Удар током (СИ) - Яловецкий Вадим Викторович. Страница 40

- О чём задумались, больной?

- От воспоминаний голова трещит, Виктор Сергеевич. Что-то тут не так, словно две одинаковые биографии накладываются. Что-то не срастается. Всего конечно не упомнишь, но узловые моменты разнятся по восприятию, поступкам, последствиям.

Соболев подхватил стул, приставил к постели и грузно приземлился.

- Ну-ка, ну-ка, излагай свои проблемы, ведь я как раз по этому поводу зашёл поговорить, да лежи ты, успеешь набегаться.

- Значит так: всё что было до моего возвращения из будущего вопросов не вызывает, но дальше словно скорректировали поступки. С одной стороны перед глазами жизнь по страницам автобиографии, словно писал очень близкий человек с моих слов, с другой - моя восстановленная память в реальности последующих лет, но уже сохранёнными знаниями. Как так может быть, словно проживали два человека, в одном теле. Бред! На вскидку разнятся выступления нашей группы “Феникс”, драка в школе, которой не было в романе, откуда встреча с Путиным, бухалово по поводу и без, курил - это да. Завод какой-то смазанный, словно со стороны, путяга, люди вокруг, служба в армии, музыкальное училище, класс ударных, ведь не было этого. Завод, институт, одни вопросы. Но главное, что я тебе сейчас скажу: я вёл записи в общую тетрадь. Зелёную такую, за сорок четыре копейки, помнишь, продавались в каждом канцелярском магазине.

Соболев вскинулся, гневно сверкнул глазами, стало заметна его нервная реакция на откровения подопытного пациента. Явно сдерживаясь, стальным голосом осведомился :

- И где же эта тетрадь, летописец ты наш, ненаглядный?!

- А я помню? Точно записывал несколько лет, сперва подробно, потом, ради экономии места отмечался фрагментально, узловыми событиями. Не знаю! Искал после освобождения. Куда-то сунул перед подсадкой, не повезёшь ведь в зону подобные откровения: “господа-товарищи, я из будущего”! Каждый день шмон, объясняй потом куму, что я писатель, а текст - всего лишь дневниковые записи фрагментов будущего фантастического романа.

- Да как ты мог вообще позволить такую вольность?! Ведь была договорённость: язык на замке, а ты такой компромат держал, молодец, ничего не скажешь! Подписку забыл, эта тайна принадлежит не только тебе. Чёрт тебя дери, подставлялся ежедневно!

- Ну, держал! Я - особенный, вольности должны с рук сходить, не всё вас, комитетчиков, слушать. Я словно подопытный кролик и тогда был и вот сейчас, опять тайны! Виктор Сергеевич, с тобой как на духу, а ты мне предъявлять. Да пошёл ты!

В глазах Петрушевского плескался гнев, вызванный не только непредсказуемой реакцией куратора, но страхом и неопределённостью. Соболев жёстко осадил приятеля:

- Давай без истерик! Что в той стране, что в этой: ты обязан подчиняться законам социума. Государство, это система, ты её винтик, пусть и не такой как все. Повторяю, обязан служить родине, как бы пафосно не звучало, помогать науке и спецслужбам. За тобой ухаживают, врачи бегают, память вот вернули, а ты тут капризничаешь: кролик он подопытный! Ты, Дима, избалованный и амбициозный гость из будущего, сколько я с тобой возился и разруливал твои “подвиги”, забыл?

- Я на Литейный не сам пришёл, ты меня чуть ли не за шкирку притащил и выбора не оставил. Жил словно под домашним арестом, а что я натворил-то?! Это не моя вина, а промысел Божий или ещё какой. Вернул память, спасибо! Но попрекать зачем, чай не пацан, давно уже седьмой десяток разменял. Тебе самому поди уже за семьдесят.

- Семьдесят два года, уважаемый “гость из будущего”.

В кабинете повисла тишина, каждый по своему переживал сказанное. Вновь заговорил Соболев:

- Ладно, проехали. Давай не будем собачиться. Прочитал твои воспоминания, пишешь интересно, вроде знаю о тебе много, а оказалось далеко не все, вот разволновался. Записей о наших отношениях ровно никаких, как и упоминаний о будущем. Другими словами, у меня складывается впечатление, что ты альтернативного бытия не знал. Все нестыковки в биографии “двух Петрушевских” надо систематизировать и что-то решать. Хочу тебя использовать в опытах нашего центра, не возражаешь. Или обиду затаил?

