Последний ветер (СИ) - Мышкин Евгений. Страница 53

Повинуясь какому-то минутному порыву, он обнял холодное тело и заплакал. Затем, с отвращением бросил его под дерево и ушел не оглядываясь.

* * *

Она с трудом открыла глаза. Вокруг было темно, тепло и пахло шерстью. Волчонок ещё дремал. Тэйя пыталась разглядеть его, и в полутьме он выглядел тощим, маленьким и беззащитным. Она начала гладить его по голове, и он открыл глаза. Зевнул, демонстрируя язык, резво вскочил на лапы и выполз из норы,

Солнце было достаточно высоко, и она поняла, что проспала почти до полудня. Хотелось есть и пить. И не только ей одной. Волчонок упорно шел рядом с ней, и Туум слышала обрывки его мыслей, преимущественно о еде.

По дороге они нашли родник и напились чистой и холодной воды. Голод немного притупился.

- Я буду называть тебя Хвостик. Потому, что ты ходишь за мной, как хвостик. А когда вырастешь - будешь просто "Хвост"!

Волчонок удивленно залаял и Тэйя засмеялась.

Хвостик то и дело отбегал в стороны, то гоняясь за белками, то просто повинуясь своим инстинктам, но большей частью возвращался ещё более голодный.

Тэйя, наблюдая за ним, понимала, что если не накормить его, то он снова будет просить её крови. А силы у неё тоже не были бесконечны.

- Послушай! - сказала девочка волчонку, и тот поднял на неё голову. - Сейчас я попробую подманить белку или зайца, а ты делай своё дело. Только быстро, хорошо? В ответ волчонок тявкнул. Она села коленками на снег, закрыла глаза и попыталась нащупать хоть какого-то мелкого зверька. Но, ни зайцы, ни белки не хотели идти к ней. Сил почти не осталось. Только две полевые мыши появились спустя несколько минут. И пока они, словно загипнотизированные, стояли перед девочкой, волчонок съел их целиком.

Тэйя слышала хруст костей, но глаза открыть побоялась. Не смогла. Когда ей в ладони уткнулся холодный мокрый нос, она инстинктивно взвизгнула. Открыв глаза, она увидела, что мордочка животного почти чистая. Только пара капель крови на сером подбородке.

- Я очень рада, что ты пообедал. Но, я так не могу...

К вечеру они дошли до начала горного хребта. Тэйя жутко устала и смогла подманить для волчонка только одну полёвку. Подходящий ночлег искать уже не было сил. Девочка разгребла снег под раскидистым низким орешником и легла прямо на землю. Хвостик уснул рядом с ней.

Это утро стало первым, когда Тэйя удалось поесть. Когда она проснулась, то обнаружила под собой горсть прошлогодних лесных орехов. Она увлеченно грызла скорлупу зубами и съела даже парочку горьких. Она кривилась, но выбора не было.

Волчонок скулил и боялся идти по крутым тропинкам. Он часто отставал, и ему приходилось догонять девочку. Тэйя же старалась держать один темп, насколько это вообще возможно.

Через четыре дня они спустились на край плато, где снег, казалось, вообще не таял с прошлой зимы. За всё это время ни девочка, ни волчонок ничего не ели. На исходе дня она снова накормила зверька своей кровью и уснула прямо на снегу.

Плато казалось бесконечным. Лишь изредка попадались одинокие чахлые деревья. Кроме них тут не было ничего. Тэйя не знала, сколько ещё времени ей нужно идти туда, где в небе горит огонь. И встретятся ли там вообще люди.

Когда на пятый день вечером пошел снег и задул ветер, предвещающий начало бури, девочка заплакала. Её словно прорвало. Хотелось обратно, к маме. Туда, где дом, тепло и еда. Но, она дала слово. Обратного пути уже не было. Только вот...

- Хвостик, ты здесь?

Тэйя слишком поздно поняла, что волчонок не бежит с ней рядом. Она обернулась и увидела его лежащим в снегу. В последние дни у него уже не хватало сил скулить, но девочка уверяла его, что осталось совсем немного. Совсем-совсем. Что они найдут дом, тепло и друзей.

Она бросилась к нему и приложила руку к голове. Сердце билось, но он был без сознания.

- Хвостик, вставай! Вставай, пожалуйста, нам надо идти.

