же прислал, в двух экземплярах, и насчет настоящей покупки. Написано, чтобы в конце августа дома непременно были очищены и вполне сданы ему, что в то время мы с о. архимандритом Сергием прибудем в Кёото и распорядимся насчет употребления их. О. Фаддей Осозава запустил свою болезнь горла — хрипоту; врачи находят, что теперь повреждение уже коснулось легких. Отправился он сегодня домой, в Одавара, к отцу, чтобы лечиться там в полном покое от дел и от говоренья.

19/31 июля 1898. Воскресенье.

Утром крещено несколько младенцев и одна взрослая. Крестил о. Петр Сибаяма под руководством о. Павла Сато.

После обеда было браковенчание Александра Мурокоси с Любовью Мукояма.

От Обедни заходил катихизатор в Оота Петр Мисима с христианином оттуда Павлом Мисима, недавно крестившимся. В Оота тринадцать домов христиан и, по словам Мисима, все состоятельные, бедных — никого. Поэтому внушал я ему и Павлу озаботиться там постройкой церковного дома, — не жалеть жертвовать для Бога, под расписку Спасителя в Евангелии, что сторицею будет возмещено, и так далее.

Вечером из Тоносава вернулся о. архимандрит Сергий: освятил там церковный дом, совершил сегодня Литургию в нем; хвалит приличное устройство его внутри и вне. Ученики, проводящие там каникулы, живут благополучно.

20 июля/1 августа 1898. Понедельник.

Утром отправился в Тоносава, и вместе в Одавара, посмотреть, все ли везде благополучно. В Одавара зашел к о. Петру Кано, который на вопрос: «Мирно ли здесь? Возмутители не предпринимают ли чего?». Отвечал: «Все мирно; возмутители в Церковь не показываются, но и не показывают особенной вражды». Пока переменяли лошадей в дилижансе, мы с ним прошли почти весь город, разговаривая, причем я внушал ему «любовью, миром, избежанием всякой гневливости и жестких слов действовать постепенно к умягчению и отрезвлению непокорных и к приведению их опять в ограду Церкви». Садясь в дилижанс, я распрощался с ним, чтобы на обратном пути не видеться, так как особенной нужды в том нет.

В Тоносава застал учеников здоровыми (половина из них — голыми, препоясанием на чреслах только, — боролись на площадке вправо от дома; костюм — неприличный [тогда как и плотники, работавшие тут же, пониже, были в коротких рубашках]; но я представился незаметившим; никто же не видит их здесь, а сами они и совсем голыми видят себя в ванне, купаясь каждый день несколько раз).

Молитвенный дом — небольшой и простенький по конструкции — действительно красив своею свежестию, убранностию и отличными иконами, памятью о. Владимира.

Но в доме, внизу, где ученики обедают в коридоре, циновки сделались до того грязными, что совестно; жаль, что я не подумал об этом, когда посылал переменить циновки во втором этаже. Обещал в возможно скором времени исправить это.

В строящемся небольшом здании для столовой Кавамура распорядился неудачно сделать дверь, в которую будут носиться кушанья из кухни, с краю стены против отхожего места. Велел переместить ее на средину, против двери кухни.

Ночевал внизу, в отлично устроенном иностранном отеле, но простудил желудок, забыв взять из Токио фланель.

21 июля/2 августа 1898. Вторник.

Рассчитавшись во всем насчет содержания учеников и распорядившись о постройках, отправился обратно; но должен был взять билет только до Одавара, так как оттуда был посол, приглашавший, вопреки нашему с о. Петром вчерашнему условию, остановиться в Одавара, чтобы преподать благословение христианам.

Действительно, человек тридцать, считая жен и детей, ждали меня у храма. Преподав благословение, я сказал им поучение — все по поводу того же возмущения некоторых против священника. Объяснял им их действия — новостью в христианстве и незнанием церковных правил, иллюстрациею чего особенно служит их последнее действие — жалоба на епископа священникам, собравшимся на Собор; убеждал поэтому относиться к ним с любовью, братски, мирно; не упускать случаев вразумлять их, но делать это со смирением и тихостью.

Из Церкви христиане пригласили в дом о. Петра и предложили разнообразное угощение; а я и есть ничего не мог по расстройству желудка; зато привез в гостинец, по неотступным настояниям взять с собою, секретарям — ящик с кастерой, отцам Сергию и Андронику карман слив. Чтобы не остаться в долгу у добрых христиан, оставил им пять ен на новые ворота в ограду Церкви, взамен совсем обветшавших теперешних. Дома, в Токио, нашел телеграмму из Кёото от о. Симеона Мии, что купчая на землю для Церкви совершена благополучно.