Вызов Ланселоту: есть ли нынче рыцари без страха и упрека? - Веселова Валерия. Страница 21

Юрий, до сих пор расхаживавший между стульями, вдруг остановился у дивана, на котором она продолжала сидеть.

— Я слышал, что вы художник.

— Вам неточно сказали. Я керамист. Глина, горшки и все такое.

— Это еще интереснее! Видите! Вы и я — мы оба люди искусства. Поразительно, как порой сводит жизнь! Вы не представляете, как важна для меня встреча с вами. Я ведь работаю с этими, с позволения сказать, деточками уже несколько лет… Давно отошел от своего круга. А здесь ни до кого невозможно достучаться.

Юрий вдруг опустился на колени.

— Оля, это, наверное, судьба. Когда я увидел вас сегодня, стоящую рядом с мужем на ступенях столовой… я подумал: это ОНА! Та женщина, которая меня поймет. Та, с которой я снова стану собой. Вернусь в оркестр… Оля, я ведь играл! Боже, как давно это было!

Ольга недоуменно смотрела на его склоненную голову, вьющиеся волосы. Какой экзальтированный… Впрочем, его и вправду жаль. Жестокий, жестокий мир! Если бы, если бы можно было всем помочь, она бы помогла, о, еще как помогла! Музыканты не покидали бы концертных залов. Художники не выходили бы из студий. Артисты умирали бы только на сцене. Сантехники… А их куда девать? Может, сделать так, чтобы унитазы никогда не текли? Сантехники будут заниматься только монтажом, у них появится время для творчества.

Ольга очнулась от своих мыслей, когда вдруг осознала, что Юрий уже целует ей руки, и поцелуи поднимаются все выше и выше, и вот-вот доползут к коротенькому рукаву халатика…

Ольга вскочила.

— Я спать, пожалуй… Как собака… Устала очень… — говорила она, с усилием выдирая руку, попавшую в капкан цепких пальцев музыканта.

Как только ей удалось это сделать, она выбежала вон из телекомнаты. Юрий-Гир бормотал ей в спину что-то о чае и спрашивал, кажется, куда девать купленные специально для нее эклеры.

Стараясь не дышать и не врезаться в тумбочку, Ольга улеглась на кровать. Медленно сосчитала до десяти. Злости не было ни капельки.

Но было ужасно жаль себя. Как же так! И почему вдруг все это навалилось?

Ведь она могла бы сейчас возиться в саду, работать в мастерской и, наконец, готовиться к такой безусловно чудесной поездке в Страсбург! А вместо этого она тут словно шут гороховый, то служит безответной моделью для бездарных карикатуристов, то становится объектом сомнительных притязаний со стороны романтично настроенного музыканта. И все из-за кого? Из-за сына? Нет, во всем виноват этот омерзительный тип, этот Чернов!

Внезапный приступ злости на Чернова заставил ее повернуться на бок, но пружины так заскрипели, что Ольге стало не до злости. Она замерла, и постепенно сознание ее стало куда-то проваливаться. Ольга заснула.

Глава 15

Я только горшки леплю

Утро вечера, конечно, мудренее. Ольга проснулась первой, девчонки еще спали. Проснулась, потянулась, улыбнулась и… решила, что ничего ужасного в ее жизни не происходит.

А что случилось-то, собственно?

Девочки обидели, непристойно изобразив ее неглиже? Смешно. Они ведь не ее лично хотели задеть, а воспитку. Да, воспитку вообще. Никого больше они обидеть не могут, живут за забором, а воспитки приходят как с другой планеты и… уходят. А девочки остаются. Да и обидеть, наверное, по большому счету не хотели… просто нервишки пощекотать, проверить реакции. Так уж они устроены. Соловей поет. Рыба плывет. Волк ест всех подряд. И никто не устает быть собой.

Скрипач… Ему вообще надо спасибо сказать. Она уж и забыла, когда за ней кто-то всерьез пытался поухаживать… А приятно сознавать, что ты нравишься! Если бы еще без последствий… Сцену в телевизионной она сама и спровоцировала: нечего рассиживать с молодым мужчиной наедине, да еще среди ночи и к тому же благосклонно выслушивать любезности! Правда, у нее есть оправдание: она давно забыла, чем чреваты подобные ситуации.

Сын… Да, он ведет себя вызывающе и совершает в общем-то невероятные для него поступки. А что, если пришло его время оторваться от пуповины? Ну, задел мать ненароком. Откуда ему знать, что ненароком тоже получается чувствительно?!

