Лукас (ЛП) - Коул Кериен. Страница 11

— Хм, ну а как ты узнал, что у тебя есть брат? — продолжаю расспрашивать я, пытаясь прийти в себя от только что случившегося, что бы это ни было.

Он откашливается, проводит рукой по волосам, и мне вдруг хочется самой прикоснуться к этим темным шелковистым прядям.

— Мать моего отца выяснила, что у ее сына есть двое детей, про которых он никогда не рассказывал никому из семьи. Когда умер ее муж, она наняла частного детектива, чтобы найти нас, хотела, чтобы мы получили долю в его наследстве и стали частью семьи.

Я глотаю кусочек сэндвича и смотрю на него в изумлении.

— Невероятно. И что, ты теперь правда часть этой семьи?

— Да. Моя бабушка — та, что нас разыскала — удивительная женщина. Она просто… потрясающая. Оказалось, что большинство членов семьи вроде как знаменитые люди. Мой дядя, брат моего отца — бывший музыкант, который много лет назад был очень известным, а его сыновья, то есть мои кузены, играют в очень популярной рок группе. Вообще-то, мой брат тоже сейчас играет в этой группе. А моя тетя известная писательница. Деньги, которые мы унаследовали, позволили нам с братом вместе купить здание и открыть студию. Я всегда мечтал иметь собственный бизнес.

— Вы оба тату-мастера?

— Да, так круто. У нас много общего. Хотя он немного с придурью. Не самый простой в общении человек. Есть у него свои заморочки.

— Уверена, со временем это изменится. Представляю, как трудно наладить родственные отношения с людьми, с которыми ты не рос. Наверно, особенно трудно для мужчин, им вообще трудно строить отношения.

— Ты права. Довольно-таки странно, что вдруг, откуда ни возьмись, в жизни появилась куча людей, которых ты раньше даже не встречал. — Он задумывается на мгновение. — Но я от людей не отмахиваюсь. Если мне хочется, чтобы кто-то был частью моей жизни, я делаю все, чтобы этот человек был рядом.

Я спрашиваю себя, не была ли эта искорка в его взгляде и едва заметное изменение интонации в конце этой фразы намеком на меня, и сердце трепещет. Нет. Не может быть.

Чрезмерное влечение, которое я чувствую к нему, сбивает с толку, я сама не понимаю, что с этим делать. Меня никогда раньше не привлекали мужчины настолько моложе меня, и я точно никогда не обращала внимание на мужчин с татуировками и длинными волосами. Но от всего этого, вкупе с его чувственными, ласковыми карими глазами, обаятельным характером, мускулистым телом и убийственной улыбкой у меня внутри все сжимается. Когда он улыбается, то делает это так искренне, от души. Таких людей я называю «старая душа». В нем есть тихая глубина, словно он знает то, о чем никак не мог узнать. Он действует на меня так успокаивающе и в то же время возбуждающе, что меня тянет к нему, как к магниту.

— А ты? — интересуется он. — Братья, сестры? Близкие?

— У меня есть брат, на два года старше меня. У нас дружная семья. Мои родители живут в городе, и я выросла здесь же. Брат живет приблизительно в часе езды, поэтому я часто их всех вижу, и, конечно, мы встречаемся на праздники и дни рождения. — Я быстро делаю глоточек кофе. — Родители до сих пор в шоке от мысли, что я, возможно, буду разводиться. Они старомодны.

Лукас поднимает брови.

— Возможно, будешь разводиться? Значит, есть вероятность того, что вы с Полом снова будете вместе?

От смущения я заливаюсь краской.

— Нет. Очевидно, я просто еще не до конца приняла ситуацию. — Я слабо ему улыбаюсь.

— Ты бы приняла его обратно?

Черт, вот ведь парнишка прямолинейный.

— Лукас… Я не уверена, что хочу об этом говорить.

— Блин. Прости. Ты права. Это не мое дело. — Он выпрямляется, сидя в кресле. — Не хотел тебя обидеть.

— Ты меня не обидел. Ты очень милый, и я признательна тебе за то, что ты привел меня сюда, угостил вкуснейшим латте, за то, что так внимателен. Просто мне тяжело об этом говорить.

Он жестом останавливает меня и улыбается.