Ветер и снег хлестали её по лицу. Она попыталась поднять его, но не смогла. Слишком тяжелым он был для неё. Да, и сама она была настолько слабой, что готова была вот-вот упасть. Но и бросить друга она тоже не могла. Она порвала своё платье, и обвязала волчонка у груди. Сделала две лямки и повесила себе на плечи. Из одежды на ней осталась тоненькая майка. Нести Хвостика волоком силы у неё ещё были.

Она не сразу поняла, что видит перед собой. Только когда она подошла совсем близко, то увидела, что это хижина. Сложена из ребер огромных животных и обтянута кожей. Через верх шел дым. Тэйя бросилась к волчонку.

- Хвостик, мы пришли! Мы нашли людей. Сейчас нас накормят и мы... Хвостик!

Он не дышал и сердце его не билось. Она даже не знала, сколько времени она тащила мёртвое тело за собой. Слёзы катились по её лицу, и она не знала, что дальше делать. Она уткнулась в шерстку животного и её начало трясти от холода и отчаяния.

- Хвостик, вставай, пожалуйста. Мы уже пришли... Хвостик, не умирай, прошу тебя. Хвостик...

Холод и снег шептали ей: "Засыпай! Мы согреем тебя!" Она отчаянно боролась с этим голосом, но понимала, что сил больше нет. Мама осталась далеко, папу убил Ллотр, а такой же брошенный и голодный детеныш, который шел с ней до самого конца, умер. Наверное, её путешествие заканчивалось здесь. Где ветер и снег поют ей прощальную колыбельную песню. И она замёрзнет, так и не увидев тот самый изумрудный огонь, ради которого она пришла сюда.

Она засыпала...

Она будто...

Плыла.

Парила над снегом.

А потом только темнота...

Проснулась она от того, что вся взмокла. Она резко села и вскрикнула.

- Тише, не кричи. Всё в порядке. - Говоривший был крупным мужчиной, с густой бородой, едва тронутой белым, и глазами разного цвета. Первое, что подумала девочка: "Один глаз как у меня, другой как у мамы".

- Кто вы? - спросила Тэйя.

- Меня зовут Орха. Я - охочусь за китами. И живу здесь. - Он улыбнулся. - А как тебя зовут?

- Меня зовут Тэйя. Мама говорила... - Она осеклась. - Говорит, что это значит "буря". А где Хвостик?

- Это твой волчонок, да?

- Да.

- Он не выжил, к сожалению. Когда я нашел Вас, он уже умер. Тебе вообще повезло, что я вышел тебе навстречу.

- А вы знали, что я приду?

- Больше того. Я ждал тебя.

* * *

Четыре месяца он не выходил из дома и не открывал окна. Запах разложения нисколько его не смущал. Головы родственников всё это время лежали на кухонном столе и облезли почти до кости. Ллотр страдал головной болью, галлюцинациями, и ложными воспоминаниями.

В одно прекрасное утро, когда приступ длился несколько часов, он решился на крайние меры. До последнего он надеялся, что до этого не дойдёт. Роясь в чулане под лестницей, он нашел ручную пилу по металлу с мелкими зубцами.

В ванной он ножницами остриг волосы и обрился наголо. А затем начал аккуратно надпиливать кожу и череп. Кровь медленно стекала на лицо; он смахивал её руками и упорно продолжал начатое. В тишине дома раздавался скрип металла по кости и сосредоточенное громкое дыхание Ллотра. Боли он почти не чувствовал. Всё это продолжалось около часа. На белую кафельную плитку легла крышка черепной коробки. Ллотр любовался работой, глядя на себя и на оголённый мозг в зеркало.

"Память - очень сложная и очень избирательная штука. Механизм запоминания весьма сложен и неоднозначен. Некоторые события, в зависимости от их яркости запоминаются гораздо чётче, чем другие. Некоторые и вовсе остаются в подкорке. И вероятность того, что они всплывут крайне мала. Чаще всего это связано с яркими негативными эмоциями. Есть ещё отдельный подвид - комбинированные. То есть сложенные из воспоминаний одного или нескольких индивидуумов, выдаваемые субъектом за собственные..." В его голове всплыло воспоминание о собственной лекции. Это было настолько давно, что Ллотр и сам сомневался, было ли это на самом деле.