Оборотни особого назначения (СИ) - "Девлин Джэйд". Страница 56
- Карл! - заорала я, с ужасом понимая, что он не успеет... ничего не успеет! Я оставалась чуть в стороне от броска неизвестного хищника, и могла бы сбежать, но...
Впервые за все эти дни оборот случился у меня непроизвольно и почти мгновенно - вскочила на ноги я еще человеком, а летела навстречу раскрывшей пасть твари уже зверем.
Глава 25
Карл:
Крик вонзился в меня, как раскаленный штырь взорванного аварийного люка. Точка кричала страшно и неправильно. На площадке, где мы устроили привал, нечему вызвать такой ужас. Тут безопасно. Безопасно! Сам сотню раз отдыхал у обрыва, тише место трудно найти...
Но это же сельва. Сельва, идиот! Об этом нельзя было забывать ни на секунду!
Уже разворачиваясь в прыжке и скидывая рюкзак, я увидел огромную тварь, похожую на червя-мутанта. Распахнутая пасть, напоминающая жуткий багрово-влажный цветок, хищная и неоправданно подвижная для растения, летела прямо на меня.
Вместо страха мозг молнией пронзила радость - на меня! Не на нее! Точка в стороне, и...
Время словно остановилось. У меня была, кажется, вечность, чтобы принять решение. Прыжок вправо - самое верное. Перекинуться, откатиться... да успею! Лишь бы вонючку в прыжке не потерять!
Я успеваю, я почти успеваю! Даже если тварь, разинувшая пасть так широко, что не отпрыгнуть, заденет меня краем, я...
Что-то тёмное с яркой белой полосой промелькнуло на краю восприятия. Нет же, нет! Глаза отказывались видеть происходящее...
Дура!!! Куда ты лезешь?! Не-ет!!!
Успеть за ней я не мог. Не мог, не мог! Ничего не мог... то самое время, что густело киселем, вдруг рвануло с места дикой каруселью, мешаниной цветов и звуков. Но только там, снаружи. А внутри меня оно все так же тянулось нескончаемой медленной резиной, делая каждое мое движение долгим и бесполезно-опаздывающим. И мне стало плевать, что будет со мной, с белком. Я остался на линии атаки и бессильно смотрел, как Точка, перекинувшись зверем, влетает в раззявленную пасть и яростно кричит, отвлекая хищника на себя....
Жуткие лепестки с чмоканьем сомкнулись, скрывая черно-белую шерсть, тварь сделала характерное глотательное движение, по длинному телу прошла заметная волна, будто тварь проталкивала добычу по пищеводу. Хотя, почему “будто”?!
Я заорал, силой перебарывая медленное время, кинулся вперёд, в атаку! Уничтожить, вспороть брюхо! Пусть будет как древней сказке про девочку и сожравшего её волка, я успею, я должен, я...
Волшебства не случилось.
Тварь разжала клешни и сыто рухнула вниз, в ущелье, в глубокую горную реку.
Мой дикий крик отразился от противоположного склона ущелья и прилетел обратно, во много раз усиленный и сбивающий с ног диким, звериным отчаянием. Камни сыпались с края обрыва в бурлящую воду, прямо туда, где только что исчезла тварь.
Я действительно проклят. Проклят. Проклят!
Я не должен был... нельзя было... пусть бы обижалась, пусть бы разозлилась, пусть бы я! Но не она... я не доджен был позволять ей себя любить! Я не должен был любить ее... Это я виноват! Снова я! Не проследил, не успел на помощь, подставил. Это Сельва, будь она проклята, а я опять забыл! Что здесь! Не бывает счастья без последствий!!!
Я остановившимся взглядом посмтрел в пропасть и завыл в голос, свернулся на краю ущелья, заскрёб руками, оставляя на земле и камнях глубокие борозды.
Я потерял счёт времени, потерял связь с окружающей действительностью. Вынырнув в какой-то момент из полузабытья, я понял две вещи. Во-первых, моей Точки больше нет, и это я убил её своими руками, я повесил на неё своё проклятие. Во-вторых, жить мне больше незачем. Ну правда же... Шея? Не смешно. Не Шея Точку сгубил, только я сам.
Брюхо себе вспороть или горло порвать? Я посмотрел на когти, вылезшие из пальцев. Нет, регенерация может справиться с повреждением. Лучше действовать наверняка. Вот, например...