— Больше ни слова. Все понятно. Я хочу, чтобы ты расслабилась, а не чувствовала себя неловко.

Мы продолжаем непринужденно болтать о несложном, пока заканчиваем ужин, когда я, наконец бросив взгляд на свои часы, обнаруживаю, что время быстро пролетело.

— Подумать не могла, что уже так поздно. Мне нужно выдвигаться. Я бы хотела быть дома, когда придет Мейси, чтобы ей не пришлось возвращаться в темный пустой дом.

— Конечно. — Он достает из кармана и кладет на стол несколько долларов. — Я провожу тебя до машины.

Все магазины уже закрыты на ночь, машин почти нет, на улице теперь, когда мы возвращаемся обратно, намного тише. Воздух совсем промозглый, кажется, снег уже не за горами. Обычно я надеюсь, что Рождество будет снежным, потому что люблю этот праздник, но это первое мое Рождество без Пола. Маленькие семейные традиции, накопленные за годы жизни вместе, он просто небрежно выбросил на помойку. Надеюсь, у меня все же получится устроить для детей веселый праздник, и им не придется слишком сильно страдать от последствий нашего расставания.

— Ты живешь один? — спрашиваю я, когда мы приближаемся к его студии. Окна с витражами на верхнем этаже красиво светятся. Интересно, как выглядит его квартира изнутри.

— Ага. У меня раньше бывали соседи, в других квартирах, но это место для меня неприкосновенно, поэтому я не хочу жить с друзьями, которые будут его уродовать. Квартира довольно большая, три спальни. Хочешь сходить посмотреть? Там очень красиво. Все дерево и витражи оригинальные. Она даже несколько раз была в журналах.

Ой-ей. Мне нельзя идти к нему домой. Это было бы совершенно неуместно. Правда?

— Нет, но все равно спасибо, — вежливо отказываюсь я. — Судя по твоим словам, квартира правда красивая.

Он смотрит вниз на меня и с надеждой улыбается.

— Может быть, в следующий раз, — говорит он.

Моя машина и винтажный черный «Корветт» единственные машины на темной парковке, как и в прошлый раз, когда я была здесь в неурочное время.

— Это твоя машина? — спрашиваю я, жестом показывая на «Ветт».

— Да, это моя крошка. Жаль, в доме нет гаража для нее. Это единственный минус жизни в этом месте.

— У «Корветт» такие красивые машины. Они всегда мне нравились.

Мы подходим к моей скучной мамской машине, останавливаемся, и Лукас поворачивается ко мне.

— Мне тоже, — соглашается он. — Особенно старые модели. У них такие красивые округлые формы, как у женщины.

Ого! Какое чувственное сравнение. И правдивое.

Я облокачиваюсь на капот своей машины и, слегка подняв голову, разглядываю его. Он правда очень красивый — темные глаза, точеный подбородок и озорная улыбка; хочется просто сидеть и любоваться.

— Спасибо за ужин, — благодарю я, хотя мне не хочется заканчивать этот вечер, первый приятный вечер за очень долгое время. — Все было отлично, особенно латте. Вкуснятина.

Он подходит поближе ко мне и убирает волосы от лица.

— Я хочу снова тебя увидеть, — тихо произносит он, и в его голосе слышится некоторая взволнованность.

Все у меня внутри тает, и, естественно, я несу жалкую чушь в ответ.

— Я приду на следующий прием через две недели.

Пальцем он нежно трогает мой подбородок, заставляя поднять голову и посмотреть прямо в его глубокие карие глаза.

— Нет. Я не об этом, — отвечает он.

— А о чем? — голос у меня дрожит, как, собственно, и я сама.

Его тело так близко, палец все еще у меня под подбородком, и он уставился прямо мне в глаза — для меня происходящее сплошной шок и потрясение.

— Ужин, — предлагает он. — Я могу сам приготовить или сходим куда-нибудь. Выбирай сама.

— Лукас…

Я не могу.

— Не говори «нет», Айви. — В его голосе нежность и надежда. — Я дам тебе сколько угодно вилок, и постараюсь не думать о всяких штуках, которые можно положить тебе в рот, — поддразнивает он, заставляя меня рассмеяться.

Не представляю, как он умудряется быть одновременно милым, очаровательным и сексуальным. Это совершенно обескураживает.