- Нет, конечно, не суди строго больного человека, - Петрушевский заулыбался и протянул руку, - возраст, да нервишки не к чёрту, сам понимаешь.

Соболев встал и пожал протянутую ладонь. Петрушевский легко соскочил с кровати и стал натягивать спортивный костюм.

- Товарищ старший лейтенант, агент по особым заданиям к продолжению службы готов!

- Послушай, агент, ты чего же меня так низко ценишь: я полковник запаса с выслугой более тридцати лет. Пошли в мои “хоромы”, там удобней продолжить дружескую и тёплую беседу.

- Да неужели, а чего не генерал, Сергеевич? Впрочем, за тебя рад, а у меня в военном билете старший сержант всего-то, но против дружеской, да ещё и тёплой беседы не имею ничего против.

Пожилые люди рассмеялись и направились к выходу. “Хоромы” директора встретили учёного и его “подопытного кролика” атмосферой, исполненной на решение важных научных задач. Петрушевский красноречиво посмотрел на дверцу серванта, откуда хозяин кабинета доставал в последний раз бутылку коньяка. Соболев перехватил взгляд и приструнил:

- Дмитрий Сергеевич мы пришли делом заниматься, а не квасить. Теперь слушай, - он подошёл к пластиковой доске и взял в руки маркер и провёл горизонтальную прямую линию. - Я рисую точку возврата в отрезок, где ты уже побывал. Обозначу апрель 1968, теперь исходную - ноябрь 2016. Мы рассчитываем условное “время в пути”, а на самом деле создаём “червоточину” или другими словами провал. В капсуле отдыхать уже не будешь, а объявишься ровно в те моменты, когда увидел несовпадение. Для этого постарайся точно воссоздать по памяти те парадоксы. Это сложный эксперимент, работаем поэтапно, будешь корректировать свои действия, повлиявшие на ход событий.

Соболев провёл от первой точки параллельную черту, затем разбил её на несколько частей.

- Ты же говорил, что цепная реакция возникающая из-за нарушения порядка причинно-следственных связей отсутствует, её нивелирует время? Как ты можешь знать, что изменилось, а что нет в нашем мироустройстве.

- Говорил. Но то в теории, а на практике мы обязаны избежать случайностей и попробовать удалить из истории Петрушевского, навязанные изменения из-за его разболтанности и неумения оценивать ситуацию. Я не утверждаю что мир изменился, а если и изменился, мы знать не можем, как именно. Ты сам поведал на беседах, кто будет первым президентом, когда развалится СССР, каким путём пойдёт новая Россия во главе с твоим давним знакомым и массу других подробностей. Всё это зафиксировано в документах и лежит в архиве спецслужб. Как знать, может повлияли другие попаданцы? Вот и надеюсь с твоей помощью разработать систему эффективных способов удаления ошибок. Напомню, место, где ты находишься, называется “центр изучения проблем природы времени”. А изучение предполагает влияние и управление. Иди сюда и пиши, разберём по косточкам: я - аналитик, ты - исполнитель.

- Блин! Но как я всё вспомню? Я же никого не убивал, не устраивал терактов, не строчил доносов и подмётных писем в органы.

- Дима, не передёргивай, вспоминай, что ты там про драку рассказывал, может ты парню мозги набекрень поставил и кардинально изменил его судьбу. Как его фамилия, помнишь?

- Такую не забудешь - Юрий Сноб. Докопался до меня в туалете и схлопотал слегонца.

- Да ты что! Ведь этот парень на тебя телегу накатал в милицию, по сути раскрыл твой статус, оттого заявление перенаправили в наш отдел и последовала цепная реакции. Спустя столько лет могу открыть тебе эти подробности. Считай, он нас с тобой познакомил, вот тебе и причинно следственные связи! Нет, этот эпизод трогать не будем. Что ещё тебя коробит?

8. Коррекция

- Спрашиваешь, что ещё коробит? Да, много чего, например, ввод советских войск в Чехословакию, нелепая гибель Гагарина, идиотский жребий из-за которого советская сборная не попала в финал чемпионата Европы по футболу, крушение советской подводной лодки К-129 и гибель всего экипажа и много чего. Это только в 68-м году. Всего не помню, но если покопаться в истории, то правящая верхушка в купе с политиками столько всего натворила во вред себе и потомкам.