В поисках ковчега Завета: По следам скрижалей Моисея - Манро-Хэй Стюарт. Страница 9
Сейчас можно выделить два вида алтарей (manbara tabotat). Во-первых, это тип Лалибелы, в источниках определяемые как таботы. Они достаточно малы и легко поддаются переноске. Эти маленькие, низкие, кубические алтари, с резным орнаментом и ножками, сейчас встречаются крайне редко. Возможно, они были специально сделаны как переносные или ставились на больший алтарь. Сегодня они утеряли свое сакральное значение и используются в качестве церковной мебели.
Эти алтари (manbara tabotat) самые ранние, о которых мы знаем, если, конечно, их агрибутация временем правления Лалибелы верна. Второй тип, обычный манбара таботат, использующийся сейчас, выше, больше, с полочками для хранения табота, литургических книг и инструментов, с навесом наверху и покрытый тканью. Этот тип был обычным уже во времена Альвареса, в 1520-е годы, и сохранился до сего времени.
Строго говоря, слово "табот" значит вместилище чего-то, сундук, ящик. Это слово встречается при описании ковчега Завета, так же как и Ноева ковчега, в эфи-опекой Библии. Абу Салих использует подобный термин, tabutu, но расширяет его до tabutu al-’ahdi, ковчег Завета по-арабски, при описании ковчега Лалибелы. Но термин "табот" сейчас употребляется при обозначении алтарной скрижали, представляющей одну из скрижалей, хранящихся в ковчеге. Вот поэтому кафедра с навесом, служащая алтарем и святилищем в церквях Эфиопии, сегодня называется не "табот", a manbara tabot, "место, престол табота".
Результаты исследования различных терминов, используемых в Эфиопии для обозначения алтарей и алтарных скрижалей, ставят в тупик: "слово "табот" может означать в контексте ковчег в святилище, святилище, церковь, святого, которому посвящена церковь, сакральные объекты" [16]. Эфиопы, понимающие английский, используют термин "ковчег Завета" в отношении табота в любом случае. В двух церквях около Гондара мне говорили, что "ковчег Завета" украли или была сделана такая попытка. Священники, разумеется, подразумевают не ковчег Аксума, а алтарные скрижали местных церквей. Тем не менее даже в современный период, когда интерес к религии несколько снизился, кража табота до сих пор считается ужасным преступлением.
Подобная терминологическая путаница часто встречается и в современных книгах об Эфиопии. Дэвид Кесслер, говоря о таботе, пересказывает знаменитое предание КН о появлении "подлинного ковчега, хранящего скрижали Десяти заповедей". Он добавляет, что копия ковчега есть в каждой церкви и присутствие табота необходимо для церемонии крещения [17]. Тем, кто знаком с размером и формой табота, даже если он скрыт под покровом, совершенно ясно, что он не может быть копией весомого прямоугольного ларца из Иерусалима. Также он не похож на предмет, напоминающий ящик, где во время литургии хранится чаша для евхаристии. Очевидно, здесь перед нами разные концепции.
Кефьялю Мерахи в своей работе 1997 года писал:
Табот — это самый священный предмет эфиопской церкви. Его святость, функции, центральное место в ритуальной жизни церкви могут быть сравнимы только с тем положением, которое занимал ковчег в древнем Израиле. Но если ковчег несли на плечах во время церемонии, то в Эфиопии во время религиозных процессий его несут на головах священники [18].
В результате происходит автоматическое смешение израильского ковчега Завета и эфиопского табота. Фраза "исполняющие обязанности священники несут ковчег на головах" дает нам следующую картину. Нам представляется процессия священников, несущих большое количество таботов, покрытых тканью. Эти предметы слишком изящны, чтобы напоминать нам ящикообразную форму ковчега, но тем не менее все они являются "ковчегами Завета".
Официальные церковные документы также не проясняют ситуации. В издании 1970 года, озаглавленном "Эфиопская православная церковь", "табот, или ковчег" упомянут как "главная составляющая церемонии" освящения церкви, объект, распространяющий святость на то здание, где он помещен. Очевидно, что здесь имеется в виду алтарная скрижаль, благословленная патриархом или епископом. Словарь тем не менее определяет табот как "ковчег Завета" [19].
Это смешение понятий (табот = ковчег Завета, табот = деревянная или каменная алтарная скрижаль) обсуждалось многими выдающимися учеными, занимающимися религиозными практиками Эфиопии, например Людольфом, Диллманом или Лвиди. Самое популярное объяснение этой проблемы предполагает, что первоначальное значение данного слова было действительно "ковчег" как контейнер прямоугольной формы, но затем произошло перемещение значения с емкости на содержимое, на скрижали Моисея с Десятью заповедями. И именно в этой форме табот существует сейчас.
Максим Родинсон считал, что идея "перенесения значения с емкости на содержание, с целого на часть" достаточно сомнительна. Он также не был согласен, что процесс несения таботов вокруг церквей "сильно напоминает путь, по которому священники несут свитки Торы в еврейских синагогах" [20]. Вместо этого он утверждал:
В иудейском культе нет объектов, подобных священной скрижали. Напротив… эфиопский артефакт имеет аналог в христианских алтарных скрижалях, находящихся в основном именно на Востоке, особенно в коптских церквях [21].
Мы можем спросить, если это только имя целого, обозначающего часть, то почему же слово "табот", обозначающее "ящик", употребляется для указания на деревянную табличку, а не на ящик, в котором она хранится? Более сложное объяснение происхождения данного термина опирается на ритуальное использование табота:
По-видимому, дело в том, что слово "табот" употреблялось в Ветхом Завете, а в Ветхом Завете ковчег — это, в общем смысле, ларец. Когда наконец символ ковчега стал применяться по отношению к алтарным скрижалям в Эфиопии, которые уже использовались, было совершенно не важно, что эти куски дерева не имели форму ящиков. Оки уже были частью ковчегоподобного ритуала. Вопрос был в ритуальной функции, а не в физическом сходстве… Возможно, что атрибуты ковчега стали частью табота, потому что с ними были связаны ритуалы жертвенности. И если на первый попадала кровь, пролитая жрецом, то второй стал местом жертвы, воплощенной в евхаристии [22].
Для нашего исследования важно возможное отождествление табота с ковчегом Завета. Как бы там ни было, но этот факт является весомым доказательством пребывания ковчега в Аксуме. Позднее я покажу, как он постепенно появляется в литературе и как вовремя происходит его отождествление с таботом, давшее почву для идеи, что "концепция и функция табота представляют собой полное подчинение ветхозаветным формам культа" [23].
Но так ли это? Эфиопский священник, которого я процитировал, полностью соглашается с данной точкой зрения, и в ней явно виден смысл — версия КН: ковчег находится в Эфиопии, таботы — это его копии. В реальности смысл и функции эфиопского табота — христианской алтарной скрижали — очень далеки от тех, что связаны с иудейским ковчегом, хотя сами эфиопы и пытаются связать их вместе концептуально.
В какой период истории таботу стало приписываться не только центральное место в церковной службе, но и символическое отождествление с ковчегом или скрижалями Моисея? Когда, согласно версии о бесконечном копировании ковчега в таботах, ковчег стал центральным звеном каждой евхаристии по всей Эфиопии? Правда ли, что "уже в XV веке каждое церковное здание в Эфиопии рассматривалось как подобие святая святых храма Соломона в Иерусалиме, а табот — как копия ковчега Завета" [24]? Изучая материалы, мы выяснили, что отождествление табота с ковчегом произошло гораздо позднее.