Невеста Смерти (СИ) - Летняя Лена. Страница 52

Рядом с Фолкнором этим утром мне было тепло и спокойно. Я даже поймала себя на мысли, что не откажусь просыпаться так всегда. Было в этом что-то… правильное. Я не знала, как это объяснить или описать, но чувствовала это сердцем.

Когда я попыталась пошевелиться, руки Фолкнора инстинктивно сжались, как будто он боялся выпустить меня, после чего глаза открылись, он глубоко вдохнул — это действие все еще сопровождалась пугающим хрипом — и посмотрел на меня.

— Доброе утро, Нея, — с улыбкой поприветствовал он.

И я не удержалась от ответной улыбки. Тем более сегодня утро начиналось с редкого в этих землях солнца, и его лучи падали мне на лицо. Как будто даже природа хотела дать нам небольшую передышку, просвет в постоянной тьме сомнений и угроз.

— Доброе утро, шед.

— Может быть, мы сойдемся хотя бы на «Торрен»? — с демонстративным вздохом предложил он. — Ты, между прочим, провела ночь в моей постели. Что там постели? Ты провела ее в моих объятиях. Мне кажется, это должно было нас хоть немного сблизить?

Только сейчас я заметила, что он перешел со мной на «ты», хотя я смутно помнила, что ночью он уже обращался ко мне так. Наверное, мне действительно пора было начать называть его по имени, но я не успела попробовать.

За моей спиной скрипнула дверь, я услышала шуршание одежды, звук шагов и отчаянно пожелала исчезнуть отсюда. Потому что одно дело нарушать приличия, когда никто не видит, и другое дело быть обнаруженной утром в постели своего пока еще жениха, а не мужа. Я резко перестала улыбаться, и попыталась сжаться в незаметный комок.

Фолкнор успокаивающе погладил меня по плечу, подбадривая взглядом. Потом он перевел его на вошедшего.

— Доброе утро, мама, — невозмутимо поздоровался он.

Я пожалела, что не знаю никаких ругательств. Сейчас бы они мне пригодились, потому что меньше всего мне хотелось встретиться здесь лицом к лицу с госпожой Фолкнор.

— Так вот она где, — холодно процедила та, игнорируя его приветствие. — А мы уж решили, что она все-таки сбежала.

Мне вдруг стало горько. Почему она не могла прийти хотя бы на четверть часа позже? Я могла бы еще какое-то время наслаждаться этим утром и такой редкой улыбкой жениха. А сейчас он узнает, что я собиралась сбежать, и этой непривычной, но такой приятной близости между нами снова не станет.

Госпожа Фолкнор тем временем прошла по комнате и встала так, что теперь я ее тоже видела. Лежать в объятиях ее сына под этим холодным, колючим взглядом я уже не могла, поэтому села, чувствуя на себе и удивленный взгляд Фолкнора.

— Что значит — все-таки? — поинтересовался он.

Я не нашла в себе сил посмотреть на него, лишь разглядывала собственные руки, низко опустив голову.

— Твоя невеста накануне пыталась спешно покинуть замок, — с удовольствием пояснила госпожа Фолкнор. — Мы нашли собранный чемодан и саквояж. Да и сама она была одета для путешествия. Полагаю, она хотела сбежать, пока ее не обвинили в твоем убийстве.

После этих слов я не выдержала и вскинула на нее одновременно удивленный, возмущенный и испуганный взгляд.

— Что за ерунда? — Фолкнор нахмурился, переводя взгляд с меня на мать и обратно. — О чем ты говоришь?

— О том, что накануне ночью я поймала ее рядом с твоей лабораторией, — ответила госпожа Фолкнор, ядовито улыбаясь. — Думаю, это она подменила порошки, чтобы извести тебя. А потом сбежать.

— Все было совсем не так! — возразила я, тяжело дыша. Обвинения матери шеда повергали меня в ужас. Только сейчас я поняла, как теперь все выглядит со стороны. И не знала, как оправдаться. Позволят ли мне вообще все объяснить?

— Если все так, как ты говоришь, мама, — от ледяного тона жениха бешено бьющееся сердце почти остановилось в моей груди, — то объясни: зачем ей спасать меня?

Выражения торжества и уверенности дрогнули на лице госпожи Фолкнор. Она скрестила руки на груди в защитном жесте и предположила:

— Всего лишь какой-то трюк. Может быть, она и не хотела убивать тебя. Просто втереться в доверие.