Я поднялся на ноги, пошатнулся и шагнул на самый край обрыва. Мелкие камешки заскрипели и посыпались вниз. Я проследил за их полетом и почти счастливо улыбнулся. Да!
Там, под отвесным краем, черные зубы скал радостно щерятся мне навстречу, словно ждут... И я их не разочарую! Вниз головой об камни... Пусть все кончится. Быстро и вот так просто.
Я вдохнул поглубже и в последний раз привычным жестом потянулся к затылку, но вместо волос под ладонью ощутил жёсткую шерсть.
Злой, лающий смех покатился по ущелью, напугав какую-то глупую птицу, с треском и шумом вспорхнувшую из кустов. Пустотник! Даже в этом я оказался никчёмным - застрял на половине оборота. Да и пусть...
Скунс что-то пытался стрекатать у меня за спиной, втирал мыслеречью, суетился, кажется, плакал. Сначала мне было плевать, но потом... сдохнет ведь! Еще одна смерть на моей совести? Нет.
- Слушай сюда, белк. Логовом моим можешь пользоваться. Возьми кьяр и найди в улье Питона, он тебе поможет. До улья доберёшься сам, не маленький. А я пошёл.
Сделать последний шаг оказалось очень легко... и я его сделал.
Точнее, почти сделал. Потому что из за спины вдруг вылетела ошизевшая белка... С диким рыком она вцепилась зубами мне в ногу и повисла, как бульдог, пуская сквозь рык кровавые пузыри.
И тут ко мне вновь вернулся слух... До меня, наконец, дошло, что этот вонючий псих все время орал.
- Не смей! Ты обещал! Обещал их спасти! Ее семью!
- Точке обещал. Её больше нет, - говорить получалось только самыми короткими, простыми фразами, потому что каждая попытка задуматься отдавалась в душе невыносимой болью. Чертова белка! Какого пустотника он мешает мне прекратить эту боль?!
Я стряхнул его, стараясь не ударить слишком сильно и подался вперёд.
- Зато ее семья есть! И ей не все равно! Даже если она умерла! - продолжал ментально надрываться мальчишка, снова бросаясь на меня с отвагой бешенства. - Не смей ее предавать! Трус!
Я его повторно отбросил, уже посильнее. Что он может понимать! Причём тут трусость? Я просто избавлю окружающих от несчастий, которые приношу. А себя от боли. Потому что я больше не могу. Не могу... но... я обещал? Действительно обещал?
Перед глазами вдруг встало улыбающееся лицо Точки, ее глаза и теплый свет в них, когда она рассказывала о своей “мафии”. Она... ей... было не все равно.
В чём-то он прав, этот бешеный вонючий грызун. И эта его правота неумолимо тянула меня прочь от края обрыва. Я мог злиться, рычать, орать, но больше не мог так легко уйти.
Я действительно обещал, так что надо сцепить зубы, дойти до улья, сдать белка... Питону не хочу, тот его быстро в какую-нибудь дрянь втянет. Сдам ребятам Точки. Её скунс, её семья. Да и ждут они её, как я понял. Для них она ушла тогда, с караваном и должна обязательно вернуться. Они будут ждать. И, наверное, Имеют право знать, что она пыталась вернуться до последнего. Она не виновата, что не получилось. Не виновата...
Я просто дойду, расскажу. Объясню... Может, если смогу, помогу. А вот потом меня точно никакими уговорами не удержат.
Шаг назад, еще шаг, и манящая пустота отпустила, разочарованно вспенившись напоследок ледяным потоком среди черных клыков скал.
- Заткнись ты, - зло цыкнул я на продолжающего истерить скунса, хотя белк в общем-то ни в чём не был виноват. Даже, может быть, молодец. Со мной же за мою жизнь боролся.
Циник во мне подсказал, что боролся скунс за свою шкуру. Про проклятие он не знает и искренне верит, что до улья ему идти лучше со мной.
- Хрен с тобой, вонючка! - я развернулся к несостоявшейся могиле спиной и зашагал прочь.
Надо вернуться на тропу, собрать экипировку. Точкиным ребятам пригодится. Да.
До тропы я дошёл. И рухнул, как подкошенный. Жизнь кончена, сил нет. Идти дальше прямо сейчас в таком состоянии - самоубийство. В принципе я не только за, но решил же отложить...