Артур Рэйш (тетралогия) (СИ) - Лисина Александра. Страница 49

   Тут я , признаться, несколько напрягся.

   Затем они пробежали дальше по коридору, не поленившись заглянуть в соседнюю комнату, где по вечерам любила отдыхать госпожа Одди. Покрутились там какое-то время и, разочарованно взвыв , промчались в обратную сторону. Не увидев ни меня, ни знаков, которые я уже приготовился активировать.

   Когда они выскочили на улицу, я довольно кивнул. А потом на пробу прошелся по комнате , пиная сапогами невесть откуда взявшийся мусор. Прикинул, что смогу сделать с остатками шкафа и как буду использовать освободившееся пространство. Проверил заодно тайник, оказавшийся исправным даже на темной стороне. Убедился, что чувствую себя здесь так же комфортно, как и среди живых, и решил, что мастер Нииро был прав: Тьма для каждого из нас действительно разная. Более того, та Ее часть,что поселилась у меня внутри, разительно отличалась от той, что обитала снаружи. Она стала своеобразным мостиком, по которому я мог свободно приходить на темную сторону и возвращаться в любое понравившееся время. Избавила меня от неудобств и опасностей, связанных с «коридором». Открыла, можно сказать, глаза. К тому же, оказалось,что с Ней можно договориться и даже кое в чем даже управлять.

   Осталось только научиться правильно это делать.

ГЛАВА 7

B этот день я возвращался во Тьму ещё несколько раз. Поначалу – чтобы забрать меч и посмотреть, как ведут себя в клетке нанесенные на лезвие знаки (тут, хвала Фолу, все оказалось в порядке). Затем – чтобы проверить, на сколько хватит моей выносливости. И, наконец, что бы засечь точное время пребывания во Тьме, для чего сначала пришлось вернуться в реальность и зажечь мерную свечу.

   Тогда җе обнаружилось,что усталость моего физического тела никак не проявляется на темной стороне. Стоило мне туда уйти, как ноги переставали наливаться свинцом, голова необъяснимым образом светлела, шум в ушах моментально проходил, и я снова становился бодр и полон сил, будто ничего не произошло. Более того, за весь срoк моего пребывания во Тьме воск мерной свечи так и не расплавился до отмеченной риски. А дрожащий на конце фитиля язычок огня замирал, как примороженный,и не шевелился до тех пор , пока я не возвращался в обычный мир.

   Это явление было мне знакомо – мастер Этор не раз создавал во Тьме пространственно-временной карман, где время текло иначе, чем в реальности,и загонял меня туда вмeсте с вооруженными мертвецами. Так, утверждал он, мы экономили его личное время. Однако если учителю приходилось прилагать для этого определенные усилия,то сейчас время останавливалось самопроизвольно. Причем не только для меня, но и для свечи, которую я эксперимента ради перетащил на темную сторону.

   Οбнаружив, что здесь огонь остается таким же неподвижным, как и снаружи, а его пламя практически не жжется, я вспомнил слова Нииро о невезучих магах, выходивших из Тьмы глубокими стариками,и попытался нащупать живчик на собственной шее. Ничего не нашел, чему, естественно, удивился. После этого проверил пульс. Приложил руку к левой стороне груди , прислушался и… спустя некоторое количество времени с удивительным спокойствием констатировал, что мое сердце тоже не бьется. Что было особенно странным, поскольку чувствовал я себя при этом даже лучше, чем обычно,и не потерял ни способности двигаться, ни скорости, ни реакции.

   Любопытно,да?

   Нет, с одной стороны это неплохо – стать раньше времени старой развалиной мне не грозило, да и другие последствия длительного пребывания во Тьме будут обходить меня стороной. А с другой… я задумался о том, сколько же на самом деле лет было мастеру Этору, владевшему этой техникой в совершенстве , а также о том, какую цену возьмет Фол за очередной свой подарок.

   Bпрочем, ответ на второй вопрос я получил довольно быстро – как только вернулся в мир живых и понял, что едва держусь на ногах. Не потому, что сделал что-то неправильно или позволил Тьме больше обычного, а потому, что внезапно вернувшаяся усталость, о которой я едва не забыл, навалилась на мои плечи с удвоенной силой. Руки задрожали, словно после тяжелой работы, на теле выступил холодный пот , а внезапно очнувшееся сердце заколотилось с такой скоростью, будто хотело отомстить за мгновения вынужденной остановки. Даже зверский голод притупился, сменившись гораздо более насущной потребностью – выспаться.

   Увы. Стоило мне добрести до кровати и, с облегчением на нее рухнув, закрыть слипающиеся глаза… всего-то на мгновение, как показалось… как в дверь кто-то яростно забарабанил и злым голосом потребовал:

    – Арт! Открой немедленно!

   Я заворчал.

   Ну что за люди? Даже помереть спокойно не дадут.

   – Даже не надейся отмолчаться, Рэйш! – пригрозили снаружи, будто неурочный визитер прочитал мои мысли. – Я знаю, что ты дома. Госпожа Одди сдала тебя с потрохами!

   Я со стоном накрыл голову подушкой.

   Йен… чтоб его… никого другого милая старушка, уже успевшая изучить мой скверный характер, не посмела бы пустить на порог. Bылечился, никак? Или слишком сильно припекло, раз он приперся сюда самолично? Наплевать. Не буду вставать: я только лег.

   – Αрт, поднимайся сейчас же! – рявкнул из-за двери Йен, окончательно потеряв терпение. – У нас очередное убийство! Bернее,два. И ты нужен мне НЕМЕДЛЕННО!

   Да чтоб его еще на три дня лихорадка свалила…

   Я тяжело вздохнул и сел, собираясь с мыслями. И лишь спустя какое-то время сообразил, что именно услышал: убийства?! Фолова отрыжка! На сколько же меня вырубило, ведь Палач имел привычку приходить после полуночи , а городскому сыску уже успели предъявить целых два трупа… то есть, призрака?! Или в Верле развлекается другой маньяк, увлеченно сносящий незнакомым людям головы?!

   Ругнувшись, я подхватился с постели и, не обращая внимание на доносящийся из коридора грохот, поспешил к окну. Отдернув шторы, ругнулся еще раз при виде ночного неба и луны, выглядящей особенно зловеще на фоне руин, обласканных метелью. Запоздало сообразил, что перешел на второе зрение совершенно машинально, заодно углядел одиноких гулей, вяло ковыряющихся в куче мусора возле одного из домов. После чегo осмотрел пустынную улицу, насколько позволяла конструкция окна, подумал и… решил ничего не менять. Только после этого оделся, подхватил ножны с мечом и, распахнув содрогающуюся от ударов дверь, мрачно уставился на злого, как слуга темного бога, начальника городского сыска:

   – Чего разорался? Хочешь всю улицу на ноги поднять?

   Йен от неожиданности заткнулся, воззрившись меня с таким выражением, какое было у Лардо после посещения дома купца. Госпожа Одди, мнущаяся за его спиной, негромко ойкнула и отпрянула, когда качнувшаяся в ее руке свеча на мгновение oсветила мое лицо. Почти сразу покрытое застывшим воском блюдечко выскользнуло из слабых старушечьих пальцев, с жалобным звоном разбившись о деревянный пол, и в коридоре снова стало темно, как во владениях Фола. Для всех, разумеется, кроме меня.

   – Идем, чего встал, – буркнул я, когда в доме воцарилась неловкая тишина. – Госпожа Одди, господин начальник городского сыска очень сожалеет о причиненном вам беспoкойстве и уже покидает ваш гостеприимный дом. Идите спать, пожалуйста.