Плохой год (ЛП) - "everythursday". Страница 10

– А что насчет вас, мистер Малфой?

Он раздраженно хмыкнул.

– Не могу сказать, что никогда не восхищался отдельными качествами в других женщинах. Но я никогда не сожалел о том, что меня ждет дома, не был разочарован ее телом и не хотел, чтобы она как-то изменилась.

Гермиона могла принять такой ответ. Это хорошо. Она тоже не могла утверждать, что никогда не восхищалась чем-то в других мужчинах, но для нее был Драко. Целиком.

– И вы все еще испытываете подобные чувства? – уточнила Перри. – А…

– Да.

2004: «Начало – это самый опасный период. Но оно впитывает воду, вбирает полезные вещества. Клетки продолжают делиться, и оно тянется к солнцу в поисках тепла».

Малфой прислонился к ее боку, и его дыхание опалило кожу на виске. Гермиона сделала глубокий вдох, теряясь в своих мыслях, и слегка повернула голову, впитывая аромат Драко.

– Я утешу тебя, когда ты проиграешь, – пообещал он. И его низкий голос слишком хорошо соответствовал всем тем образам, что промелькнули в ее мозгу.

– Могу ответить взаимностью.

Он хмыкнул.

– Обещаешь надеть каблуки?

Господи.

– Зачем тебе картина, написанная домовым эльфом?

Он шагнул ей за спину и на секунду прижался. Гермиона задержала дыхание, чувствуя его напряжение, тепло его груди. Ее пальцы вцепились в перо, а тело предало хозяйку, подавшись назад. В ответ Малфой издал просто восхитительный звук, и Гермионе пришлось силой воли остановить себя, чтобы не зайти дальше. Драко обошел ее и опустил карточку в коробку.

– Может быть, это не для меня, – ответил он, – она ощутила его дыхание на своей шее, – и исчез.

Он сводил ее с ума. И Гермиона знала: делал это намеренно, так же, как и она сама после того, как сообразила, что к чему. Посылать тяжелые, распаляющие взгляды через всю комнату, подойти поздороваться к ее собеседнику и будто бы невзначай коснуться ее груди при рукопожатии, легко скользнуть по ее спине, ягодицам, бедрам. Она же сама никогда в своей жизни не ела арбуз так соблазнительно и чувствовала себя достаточно глупо, пока Малфой не начал мерять шагами комнату. Продолжай играть со мной, – прошептал он, наклонившись, когда Гермиона потянулась за очередным кусочком. – Я затащу тебя в гардероб, задеру платье и поимею прямо у стены. Тебе же нравятся гардеробные, не так ли?

Она на мгновение прижималась к нему, позволяла себе осматривать его с головы до ног, краснела от намеков, что Малфой вплетал в заурядную беседу. Гермиона каждую минуту знала, где именно в комнате он находится. И когда не стреляла в него глазами исподтишка, чувствовала на себе тяжесть его взгляда. Она неимоверно завелась прямо во время благотворительного аукциона, заполняя свою карточку с суммой. И чувствовала себя незрелым юнцом, у которого эрекция возникла прямо во время ужина. Будто все смотрят на нее и знают.

Она бродила среди людей и аукционных табло. И была убеждена: в направленных на нее взглядах были насмешки, понимание или веселье. Она смогла немного выдохнуть, когда нырнула за большую выставочную витрину, делая вид, что с интересом разглядывает маски на столе за ней – на случай, если кто-то придет. Ей нужно было успокоиться и сосредоточиться на мероприятии до того, как она совершит глупость. Например, затащит Малфоя в гардероб. Право слово, они словно два подростка. И было абсолютно непрофессионально так себя вес…

В ее предплечье вцепилась чужая рука, развернула ее, и Гермиона знала, кто это, еще до того, как разглядела светлые волосы. Малфой дернул ее на себя, и она всем телом врезалась в него, когда он ее поцеловал. Сердце скакнуло в горло от ощущения его губ, рук, в беспорядке хозяйничающих на теле. Она обхватила его за шею, скользнула по плечам, огладила ладонями ягодицы и вернулась к спине, прижимая. Одна его рука устроилась на ее бедре, вторая исследовала каждый сантиметр, куда только могла дотянуться.

Он вжал ее в витрину, и Гермиона с силой выдохнула, когда Малфой прикусил ее нижнюю губу. Опора пошатнулась, и Гермиона откинула голову назад, втягивая воздух.

