Дневники св. Николая Японского. Том ΙII - Святитель Японский (Касаткин) Николай (Иван) Дмитриевич. Страница 43

Потом был о. Павел Савабе. Про старинное время разговорились мы с ним; вспоминали первое время христианства в Японии, о. Иоанна Сакая и многое другое. Я настаивал, чтобы он непременно написал автобиографию с описанием всех соприкосновенных личностей. Это и будет история введения христианства в Японию; книга будет очень полезная для воодушевления многих, ибо в ней будут начертаны многие действия и пути Благодати Божией, явные и в малых явлениях, как отражения Светила — Царя Вселенной — в каплях воды.

17/29 июля 1895. Понедельник.

Катихизатор Афонасий Такай, на пути из Такасимидзу, где доселе служил, в Кёото, куда назначен, был и рассказывал про Церковь в Такасимидзу. Церковь стоит твердо; христиане все уже сжившиеся с христианством, но не двигается вперед; новых слушателей мало, крещающихся еще меньше; за последний год даже ни одного не было. Мешали в последнее время, между прочим, два соблазна со стороны самих христиан; первый — прелюбодеяние бывшего переводчика религиозных книг Петра Оно с сестрой жены; второй — непочтительное поведение бывшего катихизатора Ильи Сато в отношении к своим родителям; о сем последнем я впервой слышу.

18/30 июля 1895. Вторник.

В число неприятностей Миссии может быть включено и сие: умер в прошлом году священник Никита Мори и оставил на попечение Миссии жену, которая вскорости с ума сошла (от органической причины; остановились регулы) и четверо детей — мал мала меньше. Хоть бы был настояще заслуженный человек этот о. Мори, а то вялым был катихизатором несколько лет, без порицания, но и без похвалы; вялым и священником последние три года. И издерживается теперь Миссия — большими расходами на его семью! Да еще норовят надуть: завтра придется платить в два конца — за прошлый месяц за забранное для пропитания по лавкам и на будущий давать — мол, теперь вперед плата… Эх, нищенствующая Японская Церковь! В отчаяние она приводит меня всякий раз, как подумаешь о составе ее и о том, что Россией она только и живет!.. Устал я, впрочем, сегодня библиотечное здание, оттого и мысли мрачные, должно быть.

Господи, и в дневник–то не считаешь нужным вносить такие мысли, как слишком обычные, а и сегодня посланы: Василию Ямада, катихизатору, десять ен на бедность его семейству. Стефану Мацуро, катихизатору, шесть с половиной ен, по случаю смерти отца, Петру Хиромици, катихизатору, четыре ены, ибо жена родила, Исайи Секи, катихизатору, три ены на болезнь жены. Не каждый день рассылается столько, зато иной раз и больше.

19/31 июля 1895. Среда.

Утром освятили оконченное постройкой библиотечное здание: я отслужил водосвятие и окропил стены, шкафы и все внутри, и входы и стены вне. Потом поставил на полки Библию на греческом и славянском и несколько других богословских книг. Вернувшись в комнату, свел счет: что стоит все здание библиотеки? Оказалось: 22200 долларов, или несколько более на рубли 29600 рублей металлических.

Начала строиться библиотека на 6000 рублей, пожертвованных, по просьбе о. Сергия Страгородского о. Антонию Храповицкому, а по просьбе сего — господину Плевако — из капитала госпожи Медынцевой, которым распоряжался в качестве душеприказчика господин Плевако. Но к сим шести тысячам вон сколько пришлось приложить миссийских! Правда, библиотека построена несгораемою: свирепствуй пожар (чего оборони. Боже!) вокруг нее — она, если только растворены внутренние ставни, недоступна огню. Но такая большая сумма постройки! Я был в унынии весь день. Кстати, и день расчетный: рвут весь день; 2500 ен вчера взято из Банка — и ныне, в десятом часу вечера, когда пишется сие, остается не более двухсот ен, а еще время каникулярное, когда почти все учащиеся, с половины июля, в разброде по домам.

20 июля/1 августа 1895. Четверг.

