Я нарисую для тебя любовь (СИ) - Кошкина Татьяна. Страница 12

Движения. Он вел мягко, но ясно давал понять, кто хозяин танца. Марине это нравилось: впервые за долгое время чувствовать себя ведомой, а не указывающей дорогу. Не принимать решения, а просто двигаться в такт, растворяться в мелодии, смешанной с шуршанием старых газет под ногами. Впервые они были так близко, это опьяняло сильнее вина. Мир вращался, быть отпущенной означало одно – падение. Она не выдержит этого безумия, если его рука не будет, как сейчас, лежать на её талии, прижимать к телу так, словно хочет соединить их навсегда. Да, слишком близко для недавних знакомых, но Марина позволила это, двигаясь, как заколдованная умелым гипнотизером. Шаг. Его рука скользит вверх по спине, заставляя дыхание стать более глубоким и сбивчивым. Они двигались медленно, под нежную мелодию, сердце же стучало так, словно танцевали пасадобль. Музыка закончилась слишком быстро. Магия момента рассыпалась в прах.

А у Марины проснулся разум, который несколько минут назад был заперт где-то далеко в чулане её спутанных мыслей. Теперь же вырвался оттуда и вопил во всю, нецензурно сообщая, что его подопечная сделала нечто запрещенное и обязательно об этом пожалеет. Она - начальник, наниматель. Нужно держать дистанцию, иначе ничего хорошего из совместной работы не получится. Он прав. Марина хорошо это знала.

- Вы считаете, допустимо так танцевать с работодателем?

- Я считаю, если хочется танцевать, надо танцевать. Вот и все, - Макс улыбнулся, на его щеках появились те самые милые ямочки. Захотелось прикоснуться к ним пальцем, провести ладонью по щеке, на которой начали появляться первые признаки небритости. Наверное, она теплая и слегка шершавая.

- Вы всегда делаете то, что хочется?

- Да. Жизнь в клетке из постоянных «нельзя», «не положено» - это не жизнь. Жизнь – это когда ты чувствуешь мгновение, ловишь идею и делаешь её реальной. Нет желания жить, есть жизнь, состоящая из желаний. И сейчас я хочу…

С каждым его словом сердце словно разгонялось, усиливая ритм. Марину бросило в жар и она, мгновенно разгадав себя и ситуацию, попыталась освободиться из кольца его рук. Её отпустили как-то очень легко. Душа готова была завыть от сожаления, разум же отбивал торжественный марш. Желание вернуться переплелось с необходимостью остаться на расстоянии. Сердце билось в груди, как у неразумной школьницы. Как у той Марины, которой давно уже не было в живых.

Он спокойно наблюдал за её метаниями и слегка опустил взгляд, как будто смутился. Марина не верила глазам, этот человек врывался в её кабинет, вел себя, как наглец, и отчитывал ночью по телефону. Что ему нужно, раз он так переживает?

- Прости, если сделал что-то не то. Не хотел тебя напугать. Ты очень красивая, Марина. И я не знаю, как попросить. Это очень интимная просьба, очень важная.

Видел ли он, чувствовал ли, что сейчас вся она превратилась в огонь. Тот огонь, что давно был заключен в лед хладнокровия и планирования, а теперь рвался наружу, и сдерживать его больше не было возможности.

- Я хотел бы нарисовать тебя.

Марина вздрогнула от неожиданности. Она ожидала от него всего, но не этого. Женщина испуганно сделала шаг назад, забытая кем-то из строителей стремянка с грохотом упала на пол. Слава богу, выплеснувшаяся на пол ярко-желтая краска, не попала на стену. Несколько секунд оба с ужасом разглядывали ее и внезапно рассмеялись. Смех вместе с выплеском скопившегося напряжения.

- Прости, предложение очень неожиданное, - отдышавшись, произнесла, наконец, Марина. – Я даже не знаю, что сказать…

- Соглашайся, я хороший портретист, хоть и пишу людей очень редко.

Этот умоляющий, кристально-чистый взгляд из-под длинных ресниц, плотно сжатые губы и растрепанные волосы. Опущенные плечи, неровное дыхание, то ли переживает, то ли танец тоже вызвал в нем какие-то особенные чувства. Марина понимала, что не сможет ему отказать, даже если он попросит больше.

- Ну, - женщина замешкалась, - почему бы и нет. Позвони завтра утром, я включу тебя в свое расписание.

- Хорошо. Но учти, я хочу увидеть тебя сегодня, - он посмотрел на часы, время на которых уже перевалило за полночь.

***

Марина тихо подошла к будке вахтера и уже собиралась сбросить туфли, но заметила, что старик не спит, а смотрит маленький мерцающий телевизор с длинной антенной. Он увидел свою знакомую и приветливо махнул рукой, подзывая к себе.

- Здравствуй! Тут квитанции принесли, но они в почтовый ящик не влазят, говорят, там заполнено все. Чего не проверяешь?

Женщина удивленно посмотрела на ворчащего старика. Почтовый ящик заполнен? Ей никто не писал лет сто. Все давно перешли на электронную почту. Единственное, что все еще по старинке прислылали почтой – это квитанции. Но они вот, вахтер протягивает, а что же в ящике?

Марина взяла бумажки и, сдержанно поблагодарив старика, подбежала разбирать почту. Стоило открыть железную дверцу, как ей под ноги упало шесть пухлых конвертов из плотной бумаги. Не подписано.

***

Войдя в квартиру, она заперла дверь на ключ и, не снимая плащ, вскрыла одно из писем. Вскрикнула и отбросила листок, как будто бумага обжигала пальцы. К сожалению, далеко он не улетел и плавно приземлился на пол. Надпись и выпавшее фото были хорошо видны в теплом свете гостиной.

«Я помню, как все начиналось, детка»

Она не знала, что её фотографировали. Не помнила. Марина захлопнула дверь в прихожую и зафиксировала стулом, словно письма могли ожить, вломиться в комнату и снова вернуть в ад. От страха и бессилия она смогла лишь расплакаться в перепачканные грифелем ладони. И как раньше не заметила, что остались следы?

Глава 6. Обнажение

Иррационально. Неконтролируемый страх, совершенно пустая голова и дрожащие руки. Марина уснула, только когда на дне бутылки не осталось ни капли красного вина. Снов не было – только пьяная темнота, а утро, как водится, пришло вместе с похмельем и гудящей головой. Безжалостней чем похмелье к себе была сама Марина. Какой черт ее дернул так нервничать из-за пустых угроз? Нужно нанять какого-нибудь профессионала, он в миг найдет виновного – в современном мире мобильников, камер видеонаблюдения и социальных сетей это несложно. Деньги есть.

Собравшись с мыслями, женщина потихоньку начала собирать и себя: приняла душ, переоделась в свежую одежду, чуть подсушила волосы феном и, наконец, сварила кофе. Крепкий напиток быстро привел в чувство, и только стул, доблестно подпирающий дверь в прихожую, напоминал о вчерашних письмах. Нужно было выйти, вновь столкнуться с ними, посмотреть, что внутри остальных. Возможно, тот, кто их прислал, выдаст себя. Она отодвинула стул и медленно потянулась к ручке. Холодная латунь под горящими подушечками пальцев. Телефонный звонок разорвал тишину. Марина вздрогнула и подбежала к лежащему на тумбочке мобильнику. На дисплее «Максим Кравцов».