Дело кричащей женщины - Гарднер Эрл Стенли. Страница 6

– Кажется, кот поймал рыбу, – сообщил Мейсон.

– Ну, так как, что вы теперь скажете, прав я был или нет? – обрадованно произнес мистер Данкирк. – Впервые кот поймал одного из этих серебристых карасей, но одному богу известно, сколько времени он провел возле пруда, дожидаясь, когда ему повезет.

– Кот потратил на это много времени?

– Да. Соседский кот – настоящий охотник, – объяснила миссис Данкирк. – Его буквально заворожили эти серебристые караси. Он сидел в саду на берегу пруда долгие часы. Обратите внимание, как доктор Бэбб спланировал и разбил свой сад. Я думаю, сейчас он выглядит по-настоящему изысканно.

– Доктор Бэбб ничего не планировал, – поправил жену Мотли Данкирк. – Все сделал его помощник, Дон Дерби.

– Ты прав, руками работал Дон Дерби, – согласилась она. – Дон – прирожденный труженик. Он все время занят каким-нибудь делом. Так было и с газоном, который был слишком маленьким, чтобы называться лужайкой, а Дон взял да и соорудил прекрасный садик с прудом для серебристых карасей, с маленьким искусственным водопадом, бегущим меж декоративных скал. Обратите внимание, мистер Мейсон, все камни имеют разные цвета и оттенки. Дон Дерби привозил их из разных частей страны. Как только Дону удавалось уехать на несколько дней, он привозил домой настоящую коллекцию камней. Ему нравится выезжать в пустынные места на изыскания…

– Минералов? – спросил Мейсон.

– Нет, не минералов. Просто на поиски обломков скал. Не думаю, что он в состоянии отличить один минерал от другого, но я больше чем уверена, что многие куски действительно представляют ценность. Некоторые из них тяжелые, как свинец. К примеру, тот, что он привез домой из последней поездки. Когда это было, Мотли? Примерно с месяц назад?

– Скорее всего, так, – подтвердил ее муж.

– Я понимаю, вы хотите узнать, что же произошло, мистер Мейсон, – вспомнила миссис Данкирк, – и, боже правый, я знаю, насколько вы занятой человек. Я читала о многих ваших делах. Вы просто блестяще их проводили!

Мейсон настороженно улыбнулся.

– Обычные дела, – заметил Данкирк. – Он за долгие годы практики просто наловчился делать их блестящими.

– Знаешь что, Мотли, не мешай-ка мне рассказывать, – строго произнесла миссис Данкирк, – а иначе наши гости никогда ничего так и не узнают.

Делла Стрит открыла записную книжку, и ее рука с карандашом зависла над страницей.

– Полицейские попросили меня как можно точнее определить время, – начала миссис Данкирк, – но мне крайне сложно сделать это с точностью до минуты. Мне пришлось из мелких фрагментов составлять единую картину. Над крыльцом дома доктора Бэбба горела лампа. Какое-то время я сидела здесь вместе с Мотли. Он напечатал первую партию фотографий и с нетерпением отправился печать вторую. Он спустился вниз, в свою лабораторию. Это произошло где-то примерно в восемь пятнадцать. Я в тот момент решила, что неплохо было бы выпить чашечку горячего шоколада. Я пошла на кухню и приготовила напиток, а затем вернулась, чтобы, сидя в кресле перед окном, потягивать шоколад и наслаждаться видом из окна. Так что я вернулась к окну примерно в восемь тридцать. Конечно, я могу судить лишь приблизительно.

Она на секунду замолчала. Смолкло и пианино, но почти мгновенно заиграло вновь – джазовую тему сменил классический этюд. Миссис Данкирк тут же пустилась в объяснения:

– Это моя племянница Гертруда. Она приехала погостить и поживет у нас еще несколько недель. Молодежь в наши дни – сущее наказание. Она ни минуты не может посидеть спокойно. Ой, она ужасно расстроится, когда узнает про кота и серебристого карася. Ей так нравятся эти рыбки. Она может долго-предолго сидеть возле бассейна и кормить с руки рыбок. Вернее, еще несколько дней, и она, несомненно, приручила бы их.

– Сколько лет вашей племяннице? – поинтересовался Мейсон.

– Шестнадцать.

– А она ничего не видела прошлым вечером?

– О боже, нет! Она находилась в глубине дома и играла на пианино.

– Она играет очень хорошо, но в то же время… в ее игре ощущается механический ритм.

Миссис Данкирк рассмеялась и объяснила:

– Конечно же, он есть. Это механическое пианино. Это одно из самых дорогих сокровищ Мотли, настоящий антиквариат. Старинное устройство, работавшее с помощью… э-э… кузнечных мехов и ленты перфорированной бумаги. Но Мотли заменил старинные внутренности на электромотор. У него ведь настоящее хранилище старинных вещей. Боже мой! Иногда мне кажется, что Гертруда испортит пианино. Она сидела возле него весь прошлый вечер и прекратила играть только после полуночи.

– Мы можем с ней поговорить? – спросил Мейсон, и комната тут же погрузилась в напряженно-гнетущую тишину.

Мотли Данкирк прокашлялся и произнес:

– Не думаю, что это целесообразно. Она ничего не видела.

– Она невероятно застенчива, – пояснила миссис Данкирк.

– Легко расстраивается и сильно нервничает из-за любой мелочи, – подхватил мистер Данкирк.

И вновь наступила бьющая по ушам тишина.

– Давайте-ка вернемся к моему рассказу, – вспомнила миссис Данкирк. – Так на чем я остановилась?.. Ага, я начала вам рассказывать об этой девушке. Ну, конечно же. Я увидела, как молодая девушка идет по улице. Понимаете, было уже достаточно поздно. Я увидела ее и подумала, что такой молодой женщине не стоило бы гулять без сопровождения так поздно. А потом я с удивлением подумала: а кто она такая? Я сразу отбросила мысль, что она живет где-то по соседству. Мне нечего было больше делать, как только смотреть, поэтому я взяла бинокль с кофейного столика, он всегда лежит у нас на кофейном столике, чтобы его удобно было брать, и стала досконально изучать ее. И вот тогда-то она свернула к дому доктора Бэбба. Я хорошо успела рассмотреть ее, пока она стояла на крыльце под лампой. На ней был серый жакет из шотландки с голубовато-зеленой гофрированной блузкой и… коричневые туфли. Ага, и серая юбка. Волосы у нее – темно-каштановые. Цвет глаз я не разглядела. Шляпки не было…

– Одну секунду, – прервал Мейсон, – был ли у нее с собой какой-нибудь чемоданчик или сумочка? Или что-либо еще, когда она входила?

– Сейчас я не в силах восстановить картинку совершенно ясно, но я не думаю, что у нее с собой что-то было. С полной уверенностью я заявить не могу, просто говорю, как помню. Вот когда она выбегала из дома, у нее с собой ничего не было.

– Продолжайте, – попросил Мейсон.

– Итак, молодая женщина вошла в дом. Прошло совсем немного времени, и я услышала стук и грохот. Сначала я даже не могла сориентироваться, откуда доносится звук. Я крикнула Мотли, чтобы он проверил, все ли у нас нормально, но он сидел внизу, за закрытой дверью и не слышал меня. И тут же женщина начала кричать. Она закричала дважды. Я дождалась, когда крик стихнет, и тут же бросилась к телефону вызывать полицию. К этому времени я знала наверняка, что крики доносятся из дома доктора Бэбба. Я сообщила дежурному, что из дома доктора Бэбба доносятся звуки борьбы, звон разбитого стекла, а также крики какой-то женщины.

– Что дальше? – спросил Мейсон.

– Дальше… Дальше я положила трубку и направилась к входной двери.

– Не к окну? – переспросил Мейсон.

– Нет, мистер Мейсон. Я стояла у парадной двери. Я хотела видеть и слышать все, что там происходит, а для этого надо было избавиться от звука пианино.

– Свет на крыльце был включен? Я имею в виду ваш дом.

– На крыльце я свет не включала, только в коридоре. В комнате также было темно. На наше крыльцо падали лишь отблески уличного света с Рубарт-террас. Но на крыльце дома доктора Бэбба свет по-прежнему горел.

– Спасибо, – кивнул Мейсон, – что произошло потом?

– Я увидела молодую женщину, стремительно выбежавшую из парадной двери.

– Это была та же самая девушка?

– Вне сомнений.

– Что произошло дальше?

– Она бросилась бежать по улице так быстро, как только могла. Я направилась к дому доктора Бэбба и оказалась около него одновременно с полицией. И тогда я увидела Мотли, поднимающегося вверх по ступенькам.