Фолкнор тихо хмыкнул.

— Боюсь, для Неи это слишком сложная интрига. Уверен, всему этому есть какое-то другое объяснение.

Он выжидающе посмотрел на меня, а я — испуганно на его мать. Будет ли разумно при ней упоминать о том, что я знаю ее первоначальный план? А если нет, то как я смогу объяснить свое решение сбежать?

Фолкнор, кажется, понял, что я не хочу откровенничать при ней, и попросил:

— Мама, оставь нас, пожалуйста.

— Чтобы она задурила тебе голову? — возмущенно фыркнула госпожа Фолкнор. — Нет уж. Я не оставлю тебя наедине с той, кто желает твоей смерти.

— Вы бы уже как-то определились, чего я желаю: убить его или задурить голову интригами, — вырвалось у меня.

Госпожа Фолкнор зло прищурилась, и я моментально пожалела о внезапной дерзости.

— Ты считаешь, что меня так просто обмануть? — в тоне Фолкнора снова появился лед.

Этот тон плохо сочетался с бледным, болезненным человеком, который не мог даже приподняться на постели, но он подействовал. Его мать стала выглядеть еще менее уверенной.

— Рен, я не ставлю под сомнение твою разумность, — уже мягче сказала она. — Я просто не доверяю ей и беспокоюсь за тебя.

— Я знаю, мама, — тон шеда тоже моментально смягчился. — И я благодарен тебе за заботу. Я люблю тебя и уважаю твое мнение, но сейчас я прошу тебя уйти и оставить меня с моей невестой. Нам нужно поговорить.

Я снова осторожно посмотрела на госпожу Фолкнор. Ее лицо превратилось в непроницаемую маску, но глаза по-прежнему горели ненавистью ко мне. Похоже, она действительно думала, что я то ли пыталась убить ее сына, то ли таким образом собираюсь манипулировать им. Говорят, люди часто меряют других по себе. Вероятно, тот факт, что она сама планировала убить меня, заставлял ее подозревать меня во всех смертных грехах.

— Как скажешь, — все же процедила она, и даже в ее уступке мне послышалась угроза.

Когда за ней захлопнулась дверь спальни, Фолкнор выдохнул, заметно расслабившись, но тут же закашлялся. Правда, когда я снова инстинктивно потянулась к нему, он остановил меня жестом.

— Все в порядке, — сипло прохрипел он и снова откинулся на подушки. — Рассказывай. Все как есть.

— Я действительно хотела сбежать, — призналась я. — Вы спрашивали, что с моими волосами. Так вот, я остригла их, потому что решила стать независимой. Хотела сбежать и жить своей жизнью, решать за себя сама. Я… — я запнулась, все еще боясь признаться в этом, но все-таки продолжила: — Я собиралась сделать это с самого начала. Выучиться у вас магии, сдать экзамен, стать магистром. Это стало бы основанием для того, чтобы отказаться от диадемы.

Я видела, как помрачнело его лицо, как он стиснул зубы, прикрывая на мгновение глаза, и это мне очень не понравилось.

— Но я ничего не делала в вашей лаборатории, — почти прошептала я. — Клянусь. Я не собиралась вам вредить.

— Это понятно, — холодно кивнул он. — Ты бы не смогла войти в мою лабораторию. Там заклятие на двери. Ее могут открывать только члены моей семьи. Кровные родственники. Мама, Рон и я. И над этим мне тоже еще предстоит подумать…

— Вообще-то, — перебила я, — дверь прекрасно открылась. Изнутри.

Теперь он посмотрел на меня крайне удивленно.

— А как ты оказалась внутри?

— Через потайной ход, — призналась я, пожав плечами.

— Какой еще потайной ход? — он нахмурился.

— Вы не знаете, что в вашем замке есть потайной ход? — удивилась я.

— Первый раз об этом слышу. Как ты в него попала?

— Через кладовую в подвале.

— А там ты что делала?

— Меня там заперли.

Он открыл рот, видимо, чтобы задать еще один уточняющий вопрос, но вдруг устало вздохнул.

— Давай еще раз. С самого начала и по порядку.

Пришлось начать рассказывать с самого начала: как меня выманили из комнаты, как заперли в подвале, как Лилия показала мне тайный ход и как я случайно подслушала его разговор с матерью. Как выбралась потом через его лабораторию и как меня поймала госпожа Фолкнор. И о том, что именно после этого я решила сбежать.