Христианское юродство и христианская сила (К вопросу о смысле жизни) - Экземплярский Василий Ильич. Страница 15

Христос умер, чтобы жил человек. Искупление человека от греха, проклятия и смерти, удовлетворе»"« прешь Божией, примирение человека с Богом и все другие понятия, которыми выражается великая тайна слоо&«в «с шем бедном языке, все эти понятия включаются в одно общее — рождение нового человека, ожиюгвао&"« «ео- твого грехом. Иисус Христос есть Второй Адам (1 Кор. 15:45), родоначальник нового, спасенного Ив" -очсве-ествс.

"Восхотев, родил Он нас словом истины" (Иак. 1:18), все верующие являются возрожденными не от тленного семени, но от нетленного (1 Пет. 1:23). Это рождение нового человека и совершено Крестной Смертью и Воскре­сением Иисуса Христа. Все человечество до Христа представляется мертвым вследствие своей греховности и от­верженным от любви Божией (Кол. 2:13; Еф. 2:1). До Христа все человечество жило настолько, насколько было предызбрано ко спасению во Христе (Евр. 11:40; Деян. 13:48), и после Него только верующий во Христа имеет жизнь в себе (Ин. 3:36). "Христос умер за всех" (2 Кор. 5:15), "умер за грехи наши" (1 Кор. 15:3) и явился источ­ником новой, неумирающей жизни в человечестве (1 Фес. 4:14). Все в мире рождается от крови и плоти; все жи­вет жертвой и самоотречением других; всякая жизнь утверждается на умерших уже поколениях, растет по смерти. Болезнями, страданиями и смертью Христа рождено и новое человечество, и живет оно, питаясь от Крови и Пло­ти своего Родоначальника. Крестная смерть Иисуса Христа есть та жертва любви, без которой не может быть жиз­ни на земле, великая жертва любви Творца мира и Отца людей, соединившая этой любовью человека с Богом и являющаяся источником вечной жизни.

В этом сущность процесса нашего спасения во Христе, и здесь же ответ на вопрос о праве человека на та­кую жертву, о праве его пить Кровь и есть Тело своего Спасителя. Довольно красиво звучат фразы людей, гово­рящих с гордостью, что они не намерены получить жизнь и спасение, купленное такой дорогой ценой, что их нрав­ственное чувство не способно мириться с сознанием того, что наше благо является плодом величайших страда­ний и величайшей неправды в мире. Но эти слова — или красивая поза, объясняющая свое неверие, или же они результат недостаточного понимания отношения спасенного к Спасителю по евангельскому учению. Прежде все­го, о праве здесь вообще говорить трудно. Как можно говорить о том, имеет или нет дитя право на жертвы ро­дительской любви? Это есть ее дар, как и спасение во Христе есть дар Божественной благодати. На этот дар сер­дце верующего отвечает детской любовью и сознанием высокой ответственности перед Спасителем. Нравствен­ное чувство действительно говорит о безмерно дорогой цене, какой куплено для нас право называть и сознавать Бога Отцом, и это чувство является основой того отношения христианина к Спасителю, которое исключает речь о том, что мы лишены права на плоды такой жертвы. То верно, что дар Божественной благодати подается ради Иисуса Христа по вере в Него независимо от дел человека (Рим. 3:20-28). Но это не только не исключает такие дела, но предполагает живую неразрывную связь Спасителя со спасенным, союз любви между ними. А любовь да­ет право на всякую жертву, и та же любовь налагает обязанность также всякой жертвы. Союз любви — это тот, где любящий одновременно и принимает дар, и от себя приносит дары. Такой союз и у христианина со Христом. Христос дал миру полноту той любви, какую один может дать всем. И мир христианский принял эту жертву люб­ви, в ней имеет залог вечной жизни. Но, по глубоко верному суждению одного современного богослова, Кровь Христа не есть только теплый ласкающий дождь, омывающий душу и успокаивающий совесть человека. Но эта Кровь, вся Голгофская жертва Христа обязывает нашу совесть и волю нести крест Христов, идти по Его стопам, являться в мире Его последователями, носящими и Христово поругание. Нельзя забывать этой внутренней нравс­твенной стороны дела нашего искупления, которая с такой глубиной и последовательностью раскрыта апостолом Павлом. Разрешите привести несколько мест из его посланий, в которых он говорит об отношении спасенного к своему Спасителю. "Любовь Христова объемлет нас, — пишет ап. Павел, — рассуждающих так: если один умер за всех, то все умерли. А Христос за всех умер, чтобы живущие уже не для себя жили, но для умершего за них и воскресшего" (2 Кор. 5:14-15). "Но те, которые Христовы, распяли плоть свою со страстями и похотями" (Гал. 5:24). "Вы умерли, и жизнь Ваша сокрыта со Христом в Боге... Итак, умертвите земные члены ваши..., совлек­шись ветхого человека с делами ею и облекшись в нового, который обновляется в познании по образу Создав­шего его" (Кол. 3:3, 5, 9-10). "Иисус, дабы освятить людей Кровию Своею, пострадал вне врат. Итак, выйдем к Нему за стан, нося Его поругание, ибо не имеем здесь постоянного града, но ищем будущего" (Евр. 13:12-14). Подобными мыслями полны все послания ап. Павла, и сущность их, как ясно видим, в том, что любовь, соединяю­щая христианина со Христом, делает первого всегда участником жизни Христовой, Его страданий, смерти и, ко­нечно, последующей славы: "Если с Ним страдаем, с Ним и царствовать будем" (2 Тим. 2:12).

То Таинство Св. Крещения, которое служит дверью в Церковь, это Таинство является символом смерти хрис­тианина со Христом для новой жизни во Христе и для Христа. И получается высшая гармония любви. Христос умер за нас, и каждый христианин должен умереть ради Христа, чтобы жить в Нем. Умереть для греха, эгоизма, само­праведности, возненавидеть жизнь свою в мире, жертвовать самыми высокими привязанностями ради служения Бо­жьему Царству, переносить все невзгоды и страдания за исповедание словом и жизнью своей веры — такой хрис­тианин не может не сознавать, как ап. Павел, что он реально умирает за Христа и через это становится Его уче­ником и наследником. "Кто любит отца или мать более, нежели Меня, не достоин Меня... И кто не берет креста своего и не следует за Мною, тот не достоин Меня" (Мф. 10:37-38). "Если кто приходит ко Мне и не возненави­дит отца своего и матери, и жены и детей, и братьев и сестер, а притом и самой жизни своей, тот не может быть Моим учеником... Кто не отрешится от всего, что имеет, тот не может быть Моим учеником" (Лк. 14:26, 33). Такие сильные слова произнес Христос. Можно было бы скорее сказать, что от христианина требуется чрезмерно боль­шая жертва ради Христа, если бы эта жертва возлагалась внешней волей, а не вытекала из самого существа жиз­ни любви, из глубочайшего единения, проникающего всю жизнь любящих. Если можно употребить слово "право" для характеристики отношений человека ко Христу, то ясно, что такое право на плоды жертвы Христовой также "покупается" дорогой ценой всецелой самопреданности человека своему Спасителю.

В Библии есть удивительное повествование о высочайшем испытании любви. "Бог сказал (Аврааму): возьми сы­на твоего, единственного твоего, которого ты любишь, Исаака; и пойди в землю Мориа и там принеси его во все­сожжение" (Быт. 22:2). И этот предтеча любви христианской три дня вел сына своего на жертву любви к Богу и лишь на третий день увидел милующую руку Божию. Небесный Отец пожалел Свое любящее дитя и оставил Иса­ака Аврааму. Через много веков та же Библия говорит о новом величайшем испытании любви Отца от Гефсиман- ской молитвы до того единственного в мировой истории по ужасу мгновения, когда на Кресте Христос воскликнул: "Боже алой, Боже мой! для чего Ты Меня оставил?" (Мф. 27:46). Здесь не было последнего снисхождения любви, здесь была истинно величайшая жертва любви Отца к Своему погибающему творению. И этот крик, этот миро­вой вопрос остался без ответа, как бы неуслышанным, а эта единственная жизнь закончилась преданием себя в волю Отца (Як. 23:46) — совершенной самопреданностью Сына Человеческого Богу Отцу. После этого мгнове­ния все человечество во Христе получило право "со дерзновением неосужденно" призывать Небесного Бога как своего Отца, с этого же мгновения жизнь человека нераздельно слилась с жизнью и жертвой Христа.