Путь разума в поисках истины - Осипов Алексей Ильич. Страница 80

Вот как, например, оценивает увлечение рок-музыкой один из самых известных последних старцев духовник Псково-Печерского монастыря архимандрит Иоанн (Крестьянкин, +2005): « Одержимость бесовскую Вы получили, когда еще рок-музыкой увлекались . А что делать теперь? Если нисколько не находите сил противостоять насилию вражию, то хоть временно отойдите от служения у престола. Займитесь строительством, помогайте в церкви, но только отойдите от престола, иначе враг Вас погубит и в этой жизни, и для вечности. Пожалейте себя».

« Скажу Вам сразу — помысл о рукоположении изгоните от себя раз и навсегда. Даже, если Вас и будут соблазнять такими предложениями. Опыт показывает, что пришедшие к Престолу от рок-музыки служить во спасение не могут . Я получаю столько писем от таких несчастных людей, но помощь им приходит только после того, как они снимают с себя сан. Некоторые вообще не могут стоять у престола, а некоторые опускаются на дно ада беззакониями такими, которые они и до принятия сана не делали. Так что имейте это в виду»[460].

Но в то же время совершенно разные вещи – выступление священнослужителя, богослова перед любой (в том числе и рокеров) аудиторией, которая пожелала бы слышать проповедника, и - прямо противоположное – его участие в тусовке. Если первое – дело священное, миссионерское, то второе – позорящее и священство, и Церковь, глубоко искажающее сам образ христианина.

Поэтому возникает серьезный вопрос: во что превратится сама поместная Церковь и окружающий ее мир, если ее духовенство и монашество пойдет по роковому пути в своей «миссии»? Ведь Церковь является закваской для «теста» мира человеческого. На этом пути постепеннои незаметнопроизойдет принятие христианами и церквами норм и идеалов жизни вполне языческих, антихристианских, а затем принятие и самого антихристакак величайшего просветителя и благодетеля человечества, как действительного спасителя. Свт. Игнатий Брянчанинов писал: «Не утвердившие и не возрастившие веру от слуха делами веры, удобно обольщаются учением лжи, лицемерно принимающей вид истины»[461].

Мысль же о возможности незаметногоотречения от Христа в результате внешнего обмана(напр., зашифрованных в штрих-коде шестерок) решительно противоречит одному из самых важных положений православной веры – о безусловной зависимости вечной участи человека от его сознательного свободного выбора Христа или антихриста своей жизнью ( Кто будет веровать и креститься, спасен будет; а кто не будет веровать, осужден будет(Мк. 16, 16)). Сам Бог, утверждают все святые отцы, не может спасти нас без нашей воли. Тем более, никто и ничто не может погубить человека без его сознательного отвержения Христа и сознательного принятия другогоза Спасителя мира. Но это отвержение или принятие прямо обусловлено характером отношения христианина к заповедям Евангелия (а не к выдумкам человеческим).

Поэтому лишь принятие этой цифры как знака веры в антихристасделает ее гибельной для христианина. Пока же такой веры нет, эта цифра, как и всё другое внешнее, не может погубить его, ибо сама по себе она не имеет никакого религиозного значения[462]. Апостол Павел с полной убежденностью писал язычникам: Итак, если вы со Христом умерли для стихий мира, то для чего вы, как живущие в мире, держитесь постановлений: не прикасайся, не вкушай, не дотрагивайся [что все истлевает от употребления], по заповедям и учению человеческому? Это имеет только вид мудрости (Кол. 2: 20-23). Я знаю и уверен в Господе Иисусе, что нет ничего в себе самом нечистого; только почитающему что-либо нечистым, тому нечисто (Рим. 14: 14).

Возможно, антихрист сделает эту цифру своей «печатью» (в противоположность кресту Христову), знаком признания его как спасителя человечества. Тогда в этом качествеее принятие действительно будет означать отступничество от Господа Иисуса Христа. Но вне этого смысла боязнь шестерок есть признак суеверия христианина, и, без сомнения, источник злорадства проповедников этой веры, которые, уподобляясь известному животному, всюду оставляют свои следы.