– Мы можем…

– Даже не говори мне, что пришла сюда просто так, – прошипел он, наклоняясь к ее шее.

Что ж, наверное, подсознательно, но… Она с трудом сдержала стон, когда Драко втянул нежную кожу ртом, и вцепилась пальцами в его лопатки.

– Я имела в виду, мы можем опрокинуть…

– Я куплю это, – его губы стали жестче, и в этот раз она не смогла сдержаться.

Схватила его рубашку в горсть, притягивая ближе к себе и чувствуя, как ткань выскальзывает из его брюк. Его ладонь опустилась на ее ногу, поднимая платье все выше и выше, пока не коснулась обнаженного бедра. Ее сердце оглушительно стучало, отдаваясь дрожью в каждой косточке. Гермиона не сомневалась, надо остановиться, сейчас же, и открыла было рот, но лишь ближе притянула его лицо.

Его язык сплелся с ее, но тут они услышали стук каблуков и отдаленный разговор – к ним кто-то направлялся. Они оба замерли, затаили дыхание, пока посетители не прошли мимо.

– Черт, – резко прошептал Малфой, отстраняясь.

Гермиона втянула воздух, от паники, добавившейся к возбуждению, сердце грозило выбить грудную клетку. Одернула платье, вытерла губы и пригладила волосы. Малфой заправил рубашку, и Гермиона оглядела его. Достала палочку из сумочки, наложила на брюки чары, скрывающие возбуждение, и подняла глаза к его лицу.

– Нормально? – спросил он, двинулся и поморщился.

Она кивнула, а в груди запузырился смех от нелепости всего происходящего. Приближающиеся посетители обсуждали предназначение выставленных в витрине экспонатов, остановились неподалеку, но тут один из говоривших предложил еще раз осмотреть другие лоты. Гермиона сделала шаг вперед, вытирая пальцем остатки макияжа с губ Малфоя. Следовало использовать какое-нибудь заклинание, чтобы косметика не смазывалась, но ей и в голову не пришло, что такое понадобится, к тому же Гермиона не так уж часто красилась, чтобы задуматься о подобном. И ей это нравилось. Рушить всю эту тщательную продуманность своими руками и губами, заставляя Малфоя терять бдительность.

Он впился в нее взглядом – тяжелым и уверенным, и она не смогла бы отвести глаз, даже если бы захотела.

– Час? – спросила она, прекрасно понимая, что дольше здесь просто не продержится.

– Тридцать минут.

Настоящее: «И надо уметь разбираться. Оно само еще не знает, что же есть такое, – и мир определенно не имеет понятия, чем оно станет».

Когда они закончили здороваться с друзьями, ладонь Драко вернулась на ее поясницу, но сам он держался возле Гермионы напряженно. Его рука едва касалась ее блузки, но для всех вокруг они были счастливы, как и всегда. Гермиона никому не рассказывала ни про терапию, ни про их проблемы. Решила, что поделится, когда всё закончится – так или иначе.

– Вы оба прямо с работы, верно? – спросила Джинни, качая головой.

– Ты так говоришь, будто мы работаем все время, – откликнулась Гермиона, улыбнувшись, когда все вокруг рассмеялись.

– Но ведь отдохнем сегодня, да? Я уже давненько не смеялся над тем, как Малфой изображает из себя идиота, – Рон кивнул Драко. – Не то чтобы ты редко так себя вел, но в этот раз у меня с собой камера.

– В прошлый раз, когда у тебя был этот девайс, ты сам себя ослепил вспышкой и врезался в стену. Я не слишком боюсь, Уизли.

Рон вспыхнул, когда остальные рассмеялись.

– После целой бутылки огневиски. Еще раз, после целой бутылки!

– Которую ты пил с ним на спор, и которую вырвала Гермиона до того, как ты успел опустошить емкость, – напомнил Дин. – Хотя там же был сидр, а ты притворялся, что это виски. А вот Рон накачался.

Гермиона помнила тот вечер. Драко было настолько плохо, что его рвало в корзину для мусора – он думал, что это унитаз. Хорошо, что она была в уборной вместе с ним – он с пьяными поцелуями ее туда затащил. Она прибралась, провела его мимо всех углов и острых предметов и отвезла домой, в кровать. Это был единственный раз, когда она видела Малфоя в таком состоянии.