Дневники св. Николая Японского. Том ΙII - Святитель Японский (Касаткин) Николай (Иван) Дмитриевич. Страница 245

Павел Судзуки, довольно хороший катихизатор в Татебаяси, просит двадцать ен, — задолжал–де по болезни жены. Послано десять ен, прочее пусть помогут его христиане.

О. Павел Косуги просит сколько–нибудь помочь на лечение матери, хворавшей. Послано пять ен.

О. Борис Ямамура исследовал дело о разводе певца Марка Райкубо и при всем желании не может оправдать его: легкомысленно женился, легкомысленно прогнал жену, хотя под предлогом болезни, якобы «райбёо» (проказы), таящейся у ней; ныне, вопреки христианскому закону, готовится жениться на другой, уже выбранной им, — жениться уж, конечно, по–язычески. Из списка служащих Церкви исключен.

24 ноября/6 декабря 1898. Вторник.

Василий Накараи, катихизатор в Сироиси, прислал огромную тетрадь «О кресте», своего сочинения, и просит напечатать. Но на первой же странице «Апостола Павла называет одним из двенадцати и притом лучшим из них», потом на двух листах хвалит «его ученость, редкую в то время», и так далее, — малосодержательная и бессвязная болтовня. Отдал, однако, процензировать; быть может, что и выберется для напечатания.

Пишет еще Накараи, что у него один содержатель публичного дома (проституток) усердно слушает учение. Конечно, он не может быть допущен к крещению прежде, чем не переменит свой род промысла.

Матфей Тода, кончивший Семинарию и бывший катихизатором, но сошедший с ума, из Карасуяма также прислал свое сочинение, как видно, в доказательство, что он излечился; и тут же письмо, очень поносящее катихизатора в Карасуяма, Василия Ямада, должно быть, с целию попасть на его место. Ямада ленивый и плохой катихизатор, это–то правда; но вместо его, если кого поставить в Карасуяма, то уж, конечно, не Тода, который еще выздоровел ли?

Был командир «России» Александр Михайлович Доможиров пригласить на прощальный Великому князю Кириллу Владимировичу завтрак послезавтра на «России». Великий Князь в субботу перейдет с «России» на американский почтовый пароход, чтобы отбыть домой.

25 ноября/7 декабря 1898. Среда.

Несмотря на строгую отписку о. Петру Ямагаки, в Хакодате, что не заплачу по его последнему счету на сделанные поправки по домам, как совсем неожиданному для меня, пришлось послать сегодня для уплат сто двадцать пять ен. Ремонты уже учинены и платить нужно, а чем он заплатит? Признает свою вину, что подробно не спросил обо всем, просит одолжить сию сумму, — «выплачу–де помаленьку», — когда выплатит из своего скромного от Миссии же получаемого содержания! — Зато уж написано ему, что отныне по гроб моей жизни ни на грош не израсходуюсь на хакодатские здания!

Писал еще о. Петр Ямагаки, что, согласно моему недавнему письму, в Эсаси он был. Церковь сию принял, вперед будет заведывать ею. Письмо его, скромное и умное, являвшее его послушливость, значительно облегчило исполнение вышеозначенного.

26 ноября/8 декабря 1898. Четверг.

Занимались мы с Накаем до девяти: в половине десятого отправились мы с о. архимандритом Сергием, согласно приглашению, на прощальный завтрак Великому князю Кириллу Владимировичу на крейсер «Россию». Так как были японцы — министр Двора граф Танака с женой, главный церемониймейстер Санномия с женой (немкой), то были тосты — за Императоров, за нашего Наследника, который сегодня именинник. После завтрака концерт балалаечников офицеров — человек восемь играли. Прощание. В каюте капитана Великий князь: «Что ж Вы позвали? Здесь никого нет!»… Конфуз офицера… И высокомерен же сей господин, Кирилл Владимирович, выше всякой меры! Недаром говорил капитан: «У них (господ сей крови) чувства благодарности (и других прекрасных вещей в сем роде) нет», — Когда мы были еще на «России», на рейд вошла «Chaina», американский почтовый пароход, на котором Великий князь послезавтра отправляется домой, via Honolulu and America.

27 ноября/9 декабря 1898. Пятница.

Лука Хироока на возвратном пути из Токусима, где похоронил отца, в место своего катихизаторства — Акуцу, был. Подробно рассказал о смерти отца: умер истинным христианином, два раза приобщившись Святых тайн, постоянно творя молитву; скончался во время чтения о. Павлом Косуги отходной. Похоронен торжественно: человек сто христиан и родных было, множество провожавших и любопытствующих язычников.

