Одна из тысячи звезд (СИ) - Вольная Риша. Страница 71

- Вы, Мразь Дмитриевич, свой рот лучше прикройте, а то я могу передумать и челюсть прям сейчас подправить. Так что молча проваливайте отсюда, пока ещё можете ходить, и свое сопровождение тоже прихватите, – посоветовал я и отпихнул его от себя. – Она же только моя!

Этот шакал, криво ухмыляясь и слегка сгорбившись, поплелся на выход, а я убеждал себя, не пойти за ним,  чтобы по-тихому прикончить в стоящем неподалеку леску. Почувствовав пальцы девушки на своей руке, очнулся от сладкой и кровавой фантазии. Повернувшись к ней, обнял, вжимая в своё тело, желая спрятать ее там навсегда, чтоб ни одна тварь не увидела и не забрала мою звездочку.

- Крох, извини, но этот полный игнор моего присутствия меня добил!

- Все нормально, но зря. Вон неподалеку стоит парочка, могу поспорить на что угодно, но это журналисты, и завтра появится какая-нибудь сенсационная статья обо всех нас. Уверена, что дерьма в ней будет больше пятидесяти процентов.

Посмотрел в указанную девушкой сторону. И правда, неприметная парочка стояла в обнимку около высокого памятника через аллею от нас, в руках у девушки был какой-то предмет, который она старательно прятала между ними. Взглянув в нашу сторону, девушка быстро подняла с рядом стоявшей скамейки свою сумочку, и они пошли по своей аллее в сторону выхода.

-Так, мы сейчас быстро прервем полет этих говнистых чаек! – успокоил Селину, доставая мобильник, чтоб попросить охрану, оставшуюся снаружи кладбища, перехватить этих «скорбящих».

-Дан, не надо, пусть уходят, – попросила девушка, удерживая мою руку с телефоном. – Пусть пишут, что хотят, мне все равно, а вот если эти чайки начнут выступать с требованиями свободы слова и печати и верещать об их незаконном удержании, то дерьма еще больше прольется на наши головы.

В принципе, Кроха была права. Это не я планировал баллотироваться в административную верхушку этого города, так что отрицательная популярность меня не пугала, а даже, как говорится, любое упоминание в СМИ – это уже реклама. С остальным дерьмом будет разбираться мой PR- менеджер, зря что ли я нанял эту девочку- акулу.

Мы продолжали стоять в обнимку на промозглом осеннем ветру. Почувствовав легкую дрожь в теле Селины, я укрыл ее полами своего расстегнутого пальто, бурча под нос о ее недальновидности, одевать в такой ветер лишь тонкий плащ. Она прижалась ко мне, спрятав лицо у меня на груди, что я почувствовал через тонкий хлопок рубашки ее дыхание и прикосновение губ, когда она заговорила.

- Они всегда умудряются испортить этот день, из года в год, особенно по началу. В первое время мать истерически плакала на могиле, а потом заказывала огромный фуршет дома или в ресторане, и эта «панихида» длилась до глубокой ночи, а иногда и утра. Меня тоже привлекали к их процессу скорби, поминутно напоминая о моей вине в смерти Сильвестра. Я же, и так корившая себя в неспособности предотвратить беду, шла у них на поводу и терпела их выходки.  Даже когда стала жить отдельно, мне было проще сделать, как они просили, чем выслушивать нотации всех троих по телефону, а иногда и лично. Благо, они редко вспоминали про мое существование, чаще, если отцу или матери требовалось предъявить миру и светскому обществу образец прекрасного семейства или накануне памятных дат. Именно по этому они сейчас так убеждены, что если надавят на меня посильнее, то я уступлю. – Тяжело вздохнув, Кроха немного отклонилась, посмотрев на меня, а потом перевела взгляд на огромный кусок мрамора в виде скал с изображением лица ее брата. – Кроме бокса, Сили очень любил путешествовать, преимущественно в горных местностях. После моего совершеннолетия он планировал отправиться на полгода в какой-то тур по возвышенностям России. Я просила его не тянуть и ехать сразу, но брат не хотел оставлять меня один на один с нашей семейкой, поэтому, найдя его мертвым, я была в шоке, что он всё-таки бросил меня. Спустя неделю я нашла в своем потайном месте, в глубине шкафа, о котором знали только мы, записку от него. Сили написал, что больше не может выдержать давление отца, отчуждение матери, что он смертельно устал. Брат просил прощения, что покидает меня, просил быть такой же хорошей девочкой и прожить эту жизнь за него, никого и ничего не боясь. Он хотел, чтоб я стала сильной и свободной, не уступающей никому из людей. Сначала я не понимала его слов, а потом, когда горечь утраты немного отпустила, оставив лишь постоянную боль, я осознала посыл его слов и стала действовать. Конечно, сама и в одиночку я бы еще долго боролась за свою свободу, но на моей стороне оказалась бабушка – мать отца. После ее смерти и моего совершеннолетия я воспользовалась наследством бабули, стала строить свою жизнь, уже сама все решая, не особо надеясь на чью-то помощь и советы.

