Невеста Смерти (СИ) - Летняя Лена. Страница 16

— Вам разве пятнадцать? — неожиданно спросил шед между пережевыванием стейка. Я отметила про себя, что он вернулся к прежнему учтивому тону.

После его выпада продолжить свою трапезу я уже не смогла, только потянулась за вином: от холодной воды сводило желудок.

— Нет, почему? Мне восемнадцать. В пятнадцать меня бы никто сюда не отпустил.

— Просто вы сказали, что вы младше меня вдвое. А мне не так давно исполнилось тридцать.

Я недоверчиво покосилась на него. Почему он вдруг решил мне об этом сообщить? Да и какая разница, старше он меня на двенадцать лет или на пятнадцать?

Хотя в глубине души я вынуждена была признать, что это немного меня утешило.

— Вы выглядите старше, — осмелилась заметить я.

— Правда? Не задумывался об этом.

Я вдруг поняла, что он лжет: он прекрасно знает, что выглядит старше истинного возраста, и его это тревожит. Интересно, почему? Корд был даже рад, когда стал выглядеть старше меня. Может быть, это проходит с возрастом?

— Я понимаю, что не нравлюсь вам, Нея, — это заявление Фолкнора огорошило меня еще сильнее. — Наверное, теперь и вовсе кажусь чудовищем?

На этот раз он вопросительно посмотрел на меня, а я окончательно растерялась. Фолкнор так резко перешел от угроз взять меня силой на обеденном столе к светскому тону и вполне вежливым расспросам, что у меня голова кружилась от такой перемены. Я не знала, чего ждать от него в следующую секунду.

Однако после того, как он показал мне, насколько я беззащитна в его замке, я парадоксальным образом перестала так сильно бояться. Как будто успела мысленно смириться с тем, что самое страшное в моей жизни вот-вот произойдет, и я ничего не смогу с этим сделать. И когда оно не произошло, я испытала нечто похожее на эйфорию.

— Шед Фолкнор, только не говорите, что все это время вы пытались мне понравиться, — осторожно попросила я. — Потому что если это так, то лучше вам действительно отравить меня на следующем ужине.

По его губам скользнуло некое подобие улыбки. Или скорее — кривой усмешки. Он сложил на почти опустевшей тарелке приборы, давая знак, что закончил трапезу. Я сделала то же самое. Чудесную рыбу, которую я съела лишь наполовину, было жаль, но после полученного стресса я уже не могла есть. Фолкнор обратил внимание на мое движение, как и на то, что я не доела, но ничего не сказал. Вместо этого он заверил:

— Нет, теперь я вас точно не отравлю. Потому что теперь вы мне нравитесь.

— Неужели?

Он снова склонил голову набок, едва заметно поморщившись, и махнул рукой, признавшись:

— Ладно, возможно, «нравитесь» — это слишком сильно сказано. Вы мне интересны. Вы не вписываетесь в схему. Либо вы очень смелая и гораздо умнее меня, либо очень глупая. Первое маловероятно, но и на дуру вы не похожи. Возможно, все не так, как мне кажется. Я пока не понял, но мне стало очень интересно разобраться. И понять, зачем на самом деле вы приехали в Фолкнор.

Я почти не поняла его последние слова, но не стала ничего спрашивать. Вдруг, пытаясь выяснить, о какой схеме он говорит, я выдам истинную причину своего приезда? Кто знает, как он тогда себя поведет? Его угроза объявить нас мужем и женой в любой момент все еще звучала у меня в ушах, рисковать не хотелось.

— Полагаю, вы наелись, — продолжил Фолкнор, когда я так ничего и не ответила. — Десерт вас интересует?

Я покачала головой. Я всегда была равнодушна к сладкому, а сейчас тем более не смогла бы что-то съесть. Лишь большая корзина с фруктами, стоявшая на столе, заставила меня печально вздохнуть. Я планировала добраться до нее как раз в качестве десерта, но теперь мне хотелось только поскорее уйти. Идею попросить разрешения взять с собой яблоко или апельсин я сразу отвергла: я ведь твердо решила ни о чем его не просить.

Если шед и заметил мой вздох, то ничего не сказал. Лишь понимающе кивнул, досадливо нахмурившись. Он снова посмотрел на меня, но на этот раз его взгляд не прожигал насквозь. Или у меня просто выработался иммунитет?