Чернов… М-м-м, вот противный тип. Была б ее воля… И что нашел в нем Кирилл?! Хотя… что-то же нашел. И этого великовозрастного обалдуя что-то же притягивает в ее сыне…

Однако… не пора ли вставать?

Ольга выпростала руку из-под одеяла, чтобы посмотреть на часы.

— Ой, Ольга Дмитриевна, вы уже проснулись? — донесся с кровати у окна голосок Маши Цыплаковой. — А мы думали, что вы полдня проспите. Вы ведь поздно вернулись. Наверное, под утро, да?

Хм! Она-то была уверена, что девчонки спали… И что ответить? А ничего!

— Кто рано встает, тому Бог дает, — сказала Ольга и легко поднялась с постели. — Ты, Маша, идешь в душ? Нет? Значит, я первая.

И завертелось…

Завтрак, первенство пансионата по настольному теннису, репетиция конкурса «Мисс Волга»…

Почему-то все у нее сегодня получалось, и к обеду ей стало казаться, что ничего особенного, сверхъестественного не было в воспитании интернатских. Во всяком случае, если их не «воспитывать», а просто заниматься с ними каким-нибудь делом.

Перед обедом ее окружили девчонки и хором принялись извиняться за вчерашнее:

— Не ругайтесь на нас, пожалуйста, и не говорите Елене Игоревне. Вам все равно с нами не работать, а она замучает лекциями про это, как его… искусство карикатуры. Может, оно и интересное, но, когда говорят, говорят, говорят и ничего не показывают, это скучно. Правда? Вы же сами художник, и мы только поэтому…

— Я не художник. Это недоразумение, я всего лишь керамист, я только горшки леплю.

— Здорово! А кукол можете?

Когда выяснилось, что новая воспитка умеет и кукол, девчонки стали требовать, чтобы она им что-нибудь вылепила. Пришлось пообещать. Правда, глины не было, но пластилин, кажется, продается в выездной лавке.

Уложив девчонок после обеда, Ольга заглянула к сыну. Он спал, накрывшись с головой одеялом. Немудрено. Тренер, с которым Оля успела перекинуться парой слов в столовой, сказал, что сегодня Кир буквально выкладывался на тренировке.

Прихватив полотенце, Ольга пошла к реке. Искупаться, позагорать на Волге — это редкая возможность, что ни говори!

Когда возвращалась, до подъема оставалось целых пятнадцать минут. Можно заглянуть в буфет — утром подвезли свежие пирожные.

А в буфете оказалась очередь. Ольга стала в ее конец, но было ясно, что до подъема не успеть. И тут увидела она своего ночного соблазнителя. Скрипач как раз покупал бутерброд с семгой. Конечно, он призывно замахал руками, заметив Ольгу. Он был счастлив угодить, а заодно и извиниться.

Ольга едва дослушала его пространную речь, сводившуюся к тому, что она, Ольга, удивительная и нежная, а он, со своей стороны, готов ей помочь: понять, разобраться, выжить в этом террариуме. Она убежала из буфета, на ходу давясь крошками пирожного.

Сдаваться Ольга не собирается. Пока в мире есть кондитеры, ее не положишь на обе лопатки.

Глава 16

Фишка в том, чтобы не предать

Спальный корпус встретил ее запахом гари и дымом, выбивавшимся из игровой комнаты на первом этаже. Пожар?! Этого еще не хватало! Утром Ольга играла там с младшими в дартс. А рядом, у игровых автоматов, толпились не только дети, но и взрослые.

Она зачем-то бросилась вверх по лестнице — спасать своих подопечных, наверное, но вдруг увидела спускающегося сверху мужчину, который вел за руку ее Кирилла. Следом за ними шел Чернов.

— Сынок… Что случилось?

— А, так это ваш отпрыск? Следуйте за мной, мамаша!

Ну вот… Похоже, Кирилл снова что-то натворил. И Чернов этот…

Все вместе они прошли в административный корпус. Их ждала Роза Яковлевна, администратор «Волжанки». Здесь уже была и Елена Игоревна.

После настойчивых расспросов, понуканий и угроз Чернов и Рукавишников сознались в следующих деяниях.

Им понадобились деньги. Ну, на всякие мужские расходы. А где взять? Пресловутая тысяча рублей, погнавшая родителей Кирилла в дорогу, накрылась. Бильярдные доходы тоже. Кирилл дал слово тренеру, что играть на деньги он не станет.