Я вспомнил, что Артём тогда рассказывал о переломном моменте в поведении Селины, значит, вот что ее подтолкнуло на этот путь неприкосновенной самостоятельности. Да уж, спасибо тебе  Сильвестр, из дерьма мою девочку вытащил даже после смерти, а как мне теперь пробить этот панцирь всеобщего неверия?!

- Я понимаю, но нельзя прожить жизнь, сидя в ракушке, – ответил ей, прижимая крепче к своему телу.

Она не ответила, но главное – мы друг друга поняли. Стояли какое-то время, не меняя позы, пока не показались Алиса с Романом. Я был рад их появлению, так как порция позитива Крохе сейчас не помешает, а я хотел поговорить с мужем Алиски о неизвестных мне встречах моей невесты с Маркеловым. Раз эта феминистка изначально мне ничего не сказала, значит, и сейчас не факт узнать правду от неё.

Алиска привычно заворковала вокруг Селины, отвлекая разговорами обо всём и ни о чём одновременно. Так как становилось только холоднее, то было принято коллективное решение переместиться в какое-нибудь кафе или ресторан.

Покидая территорию кладбища, сказал охране следовать за нами, и мы двинулись в путь. В машине Селина молчала, а я не знал, что нужно сказать. Было неприятно узнать об угрозах Маркелова от вторых лиц, хотя Роман и сам не знал всех подробностей, но я не мог связать эту язву по рукам и ногам, также как лишить права свободы действий. В бешенстве она напоминала милого, страстного, но боевого хомячка, и встречаться с этим мини- зоопарком мне как-то не хотелось.

- Ладно, Арчинский, я оценила твою выдержку, так что можешь начинать спрашивать, – ее голос прозвучал с плохо скрытым вызовом.

Значит, моей девочке захотелось изучить весь спектр моих эмоций, так это я могу, все равно меня рядом с ней постоянно штормит.

- Да что ты? А мне, следовательно, есть о чём спросить?

- Ой, не надо тут притворяться белым и пушистым! Меня глухота еще не посетила, так что ваши с Романом перешептывания частично заценила.

И тут меня понесло!

- Да, бл*ть, если бы ты не молчала, как партизан на допросе, мне бы не пришлось заниматься этим дебилизмом.Так нет, мы же молчим, мы же самые смелые, и море говна нам по колено!!! Ты вообще собиралась мне говорить об угрозах, о том, что собираешься пойти в тот гадюшник?!!! Нет!!! Ты ж на все кидаешься одна или свою полоумную подругу вместе с собой тащишь! Я скоро рехнусь просчитывать твои шаги, но все без толку, так как я просто не успеваю. Может, ты наконец-то позволишь мне поучаствовать в своих гениальных планах? Иначе я обещаю, что привяжу тебя к кровати, затрахаю до смерти, и до понедельника из спальни ты не выползешь, – я чувствовал, что тормоза меня не держат, и если она сейчас начнет огрызаться, то исход беседы станет очевидным. Разразится скандал, который я закончу приемом успокоительного, как и вчера в обед, только припаркуюсь вдоль трассы, и Кроха будет сверху.