Современное развитие апокалипсических настроений и ожиданий связано с очевидной деградацией морального состояния человека и особенно властных структур и стремительно развивающейся тенденцией к всё большей концентрации политической, информационной, научно-технической, экономической и военной мощи в очень узком кругу мировых «суперменов», свободных от моральных и других высших человеческих чувств и побуждений. Отсюда отчетливо вырисовывается идея создания единого всемирного государства, во главе которого станет именно эта кучка «богов» с возможностями неограниченной «компьютерной» власти, что приведет к установлению всеобщего рабства, как каждого человека в отдельности, так и всех народов земли. Все это вполне соответствует апокалиптическим предсказаниям о тоталитарном режиме власти при едином всемирном лидере, который объявит себя «христом-спасителем» всегочеловечества.

Логические последствия такого нового мирового порядка в условиях духовного, нравственного, экологического, энергетического, демографического и прочих кризисов, поражающих современный мир, очевидны и опять-таки совпадают со смыслом тех конечных событий в жизни человечества, о которых говорит Священное Писание – о страшной гибели всей планеты (2 Петр. 3,10).

§ 4. Антиномия геенны

Проблемой, с глубокой древности обращавшей на себя внимание отцов и учителей Церкви и ставшей одной из волнующих тем в трудах многих русских богословов и религиозных мыслителей ХХ века, является христианское учение о вечных мучениях, которое священник Павел Флоренский удачно назвал «антиномией геенны», поскольку она стоит за пределами нашего окончательного понимания.

Основные вопросы, которые ставятся в связи с учением о вечности ада, можно сформулировать следующим образом.

1. Бог от вечности знал, кто и как использует свою свободу. И если Бог есть Любовь и Всеведение, то с какой цельюОн дал бытие тем, которые пойдут в муку вечную? (Для сравнения: для иудейства и мусульманства здесь нет такой проблемы, поскольку Ягве или Аллах лишь милостивый и справедливый Судья, но не Любовь.)

2. Зло не имеет сущности – такова одна из фундаментальных истин христианства. Потому зло может быть явлением лишь временным, но не вечным. Христос Своей «смертью смерть попрал». Будет Бог все во всем(1 Кор. 15, 28). Вечностью же ада не утверждается ли прямо противоположное – вечныйдуализм, существование вечнойсмерти?

Исходная позиция, с которой подходили русские богословы и философы к рассмотрению проблемы ада, хорошо выражена прот. Сергием Булгаковым. Он писал: «Преобладают два типа эсхатологического мышления: уголовный кодекс во всей свирепости, или же благодушная амнистия, являющаяся фактическим уклонением от всех трудностей проблемы. Первый путь все более становится неприемлемым в наши дни, ибо утратил свою внутреннюю убедительность; второй представляет собой не преодоление, а простое отрицание первого (не говоря уже о серьезных библейских и богословских его трудностях). Пред лицом обоих типов: средневековой ортодоксии и гуманистического универсализма, возникает вопрос о возможности иного, третьего пути, который, соединяя преимущества, был бы свободен от слабостей обоих»[463].

Вот какие решения этой проблемы в качестве «третьего пути» предлагала русская мысль на протяжении XX столетия.

1. Священник Павел Флоренский проф. Московской духовной академии, в своем известном труде «Столп и утверждение истины» в главе (письме) «Геенна» высказывает следующие мысли по данному вопросу.

Сначала приведем его постановку проблемы, поскольку она может служить преамбулой к изложению точек зрения и других наших мыслителей.

«Сознание исходит из идеи о Боге, как Любви. Любовь не может творить, чтобы губить, – созидать, зная о гибели. Любовь не может не простить... Под углом зрения вечности все прощается, все забывается: будет Бог всяческая во всех(1 Кор. 15, 28). Одним словом, невозможна невозможность всеобщего спасения. Так с высоты идеи о Боге. Но... исходя не из Божией любви к твари, а из любви твари к Богу, то же самое сознание приходит к прямо противоположному заключению. Теперь сознание не может допустить, чтобы могло быть спасение без ответной любви к Богу. А так как невозможно допустить и того чтобы Бог принудил тварь к любви, то отсюда неизбежно следует вывод: возможно, что любовь Божия останется без ответной любви твари, то есть возможна невозможность всеобщего спасения. Тезис – невозможна невозможность всеобщего спасения – и антитезис – возможна невозможность всеобщего спасения – явно антиномичны... Отрицание антитезиса отрицает и тезис; утверждение антитезиса утверждает и тезисы наоборот. Тезис и антитезис неразлучны. В пределах рассудка нет и не может быть разрешения этой антиномии. Оно лишь в фактическом преобразовании самой действительности...»[464].