Месс-менд. Роман - Шагинян Мариэтта Сергеевна. Страница 46
Внизу, у ворот станции, стоял взвод часовых, сменявшихся каждые полчаса.
Не успел только что назначенный на смену отряд промаршировать, салютуя своим заместителям, на отдых, в казармы, как на площади появился вертлявый молодой человек в цилиндре и с тросточкой. Он подвигался вперед всеми своими конечностями, забирая туловище, елико возможно, внутрь, отчего скверный пиджачишко и заплатанные брюки совершенно стушевывались перед наблюдателем.
- Я коммунист Василов, - проговорил он отрывисто и бросил документ в лицо дежурному, - мне нужно немедленно видеть монтера!
Документ был прочитан и принят, а Василов препровожден в первый дворик, куда он пробежал, помахивая перчатками.
Пройдены, не без затруднения, все заставы.
Приемная станция Аэрэлектро. Монтер, седой человек с неподвижным и строгим лицом, вышел к посетителю.
- Товарищ… э? Вы говорите по-английски?
- Да, - ответил монтер.
- Я пришел… э… по поручению одной державы. Монтер, знаете вы курс доллара? Какого вы мнения о курсе великолепного доллара?
Монтер с изумлением уставился на странного человека.
- Полно дурака валять! - примирительно произнес человек в цилиндре и схватил монтера за плечо. - Испорти всю эту музыку! Держава не поскупится! Тысяча миллиардов… Раз-два!
Монтер свистнул и крикнул подбежавшему отряду хранителей станции:
- Душевнобольной или преступник! В тюремное отделение станции!
Молодого человека подхватили под мышки и, хотя он и делал неоднократные попытки кусаться и плеваться, немедленно водворили в общую камеру станционной тюрьмы.
Спустя полчаса взвод часовых, чинно стоявших у входа на станцию, был заменен новым. Он отсалютовал пришедшим, взял ружья наперевес и стройно отмаршировал в казармы.
- Кха! кха! - раздался заискивающий кашель, и к новому взводу подошел человек, горделиво выпятивший живот. Он был в великолепном смокинге, и каждый зритель невольно останавливал взор свой на импозантной фигуре джентльмена, что давало ему возможность держать обе ноги в рваных сапогах далеко позади всего прочего корпуса.
- Товарищи! Я коммунист Василов. Вот мой документ. Ведите меня к монтеру! - важно и с расстановкой произнес смокинг.
Ворота были открыты, и джентльмен устремил туда свой передний корпус с таким проворством, что обе ноги едва не были оставлены за быстро захлопнувшимися воротами.
Седовласый монтер не без досады вышел ко второму посетителю. Он вздрогнул, когда увидел его разительное сходство с первым. Но удивление его перешло в оторопь, когда посетитель поманил его пальцем и сказал таинственным тоном:
- Монтер, иди сюда! Иди, брат! Я к тебе по знатному делу. Не можешь ли ты, за хороший миллион долларов, отвинтить мне пару-другую приемников? Мы собираемся с одной дружественной державой метнуть сюда бомбочку… А?
Спустя десять минут он уже барахтался в общей камере станционной тюрьмы, пугая сторожей громоносным кудахтаньем, похожим не то на рев, не то на хохот.
Между тем перед новым взводом часовых, расставляя ноги в виде циркуля и отогнув голову набок, как если б она была несущественным пакетом с покупкой, стоял молодой человек в блестящих бальных брюках. Он растопыривал их перед рослым часовым с большим достоинством, произнося в нос свою фамилию:
- Я коммунист Василов, вот мой документ. Я должен видеть монтера по государственному делу!
Получив пропуск, он поворотился вокруг своей оси и медленно прошел за ворота, ставя ноги носками внутрь и расширяя их диаметр, насколько это позволяла анатомия человеческого тела.
- Странно, - пробормотал монтер, увидя третьего посетителя.
- Друг, - сказал молодой человек в брюках, - предположи, что у тебя жена и дети. С одной стороны, жена, дети и триллион долларов, не каких-нибудь, а вашингтонских, заметь себе. С другой стороны, какая-то плевая электрификация. Поразмысли, дружище!
Заперев его в общую камеру, монтер вызвал по телефону дежурного.
