Грешники, которыми мы стали (ЛП) - Хариан Сара. Страница 19
– Даже если нас будет двое, это не означает, что он не собирается навредить кому– нибудь из пары, – утверждает он. Его волосы стоят дыбом из– за жира, его футболка коричневого цвета из– за почвы и золы. Я хочу толкнуть его в воду, потому что он такой грязный. А также потому, что он раздражает меня.
Я избегаю зрительного контакта с ним, когда помогаю Джас готовить обед, используя импровизированную разделочную доску из кладовой. Мы планируем демонтировать всю хижину на дрова, когда поймём, как сделать это без молотка или топора. Я нарезаю красный лук возле огня, а Кейси нависает надо мной, дожидаясь моего ответа.
Я бросаю лук в суп.
– Я не знаю, чего ещё ты ожидаешь, что мы можем сделать. Построить крепость из прутьев? Научится метать ножи?
– Ножи растворяются, – говорит он.
– Я уверена, что это не первый раз, когда кто– то доказывает, что он психически не здоров, находясь в Передовом Центре. Я почти уверена, что он уже мёртв. Вспомни, как быстро была убита Эрити.
– Ах, так ты думаешь, что люди, которые создали это место, отправили нас сюда, чтобы защитить? Отличная мысль, Эвелин. Я бы сказал, даже гениальная.
– Ножи растворяются, когда касаются плоти. Мы знаем это.
– Можно убить человека, не закалывая его.
Я вздыхаю, пытаясь оставаться спокойной.
– Я бы сказала, что мы хорошо сработались, как команда неудачников. Пожалуйста, не испорть это так рано, Кейси.
Я возвращаюсь к резке овощей, и он уходит прочь. К счастью для меня, так как я должна провести половину ночи с ним; он охлаждает свой пыл, принимая ванну.
Я жду наступления ночи в компании Таннера на берегу ручья.
– Ты в порядке? – спрашиваю я.
– Хорошо, насколько могу.
Я кивнула. Подходящий ответ для данной ситуации.
– Я тебе нравлюсь, не так ли?
Я смеюсь с удивлением.
– Что это должно значить?
– Не знаю. С тех пор, как в поезде ты предложила почесать мой нос зубами.
– Ты милый.
– Почему?
– Потому что ты волнуешься достаточно, чтобы хотеть знать ответы на всё.
– И я выгляжу как ребёнок.
– И ты выглядишь как ребёнок.
– По крайней мере, ты честна, – на его лбу появляются морщинки от беспокойства. – Присяжные признали меня виновным. Единственная причина, по которой я здесь... что же...
– Потому что ты насмехался.
– Я говорил, чтобы защитить себя.
Я помню эту историю. Таннер столкнул хулигана со скалы, чтобы дети могли ловить рыбу в своём родном городе.
– Ты защищался?
– В основном.
Я могу понять это. Кто издевается, избавляя себя от запугивания от других, защищает себя. В основном.
– Почему он выбрал тебя?
– Почему любой парень не может выбрать кого угодно? Это случается, это – часть истории. Некоторые из нас вырастают, и мы нежелательные – умнее или меньше, геи или темнее, чем должны быть. Таким образом, нас дразнят или изменяют нашу сущность. Мой отец сказал мне перестать вести себя как девчонка, и это первый раз в жизни, когда я послушал кого– то, кроме себя. И посмотри, где я теперь, – он берёт камень и швыряет его в воду. – Он последовал за мной к реке. Я в одиночестве прогуливался вдоль скалы...
Он замолкает на мгновение.
– Тёмные мысли посещают мою голову, Эвелин. Иногда бывает трудно избавиться от них.
Я собираюсь ответить, когда возвращается Кейси, одетый в мокрую рубашку.
– Всё в порядке, малыш?
– Да, папа. Мама уже спрашивала меня.
Я фыркаю, и взгляд Кейси останавливается на несколько секунд на мне, прежде чем он говорит:
– Всего лишь уточняю.
***
После того, как Таннер, Джас и Валери ушли ночевать в палатку, между мной и Кейси повисла напряженная тишина. Я завернулась в два одеяла и смотрела в темноту.
Он тычет палкой в угли.
– Что ты думаешь о том, что сказал Таннер? О том, что независимо от того, где мы находимся, что делаем, мы не можем скрыться от наших испытаний?
Отлично, это не совсем то, о чём я хочу говорить. Я тщательно обдумываю свой ответ в голове, прежде чем сказать:
– Я думаю, что следующий тест появится тогда, когда мы меньше всего этого будем ожидать. И когда это произойдёт, я не уверена, что буду в состоянии справиться с этим.
– Верится с трудом. – Шум от углей заполняет тишину. – Учитывая количество дерьма, которое выпало на твою душу... Я думаю, ты поражена трагедией сейчас.
Странно, что он затронул то дерьмо, с которым я имела дело, будто не я была его причиной.
– Я не веду себя так. Не становлюсь оцепеневшей, когда мой измеритель дерьма зашкаливает.
– Полезно знать, полагаю.
– Почему? Таким образом ты можешь убедиться, что никакой другой трагедии не происходит со мной?
Шум от углей прекращается.
– Что, черт возьми, ты несешь?
– Брось, Кейси. Ты ведешь себя так, будто стоишь во главе всего. Вот почему ты не хочешь сидеть и ждать Гордона.
– Тогда что я хочу сделать, если ты так чертовски умна?
– Черта с два я знаю. Так как ты не можешь контролировать его отсюда, ты лучше пойдешь и найдешь его, чтобы самому убить. Это то, что ты сделаешь, не так ли?
Мне не нужно много времени, чтобы понять, что я сказала.
Я поворачиваюсь к нему:
– Я не это имела в виду.
– Нет, это.
Он стоит, подбирая новое бревно и кидая его в огонь. Искры летят в разные стороны. Я стряхиваю одну с плеча.
– Да, ты имела в виду то, что сказала. Ты думаешь, что я собираюсь умереть здесь, потому что предпочел бы убить кого– то, чем позволить ему убивать других людей.
– Нет, Кейси, нет, я не знаю. – Я понятия не имею, на самом деле. Как хорошо я знаю этого парня? Мало. Статистические данные говорят, что только двое из нас выживут в этом месте.
Должна ли я надеяться на лучшее или готовиться к худшему?
– Я предполагаю, что ты выяснишь, не так ли? – спрашивает он.
– Не надо.
– Что? Ты сама это сказала. Что я не могу контролировать, то убиваю. С чего бы им позволить такому, как я, сбежать?
– Заткнись, хорошо?
– Тише!
Сначала я подумала, что он передразнивает меня. Но его рот открыт. Он прислушивается к чему– то. Я задерживаю дыхание и жду, но ничего не слышу.
– Что это было?
А потом слышу его: треск веток, перемещение тела.
Кейси и я одновременно вскакиваем на ноги. Я смотрю в направлении, откуда слышен шум, но ничего не вижу в темноте.
– Животное, – говорит он.
Я качаю головой. До этого я не видела каких– либо животных в Передовом Центре. Возможно, они прятались. Я жду суеты, шипения, рыка.
Всё, что может означать какое– то движение в темноте, как естественная часть пейзажа.
Но затем темнота начинает напевать.
Я хватают запястье Кейси и слушаю. Я знаю эту песню.
Ш– ш, малыш, не плачь,
Засыпай, маленький мой[5].
Я касаюсь ножа в кармане, выпустив Кейси.
– Кто там? – спрашивает Кейси смиренно.
Когда ты проснешься, тебе достанутся