На струне - Головачев Василий. Страница 3

Результаты не заставили себя ждать.

Первой о возмущении поля астероидных тел в поясе Койпера сообщила САО РАН – крупнейшая специальная астрофизическая обсерватория в Карачаево-Черкесии, расположенная между станицей Зеленчукской и посёлком Архыз. Она владела шестиметровым оптическим рефлектором БТА и кольцевым радиотелескопом РАТАН-600 диаметром в шесть сотен метров. К тому же на её территории недавно заработала новая система из двенадцати малых телескопов.

Директор обсерватории Цорендоржиев проконсультировался со своими подчинёнными, операторы настроили телескопы и уже на следующий день получили данные, подтверждающие результаты наблюдений «Миллиметрона». В поясе Койпера, на расстоянии в семь с половиной миллиардов километров от Солнца, действительно появился некий невидимый, но чрезвычайно массивный фактор, возмущающий движение тел роя астероидов и ядер комет. Что-то приближалось к внешней зоне Солнечной системы извне, причём с приличной скоростью – три тысячи километров в секунду.

Ответили директору центра ФИАН и другие обсерватории: в Чили, в США, Канаде, Мексике и в Европе. Вывод был однозначным: в Солнечную систему направлялся аттрактор планетарного масштаба, хотя по-прежнему ни один телескоп землян не видел его носителя. Заметны были лишь косвенные следы его движения – как два волновых уса на воде в кильватере плывущего судна.

На всякий случай Стромалити позвонил генералу Бойко, давнему приятелю, директору Центра национальной системы контроля космического пространства, созданного в две тысячи двадцать первом году в недрах Воздушно-космических сил России, и попросил его проанализировать полученную информацию на предмет предполагаемой угрозы.

Бойко пошутил по этому поводу: ты что, Роман Петрович, где мы, а где пояс Койпера? – но пообещал сделать всё возможное и слово сдержал. Через два дня он сообщил Стромалити о выводе специалистов Центра, заинтересованных явлением, а результаты расчётов доложил командующему ВКС генералу Бояринову.

Генерал, в отличие от него, шутить не стал. Ближе к концу двадцать первого века космос преподнёс человечеству не один неприятный сюрприз, швыряя к Солнцу кометы и крупные астероиды, и не перестал относиться к людям добрее. По Солнечной системе продолжали летать опасные объекты, грозящие Земле космическим апокалипсисом, а начавшаяся с двадцатых годов новая гонка вооружений и вовсе держала в страхе правительства земных государств, пытавшихся утихомирить американскую и прочую военщину.

Бояринов созвал совещание, обсудил со своими экспертами степень угрозы со стороны пока ещё далёкого объекта в поясе Койпера, к работе подключились комплексы радиотехнического контроля, оптико-электронные системы обнаружения космических форс-мажоров, расположенные в Калининграде, в Московской области, Алтайском крае и на Дальнем Востоке, затем заработало Лунное Око – комплекс радиотелескопов на Луне, и началось то, что психоаналитики назвали «эффектом домино». Сначала в астрономических кругах, потом в военных родилась сенсация: к Солнцу направлялся «Бич Божий», по выражению Ватикана, который должен был «наказать людей за грехи их тяжкие».

Отреагировало на сенсацию и военное руководство России.

Министр космической обороны генерал Кочергин выслушал доклады командующего ВКС и директора ФИАН, разобрался в причинах суматохи и вызвал на совещание кроме ответственных за оборонные решения командиров ещё и главу Национального центра экстремального оперирования в космосе генерала Стогова.

В Плесецке еще полстолетия назад была создана база НЦЭОК, обслуживаемая военными, которая подчинялась командующему ВКС. База имела свой космодром и по оснащению не уступала аналогичным комплексам других стран, зарекомендовав себя как мощная структура, способная решать проблемы в любом районе Солнечной системы.

К моменту вызова Стогов, кряжистый великан с добродушным лицом детского врача, находился в одном из институтов ВКС в Подмосковье и на совещание прибыл со своим заместителем, полковником Верником, командиром ОГАС – особой группы аварийного спасения в космосе.

Всего в кабинете министра в этот ранний утренний час двадцать восьмого декабря собралось шесть человек: сам хозяин кабинета, директор Центра национальной системы контроля космического пространства генерал Бойко, глава НЦЭОК Стогов, полковник Верник, генерал Каминский, глава Экспертного совета Министерства обороны, и директор Центра управления полётами генерал Сароян.

Кочергин не любил начинать совещания с неторопливого чаепития, все это знали и, заняв места за круглым столом у окна кабинета, сразу раскрыли планшеты.

Министр бросил взгляд на экран своего рабочего кванка [7], как стали называть компьютеры с момента внедрения квантовых технологий, и оглядел сосредоточенные лица присутствующих.

– Товарищи, в связи с внезапным появлением так называемого Бича Божьего возникла щекотливая ситуация. Мы первыми его обнаружили, то есть я хочу сказать – первыми Бич обнаружили наши астрономы, однако американцы отреагировали быстрее и уже готовят экспедицию в пояс Койпера. Поэтому речь пойдёт не столько об оценке степени опасности, которую несёт этот необычный объект, сколько о наших возможностях послать в зону Койпера поисково-исследовательскую группу. Но сначала уточним детали происшествия и обсудим причину. Виталий Васильевич, вы начнёте?

Бойко посмотрел на Каминского.

– Все материалы мы передали нашим экспертам.

Каминский, худой, седой, с косматыми бровями и чёрными глазами учёного фанатика, готового сжечь полмира ради реализации своих идей (на самом деле он был очень ответственным человеком), в свою очередь посмотрел на министра обороны.

– Разрешите, Михаил Довлатович?

– Без церемоний, Гелий Ромуальдович.

– Мы считаем, что имеем дело с экзотом, о каком успели забыть.

– Экзотом?

– Объектом с экзотическими характеристиками. Полста лет назад, когда многие из нас ещё под стол пешком ходили, в Солнечную систему уже залетало нечто подобное, если кто помнит.

– Вы имеете в виду суперстринг? – уточнил Стогов.

– Совершенно верно, Семён Сергеевич. Пятьдесят три года назад Систему пересекла так называемая суперструна, которую обследовали наши космонавты во главе с майором Денисом Молодцовым.

Присутствующие оживились.

– Насколько мне помнится, к этой струне летали не только наши парни, – сказал Бойко. – Там побывали и американцы и китайцы.

– Произошла любопытная история. Пилоты американского шаттла не смогли оценить опасность сближения с объектом, их снесло к струне, и наши ребята помогли им выбраться из гравитационной ямы.

– То есть эта ваша суперструна – гравитационная яма? – сказал Бояринов.

– Не совсем так, но масса струны очень велика.

– Что же это, по-вашему?

– Совершенно конкретный объект, подтверждающий теорию рождения нашей Вселенной в результате Большого Взрыва.

Присутствующие переглянулись, однако никто не выразил своего отношения к сказанному в форме скептической улыбки.

Кочергин кивнул. Он был самым молодым из совещавшихся, вообще самым молодым министром обороны в истории России, и, как все убедились, самым продвинутым и эрудированным.

– Продолжайте, Гелий Ромуальдович.

– Такие объекты возникали в первые микросекунды начавшегося инфляционного расширения Вселенной, наравне с первичными чёрными дырами и флуктуациями, и они являются реализацией «растяжки» микропетель и колец суперструн до макромасштабов. По сути это одномерные, релятивистские, суперсимметричные, протяжённые объекты с гигантской массой. По тем материалам, которые нам стали доступны после пролёта струны пятьдесят лет назад, можно судить, что то была струна типа Грина-Шварца…

– А есть и другие?

– Совершенно верно, по именам изучавших особенности струн физиков.

– Не отвлекайтесь, товарищи, – сказал Кочергин.

– В общем, такие струны теоретически могут иметь космические размеры – тысячи и даже миллионы километров.