- Алло! - сказал он отрывисто. - В городе появилась психическая эпидемия, если только это не заговор, - не сменяйтесь до вечера. Если появятся новые Василовы, хватайте их без всяких разговоров, обыскивайте и под конвоем препровождайте в станционную тюрьму.
Не успел дежурный повесить трубку, как перед взводом часовых остановился служебный автомобиль Путиловского завода и оттуда выпрыгнул стройный молодой человек в полной паре и прочих принадлежностях туалета.
- Я коммунист Василов, - вежливо произнес он, подходя к дежурному и поднимая два пальца к кепи, - вот просьба от заведующего заводом…
Он не успел закончить, как несколько дюжих красноармейцев кинулись на него, связали по рукам и по ногам и обшарили его сверху донизу.
- Спрячь-ка это в будку, - сказал один, подавая дежурному странное стеклышко, отмычки, флакон с голубыми шариками и уродливый стальной инструмент.
Пойманный был взят за шиворот и под конвоем проведен в общую камеру станционной тюрьмы, где он вздрогнул и свирепо уставился на трех веселых молодчиков, ужасно похожих на него и залившихся при виде его неистовым гоготаньем.
46. БЛАГОДАРНЫЙ ОСЕЛ СОСЕДА
Жаркий полдень в штате Иллинойс, известном главным образом тем, что он принадлежит к Северному центру, походил на жаркие полдни всяких других стран, не уступающих ему по части широты и долготы.
На террасе дачного коттеджа, под парусиновым балдахином, сидел безмятежный старец, разбитый параличом. Два старых негра справа и слева отмахивали от него мух. На плече его сидел розовый попугай. На коленях лежала кошка, а у ног - ирландская сука с четырьмя сосунцами. Взор старца был устремлен на превосходный аквариум неподалеку от его кресла, наполненный всякими китайскими мокроподами, - излишняя особенность для рыб, и без того обитающих в мокром месте.
Язык старца, с трудом ворочавшийся, пришел в действие:
- Ккакк… мои ппороссятки? - спросил он у негра.
- Кушают, масса Мильки, благодарение богу.
- А м-моя ж-жаб-ба?
- Опущена в колодец, масса Мильки.
- А м-моя дочь?
Но эта последняя не дала негру ответить, появившись на террасе в сопровождении гостя, проезжего депутата Пируэта.
- Вытрите папе нос! - сердито сказала она неграм и уселась в кресло, скрестив ножки. Депутат сел рядом с ней.
Молодая мисс Мильки была девицей пятидесяти трех лет. Коротенькое платьице лаун-теннис выгодно обтягивало ее формы, а рыжекудрый парик придавал ее задорному личику еще большую пикантность.
- Не утешайте меня, дорогой мистер Пируэт! Я уверена, что сойду с ума! И чем скорей, тем лучше! - вырвалось у нее страдальческим шепотом.
- Но ваш милый папенька… - тревожно заметил Пируэт.
- О! Ему ни за что не дают отставки! После этого знаменитого дела они вцепились в него, как щипцами! И понимаете, дорогой мистер Пируэт, всю его корреспонденцию, все эти письма, жалобы, апелляции, интерпелляции, все это должна читать я сама. В мои лучшие годы, когда другие танцуют, резвятся и… ах!., встречаются с себе подобными, я должна сидеть над бумагами! - из пышной груди мисс Мильки вырвалось стенание.
- Но почему бы вам не взять секретаря?
Мисс Мильки устремила на депутата изумленный взор.
- Здесь, в Иллиноисе, секретаря! Дорогой мистер Пируэт, вы должны знать, что у нас легче купить железную дорогу, чем нанять секретаря! У нас нет здесь ни единой рабочей руки!
Депутат Пируэт взглянул на нее с ужасом.
- Ни единой! - энергично повторила она. - А когда перепадет к нам кой-какой польский эмигрантишка, - вы знаете, ведь иной раз они добираются до Иллинойса, - так его перехватывает эта собака, этот изверг, этот безумец, этот молодой Нерон и Навуходоносор, мистер Дот!
С этими словами мисс Мильки откинулась на спинку стула и затрепетала всем телом в нервной конвульсии.
- Скажите мне, кто такой мистер Дот? - нежно осведомился депутат, кладя свою руку на трепещущие пальцы несчастной мисс.
Долгое молчание было ответом. Наконец, собравшись с силами, она открыла глаза и глухо произнесла: