Дочь дракона (СИ) - Хант Диана. Страница 49

— Ты отнял ее у меня, чтобы воспользоваться самому?!

Я так и подпрыгнула прямо в спальнике.

Открыла глаза, хлопаю ресницами.

Рядом, слышу, Исам зевает.

А над нами нависает Кеншин. Заслоняет занявшуюся зарю. Причем в одной руке мой рюкзак почему-то держит, во второй — чемодан, ни дать-ни взять разгневанный муж, который некстати вернулся из командировки. От такого сравнения я не выдержала и хихикнула.

Мое настроение передалось Исаму, потому что эта белобрысая зараза, явно наслаждающаяся ситуацией и упивающаяся своей победой, тоже хихикнула. И руку убирать не собиралась, а еще меня за плечи обняла и к себе притянула.

Я, хоть и зла была на Кеншина жутко, и злость моя за ночь никуда не делась, увидев, какой у него сразу потерянный вид стал, точь-в-точь щенок, которого выгнали в дождь из дома, все же пожалела брюнетистого дракона.

Поэтому чью-то руку плавно отвела и сказала успокаивающим тоном:

— Ты зря, Кеншин. Никто мной не пользовался. А вот того, что ты хотел сделать, никогда тебе не забуду!

Брюнет и вовсе поник.

— Я же предупреждал, что она — вопреки законам разума, природы и демоны только знают, чего, — дракон. И я не лишил бы ее дракона, — спокойно сказал Исам.

Брюнет совсем пригорюнился. Видно было — переживает и даже, возможно, извиниться хочет. Вот только гордость драконья не позволяет.

— Одно знаю точно, — пробормотал он. — Что больше не оставлю вас одних!

Я пожала плечами, и, выскользнув из спальника, подхватила косметичку и пошла к речке, умываться.

Когда вернулась — обстановка была накаленная. Напряжение прямо в воздухе витало. Но хорошо, что оно на хозяйственности этих двоих не отразилось. Точнее на аппетите. Воспользовавшись тем, что драконы уплетали за обе щеки дары Моку, я, прихватив кое-что из рюкзачка, снова к реке спустилась, переодеться. Выбрала удобную майку зеленого цвета, под глаза, относительно закрытую, но так обтягивающую, что места воображению просто не оставалось, и джинсики в облипку, стрейч, удобные, как спортивные лосики.

Когда вернулась на стоянку, живо присоединилась к общей трапезе. Потому что, учитывая аппетит драконов, живо вспомнилась поговорка про большую семью, в которой не стоит щелкать пальцами.

Когда с завтраком было покончено, посуда вымыта и аккуратно упакована в рюкзак, а лук с колчаном удобно устроились на моих плечах, мы двинулись прямиком к священной горе, которая возвышалась над нами, закрывая полнеба.

Я, конечно, на Кеншина за вчерашнее очень злилась, прямо невероятно как, вот до белых глаз и зубовного скрежета, и, возможно, в другой ситуации и вовсе с ним бы не разговаривала… Но сейчас волнение перед этой инициацией сказалось, откровенно страшно было перед какими-то немыслимыми препятствиями. Словом, не до подлого поступка Кеншина было. И, кстати, стоило вспомнить его обещание оставить меня без дракона, как внутри еле слышный, но раскатистый рев слышался, и этот рев, как из огнетушителя тушил гормональный всплески, которые продолжали то и дело вспыхивать оттого, что темноволосый дракон смотрел на меня.

Кроме того, рядом был Исам. И он тоже меня глазами жег, правда, создавалось ощущение, что он очень старается не делать этого, как будто не хотел отвлекать от предстоящего. И вообще, я от него какую-то поддержку ощущала, каждый его взгляд словно говорил: я в тебя верю. И вот это чувство, когда в тебя верят, оно окрыляло и наполняло какой-то легкой радостью каждую клеточку тела. А еще я себя чувствовала под защитой, и это было приятно.

По ходу приближения к горе оба дракона разъясняли мне то, что мне предстоит. Вот прямо сегодня предстоит. Вот почти сейчас. И от этого не скрыться, не отложить на потом, не заплакать и не убежать домой, обратно, к маме под крылышко.

Потому что инициация — для потомка дракона это серьезно.

Самое серьезное, что вообще может быть, потому что это то, что позволяет человеку обрести дракона, стать драконом.

— Гора готовит для каждого из драконов три испытания, — серьезно сказал Кеншин, глядя на священную гору перед нами с уважением.

— Мы рады бы подсказать тебе, в чем именно эти испытания заключаются, но, к сожалению, для каждого они свои, — добавил Кеншин.

Тон у дракона был немного виноватый, и я поняла, что он раскаивается. Сильно раскаивается. Но раскаяние — еще не повод прощать. Поэтому я чуть сдвинула брови и скупо кивнула.

— Сначала тебе предстоит пройти Святилище Инари, — сказал Исам. — Эта богиня — покровительница оборотней-кицунэ.

— Принцесса знает это богиню, — вмешался Кеншин. — Она получила странное образование. Совсем не для женщин.

Я хмыкнула, а Исам посмотрел на меня удивленно.

— Она знает, что Инари изображается чаще всего в виде Дакини, летящей по небу на лисе, — сказал Кеншин. — Но не знает, почему Святилище покровительницы кицунэ первое, что ей предстоит пройти.

— Не знаю, — согласилась я. — Расскажите.

— Есть еще один облик у Инари, — сказал воодушевленный Кеншин. — Облик дракона. Именно поэтому Святилище Инари — первое, через что драконам предстоит пройти для инициации. Инари — единственная богиня, женщина, которую изображали в облике дракона, поэтому она считается матерью всех драконов.

— Матерью драконов и покровительницей кицунэ? — уточнила я.

— Именно, — подтвердил Исам. — Кицунэ близки нам, именно потому, что, как и мы, оборачиваются. В древности истории драконов и лис кицунэ часто переплетались. Когда-то мы шли с кицунэ бок о бок, когда-то нет, но никогда не враждовали. Потому что наша мать, мать всех драконов, богиня Инари покровительствует кицунэ. Они посланники нашей богини.

— Что же мне предстоит в святилище Инари? — проговорила я, но драконы только нахмурились.

— Чтобы не сбивать тебя с толку, нам не стоит рассказывать о своих испытаниях, — сказал Исам. — К слову, у нас двоих они были очень разными.

— И все же? — попросила я. — Хотя бы вкратце?

Исам кивнул.

— Мне надо было выстоять поединок с мастером боя кицунэ, — сказал он. — А Кеншину — распознать суккуба.

— Распознал? — ехидно спросила я Кеншина.

Дракон едва заметно покраснел и неопределенно пожал плечами, мол, а как же, если я прошел инициацию.

— Не сразу, — хмыкнул Исам.

— Их там много было! — попытался оправдаться Кеншин, хмуря лоб.

— Так, со Святилищем Инари все более-менее понятно, — подытожила я. — То есть понятно, что ничего не понятно. А что до следующего испытания?

— Поднявшись на гору, ты попадешь в храм Такэхая Сусаноо-но Микото, — сказал Исам. — Бога ветра, Того, кто победил дракона. Тот, кто смог одолеть дракона — единственный, кто может вдохнуть в дракона силу. Мы, драконы, чтим бога ветра, потому что без его благословения не получили бы крыльев. В храме Такэхая Сусаноо-но Микото тебе предстоит встретиться со своими демонами, Таша, и от исхода этой встречи зависит, будешь ли ты допущена к водам священного озера Риу, озера Драконов.

— Стоп, — остановила я Исама, подняв ладонь. — Помедленней, пожалуйста. Вы говорите, когда я поднимусь на вершину горы…

Я приложила ребро ладони ко лбу и посмотрела на гору.

— Да мне туда и за неделю не подняться. Даже с вашей помощью!

Драконы одновременно усмехнулись.

— Если пройдешь Святилище Инари, драконья магия перенесет на самую вершину, — пояснил Кеншин. — Не зря Сусаноо-но — бог ветра.

— Когда пройдешь, — спокойно добавил Исам.

А я посмотрела на вершину и сглотнула.

Должно быть, осознав, что напугали меня достаточно, эти двое стали рассказывать, что дает прохождение инициации.

Кеншин не был красноречив:

— Ты станешь драконом, — буркнул он.

И в его тоне проскользнуло уважение.

И я поняла, что он верит, что у меня получится. Вот не хочет верить, а верит. И это так мило было, так мимишно, что я почти его простила. Потому что верой в себя я буквально сейчас питалась. Откуда-то я знала, что именно ей питается мой внутренний дракон.