Павел Мацумото, из Отару и Темия, на Эзо, прибыл, привез двух дочек в школу: одной двенадцатый год, другой девятый: дети здоровые и веселые. Послали их ночевать в «хатагоя», так как прибыли в восемь часов вечера, — в школу вести детей поздно, да и растрепаны с дороги; пусть отдохнут и приберутся. Павел Мацумото один из старых, почтенных катихизаторов; детей его воспитать Церковь должна. И будут воспитаны. Встретил их на станции и проводил в Миссию гвардеец, брат жены Павла (и стало быть сын Мацмайского «кароо», ныне служащего солдатом), по имени Яков, пять лет состоящий на службе в Токио и ни разу не бывший здесь в Церкви. Хорош!

Купил три куска шелковой материи для подарка о. Феодору Быстрову с отправляющимся завтра в Россию о. Андроником; стоят 64 ены 80 сен: один кусок — красноватого кохаку, 27 фут, 25 ен 70 сен, другой — донсу — стального цвета, с рисунком, 35 фут, на женское модное платье (портной в магазине, у Эцинго, размерял и сказал, что меньше нельзя), 31 ена 50 сен, третий — кайки — синеватого с отливом, 7 ен 60 сен.

28 ноября/10 декабря 1898. Суббота.

Литургию (обычную, с шести часов) служил о. Андроник. Потом в Крестовой Церкви о. архимандрит Сергий отслужил ему напутственный молебен. В девять часов он отправился из Миссии. Последним пожеланием моим ему было, «чтобы поскорее в России выздоровел и возвращался на службу сюда, или же прислал бы вместо себя человека столь же способного к миссионерству, как сам, плюс доброе здоровье». В самом деле, жаль очень человека; лучше его для миссийского служения до сих пор ни одного не было, не исключая и о. Анатолия. Но, знать, не воля Божия быть ему здесь. — До станции железной дороги здесь проводили его отцы Павел Сато и архимандрит Сергий, до судна на Иокохам–ском рейде о. архимандрит Сергий. В двенадцать часов судно снялось (тогда же снялось и то, на котором, под гром салютов, уходил в Америку Великий князь Кирилл Владимирович). В Кобе судно простоит три дня, которые о. Андроник употребит, чтобы попрощаться с Оосакской Церковью и побыть в Кёото. На пути он, быть может, заедет в Иерусалим. Почему я написал две карточки туда: одну высокопреосвященному Епи–фанию, Архиепископу Иорданскому, другую монахине Митрофании Богдановой.

В час Р. М. пришел любительский хор семинаристов; поют все лучше и лучше, — японские и русские гимны и песни. Советовал поддерживать в Семинарии сие дело — набирать певцов из новопоступающих. Ныне командует хором Никон Мацуда, бойкий мальчуган из старшего курса. Угощены чаем с «сенбей», как вчера просил присланный депутатом малыш–певец Пимен.

Павел Мацумото долго рассказывал о Церкви в Отару и Темия. Христиан до сотни, на молитву собирается не меньше тридцати, новые слушатели всегда есть; оба города, тянущиеся по берегу рейда без перерыва и составляющие в сущности один, все больше и больше растут: Саппоро, напротив, убывает. Будущность принадлежит первым. Земли там, даже в худших местах, по восемь ен цубо: значит, под Церковь землю купить нельзя: но нынешний наемный дом для Церкви очень удобен. — Христиане единодушны: ныне собрали между собой пожертвований шестьдесят пять ен на фисгармонию для обучения пению и гробный покров.

29 ноября/11 декабря 1898. Воскресенье.

За Литургией было несколько офицеров и матросов с «России». Когда я кончал давать крест после службы, один боцман подошел и подал коробку с словами: «Просят принять лепту с „России”»; оказалась великолепная, широкая, голубого цвета лента с оттиском парохода «России» на обоих концах, — для закладки в Евангелие. Это вследствие моих слов в кают–компании, когда на днях был на «России» и когда офицеры предложили ленту к букетику цветов, составленному для меня посланницей, что «такая лента годилась бы на закладку в Евангелие»; тогда офицеры дали две ленты для сего, узкие; ныне прислали даже уж слишком широкую. Вложена будет в готовимое ныне напрестольное японское Евангелие.