— Может быть, хотя бы горячий чай? — предложил он. — Вы выглядите замерзшей.

От горячего чая я отказываться не стала: легкое искристое вино, которое мне наливали, совсем не грело, а я действительно все время мерзла. Жених посмотрел на распорядителя дома, и тот кивнул, понимая безмолвный приказ. Наши тарелки убрали, стол принялись накрывать к чаю.

— Учитывая, что мы обручены, вам не обязательно обращаться ко мне официально, — заметил Фолкнор, пока Долорсдон и лакей суетились вокруг нас. — Вы можете звать меня по имени. Даже по сокращенному, если вам так будет удобнее.

— Тор? — уточнила я.

— Рен, — поправил он. — Родители всегда называли меня Реном, а моего брата — Роном. Рен и Рон. Порой это приводило к путанице.

— Забавно, — осторожно прокомментировала я, не зная, что еще на это сказать.

— Обхохочешься, — с непередаваемой серьезностью кивнул он.

И это оказалось так похоже на шутку, что я не удержалась от улыбки. Однако лицо шеда осталось серьезным, поэтому я быстро подавила неуместное веселье.

— Боюсь, для меня это будет непросто, шед Фолкнор, — призналась я.

— Тогда как вам будет угодно, — пожал плечами он. — Мне без разницы. Просто мне нравится называть вас Нея, я подумал, что будет справедливо дать вам возможность обращаться ко мне соответственно.

— Вам нравится мое домашнее имя? — удивилась я. Это был второй почти комплимент от него за ужин. То есть он сделал мне на два комплимента больше, чем я могла рассчитывать.

Нам как раз подали чай, и прежде чем ответить, Фолкнор сделал несколько глотков, как будто давал себе время подумать. Наконец он заявил, глядя в свою чашку:

— Мою первую жену звали Линн. Поэтому имя Линнея мне не нравится. Я был рад узнать, что вы привыкли к имени Нея.

Его голос так внезапно охрип, когда он говорил это, что я растерялась. Насколько я знала, первый раз он был женат относительно давно, уже несколько лет назад. Тем более диким выглядело его третье обручение сразу после похорон второй жены. Но я не ожидала услышать в его голосе такие эмоции при упоминании первой.

Интересно, не стало ли мое имя еще одной причиной, по которой его выбор пал на меня? Линн, Лилия, Линнея. Может быть, ему и не нравится, что наши имена похожи, но вполне возможно, он сам неосознанно выбирает их.

Я ничего не стала на это отвечать. Разговор о Лилии привел к требованию снять платье. Мало ли что взбредет ему в голову, если я начну расспрашивать о Линн. Я предпочла сосредоточиться на чае, поэтому какое-то время в столовой царила тишина, нарушаемая лишь треском огня в камине да тиканьем больших настенных часов. Фолкнор оставался погружен в какие-то свои мысли, а я просто радовалась тому, что он снова ведет себя цивилизованно. Большего я от него и не хотела. Его внимание меня скорее пугало, а теперь и вовсе было для меня опасным.

Мне казалось, жених окончательно забыл о моем присутствии, когда он неожиданно сказал:

— Вам нужно одеваться теплее. Такие платья не подходят для нашего климата. Я так и так на вас женюсь, для меня важнее, чтобы вы ничего себе не застудили. Так что лучше одевайтесь практично, а не соблазнительно.

Я даже не знаю, что меня ошарашило больше: то, что его, помимо питания, волновал еще и мой гардероб, или то, что он считал мое платье соблазнительным.

Боги, он что, решил, что я так оделась, чтобы его соблазнить? От этой мысли кровь прилила к лицу.

— Это очень неожиданное заявление от человека, который несколько минут назад требовал снять платье и показать себя во всей красе, — нервно ответила я.

Фолкнор хмыкнул и посмотрел на меня. На его лице вновь появилось странное выражение, которое я уже видела в начале ужина. Если смотреть только в глаза, можно подумать, что он улыбается, но его губы оставались плотно сжаты в прямую линию. Лишь сам взгляд стал мягче и как будто… теплее? Или мне просто стало теплее от чая? Пожалуй, после сегодняшнего ужина мне и самой стал интереснее мой жених. Слишком странным и непредсказуемым он оказался.