Утром начал переносить библиотеку из–под крыши большого миссийского дома, где до сих пор была, в отстроенное библиотечное здание. Первую полку, сажени в две, очистил от пыли и плесени и перенес один, чтобы, не торопясь, приноровиться, как расставлять книги на новом месте. Оказалось, что одну полку в шкафах нужно похерить; после, быть может, она и будет возобновлена (доска лежит тут же внизу, под книгами), особенно в отделах, где много книг малоформатных; теперь же нет нужды. Оставлен также в запас и верхний ярус шкафов. Лет через пятьдесят, вероятно, все будет наполнено. Теперь же не стоило бы строить библиотеку, если бы она вся наполнилась вдруг, без запаса места на будущее. — После обеда помогли переноситься ученики Катихизаторской школы. Перенесли большую половину Богословского отдела.

21 июля/2 августа 1895. Пятница.

Кончили переноску Богословского отдела библиотеки. Перенесли бы и больше, да мешал дождь, шедший весь день.

Утром был контр–адмирал Степан Осипович Макаров, истинно обрадовавший своим визитом. Он один из самых искренних благожелателей Миссии. Его усердием докончена постройка Собора, ибо он разом тогда четырнадцать тысяч рублей добыл, чрез посредство Великого Князя Александра Михайловича и Высокопреосвященного Иоанникия, Митрополита Московского, из Миссионерского Общества на сие; имел усердие также ездить в Москву для сбора на Миссию, хлопотать у Обер–Прокурора, Митрополита Исидора, Ю. Ст. Нечаева–Мальцева и прочих; написать и напечатать брошюру о постройке Собора с рисунком недоконченных работ и прочее.

К сожалению, он не совсем еще оправился от ревматизма в ноге — с трудом ходит и поднимается на лестницы. Лечился в Асиною и Миякосита и опять отправится туда на несколько дней, до представления Императору.

22 июля/3 августа 1895. Суббота.

Согласно вчерашнему приглашению адмирала Макарова, утром отправился в Иокохаму, на наш великолепный броненосец «Николай I», служить молебен по случаю сегодняшних именин вдовствующей Государыни Императрицы Марии Федоровны. Погода была очень дурная — все время дождь, так что, несмотря на тент на катере, мы с иподиаконом Кавамура прибыли на судно порядочно измоченными. С нами было облачение: мантия, митра и прочее, Служебник и Требник на японском и по десять экземпляров вида Собора, внутреннего и внешнего — для предоставления Адмиралу Степану Осиповичу, как ревнителю Миссии и участнику в построении Собора.

На первом судне видел здесь Церковь постоянную, не разборную; и как это хорошо, как прилично — среди населения в шестьсот матросов и несколько десятков офицеров! Обедню, с десяти часов, служил судовой иеромонах, с Валаама, о. Мина — очень истово и сердечно; пели весьма стройно и тоже истово, не торопясь и с чувством. Молебен отслужили мы вместе. В конце служения я сказал поучение (к которому пригласил меня в начале обедни Адмирал). Потом наверху было поздравление команды Адмиралом и Посланником, «ура», «Боже, Царя храни» — матросами, салют; на рейде было четыре германских судна, французское и два английских — все салютовали. Завтрак, за которым спичи; отвечая на тост Адмирала, я рассказал об его участии в построении Собора.

Возвращаясь, заехал с визитом на «Манчжур».

Дома обычная сутолока: из Мацуэ просят оставить еще на год там катихизатора Луку Кадзима, из Сейкёо — то же о Каяно; нельзя! Иначе, что ж будут решения Собора? Да и не полезны они на своих теперешних местах, ничего не делают. Яков Ивата, Марк Одагири просят прибавить дорожных; это можно, хоть и плохие они катихизаторы — жаль на них, но тоже жаль и их бедности — семейные они, — и кто же пожалеет их, кроме Миссии!

На всенощной очень мало народу было, должно быть, по причине дождя; Евангелие внесли в алтарь, когда диакон говорил «Спаси, Боже, люди твоя», чего до сих пор не было.

После всенощной, просматривая сегодня принесенные с почты номера Московских Ведомостей, в номере 157, от 10 июня, увидел печальное известие: 8 июня скончался Феодор Никитич Самойлов, самый щедрый московский благотворитель Миссии, пожертвовавший на построение храма шестьдесят тысяч рублей. Да примет Господь в обители вечной радости душу твою, незабвенный наш ктитор! — погребен он 11 июня в Новоспасском монастыре.