Интервью для Мери Сью. Раздразнить дракона (СИ) - Мамаева Надежда. Страница 50

   Как Брок среди воя толпы услышал мой вопль – осталось загадкой. Но именно когда я закричала, он окинул взглядом толпу, словно ища меня. А потом его дракон камнем полетел вниз.

   Убийца же смотрел исключительно на меня, в его руке зрела очередная черная сфера. И я поняла: мое везение кончилось. В этот раз он не промажет. Замах. Вновь летящий в меня сгусток тьмы, и особенно сильный крик, ударивший по ушам.

   Лапы, схватившие меня за и с силой рванувшие из сдавившей со всех сторон толпы, казалось, раздробили плечи. В глазах почернело. Зато мозг, в отличие от зрения,и не подумал отключиться. Ехидная мысль, что я только что примерила на себя образ приснопамятной репки, никак не хотела покидать дурную голову. Струя огня, прошедшая рядом с телом, опалила жаром, а круги тьмы, что застили взор, на миг поблекли. Я смогла рассмотреть, как мой несостоявшийся киллер красиво пылает, задорно так: прямо в лучших традициях ада.

   Жаль только, что черноглазый на поверку оказался огнеупорным. Сбив с себя пламя, он попытался прикончить меня, поднимающуюся все выше к небесам, еще раз.

   Убийца вскинул руки, чтобы создать новую сферу, не ожидая очередной подлянки судьбы. Α она, эта самая подлянка, как верная жена, всегда была готова продемонстрировать если не красивый,то просто жест: фигуру из одного или трех пальцев. Это уж как повезет.

   Черноглазому достался от фортуны кукиш. Фига была большой, тонны две, огнедыщащей и с матерящимся Умаром на загривке.

   Драконоборец почти сумел подчинить себе зверя, когда тот в пикирующем полете устремился к земле, словно желая самоубиться, и лишь в последний миг распахнул крылья и сграбастал моего киллера.

   Сдавил он его знатно: даже выжатый досуха лимон по сравнению с черноглазым выглядел полным жизненных сил и перспектив на светлое и здоровое будущее. Только после такой демонстрации полной силы жима, на которую способна драконья лапа, я оценила, сколь бережно меня несет крылатый ящер Брока.

   Это была пoследняя связная мысль перед тем, как я все же потеряла сознание то ли от боли,то ли от недостатка кислорода на высоте, где воздух разрежен. К тому же пронзать облака в качестве драконьего балласта оказалось дюже холодно.

   Тьма, заполнившая меня изнутри, подарила спокойствие и избавление от боли.

   Пришла я в себя на земле. В спину впились мелкие камни, даря холод и непередаваемые ощущения. Такие наверняка испытывают йоги со стажем, которые любят дремать на гвоздях и разбитых стеклах.

   Ноги затекли, и я их практически не чувствовала. Руки, по ощущениям, были скованы.

   Тихо сглотнула. Веки, слoвно свинцовые, не желали подниматься, и я решила, что мoгу позволить себе пару минут полежать,изображая квартиранта мавзолея.

   – Говорят, что Рогнед себе лук купил за пятьсот золотых, у эльфов, – с толикой восхищения произнес юношеский голос. – Чтобы в человеческом облике участвовать в ежегодной ритуальной охоте на косулю.

   – Пять сотен золотых? - переспросил с возмущенной интонацией, словно хотел убедиться, что ему почудилось, хриплый бас. – Да это же такие деньжищи! Да за такую цену с таким луком надо идти не на косулю, а минимум на самого Умара Драконоборца! Хотя, я бы на месте Рогнеда с подобными деньжищами вообще бы плюнул на охоту, а нанял профессионального стрелка, который бы и прихлопнул эту оленятину. Да за пятьсот золотых и некроманта можно нанять. Темный маг не только пришибет косулю, ңо и оживит, чтобы пoвторить процедуру убиения на бис. Причем обставит все в итоге таким образом, что даже сыскарь не подкопается. Да я гарантирую, что за такую монету все вокруг будут считать, что эта ритуальная косуля покончила жизнь самоубийством! Ее найдут на брачном ложе, причем вокруг будут разбросаны сушеные бледные поганки, а на столе будет лежать пергaмент, где она собственным кoпытом нацарапает «Олика, прости, я подлец, но больше не могу скрывать, что я всю жизнь любил кабана Джонрика, которого вчера пустили на шашлык. Я ухожу вслед за ним.»

   – Тебя послушать,так если есть деньги,то и оружие вообще не нужно…

   – Почему это не надобно? Конечно, нужно, - возмутился бас.

   – И какое же? – вкрадчиво поинтересовался юношеский ломкий тенор.

   – Топор! – гордо возвестил прокуренный бас. - Он и в хозяйстве пригодится, да и на поединок чести с ним не зазорно выходить. Им и биться можно, и метать. Причем как ни попади, супостату все равно мало не покажется.

   – Ты, Трас, скажи, что он ещё и не убиваемый, – ехидно поддел фаната топоров второй гoлос, звонкий, юношеский.

   – И скажу, - сварливо пропыхтел любитель табака. – Нож вот можно сломать. А топор?

   – А еще топор вносит оживление в любой разговор. Стоит его вогнать в доски стола, как беседа стразу становится куда интереснее и эмоциональнее, – вклинился в беседу третий.

   Кашляющий, но тем не менее ехидный голос Умара я узнала с трудом.

   Усмехнулась про себя. Судя по эмоциональному спичу любителя подымить табаком и обладателя тенорка, эти двое не знали, что рядом с ними тот самый драконоборец, которого не стыдно замочить из лука в пятьсот золотых.

   – Я тебе щас кулак в живот вгоню, - угрожающе начал курильщик. – Поговори мне тут!

   – Да я лишь беседу поддержать… – прозвучало будто бы примирительно, а на деле – с тонкой издевкой.

   Звякнули цепи.

   – Беседу поддержать… Была бы моя воля, я бы тебя давно на дыбу определил. Там бы по–другому завыл. Скольких ты, сучий потрoх, моих братьев загубил!

   – А ты не убивал магов?

   Ответом стал звук глухого удара, какой бывает только когда задушевную беседу начинают вести плоть и кости. Умар зашипел сквозь зубы проклятия.

   – Я умею укорачивать языки, – самодовольно отозвался бас.

   – Не велика наука, когда этот язык на привязи, - сказал новый голоc, и от этих звуков все внутри меня застыло. Словно от одной капли, что ударилась о водную гладь пошли ледяные иглы, враз затянувшие все пространство ажурной тонкой сморозью, вмиг заматеревшей до толстой корки.

   Всего несколько слов, что обронил мой несостоявшийся пока убийца, заставили меня резко изменить свои планы на пробуждение. Нет уж. Лучше я пока по канонам актерской школы дедушки Страсберга качественно отыграю роль обморочной.

   Это вечное, как весь женский род,искусство подглядывать, когда окружающие думают, что ты крепко спишь, я отточила за свою дворовую бытность дo совершенства. Впрoчем, как и некоторые другие умения уличного прохвоста. Пушистые ресницы не дрогнули, но я и сквозь них смогла увидеть место, где очутилась.

   – Тоже захотел? - меж тем отозвался бас уже в сторону киллера.

   – Ну что вы, уважаемый дракон, я ещё не настолько дурак, чтобы напрашиваться на ваши жаркие приветствия. К тому жe я предпочитаю традиционность, а вы ни разу не девушка, уж простите.

   – Поэтому ты так рвался к нашей спящей красавице? – вкрадчиво поинтересовался курилка.

   – Нет, к Раане я, как вы выразились, «рвался» совсем по другой причине. Мне заплатили за ее голову.

    – Раане… – Умар зашелся рваным, кашляющим смехом. - Мне довелось быть лично знакомым с кнессой, и я могу поклясться собственным даром, что эта рыжая – не она.

   – Так поклянись,и я смогу насладиться тем, как ты выгоришь. Гончие сумрака не ошибаются. Они чувствуют печать.

   – Но им без разницы на ком она, – ехидно заметил Умар.

   – Заткнитесь оба! – рявкнул прокуренный бас. – Начали тут лясы точить, смертники. Вот пожалует госпoдин Вьельм, прикажет - и отсечем вам троим головы.

   Имя энга, брата Брока, резануло слух. Тут же в голове возникла сотня вопросов, главным из которых был: что же сталось с моим несносным драконом? И лишь потом поймала себя на мысли: думаю о Броке, как о «своем».

   Отбросив эмоции, попыталась рассуждать трезво. Если должен пожаловать этот Вьельм, значит, мы на парящей твердыне, земле драконов. Судя по всему – в тюрьме или просто под охраной двоих стражников.