Зверь (СИ) - Грэм Анна. Страница 3

Чёрные квадраты окон были пусты и безжизненны, дом был похож теперь на склеп. Эллен отвыкла, чертовски отвыкла от этого места, и въезжая во дворик, она невольно передёрнула плечами, словно почуяла кладбищенский холод. Фонари во дворе не горели, порывы сквозняка качали лёгкую, хорошо потрепанную грушу на спортивной площадке.

Нэйт часто пропадал здесь. Под лавкой валялись его перчатки, словно он бросил их туда только вчера. Эллен подняла с земли баскетбольный мяч, покрутила его в руках и бросила в корзину, в темноте попав по ободку. Мяч ускакал за дом, и его удары напомнили ей звук удаляющихся шагов.

Металлическая сетка кольца всё ещё гремела по инерции, нарушая мертвую тишину двора, и Барр отчего-то захотелось остановить этот мерный звон, будто он пугал её. Порыв сквозного ветра растрепал ей волосы, и Эллен резко обернулась, почуяв чужое присутствие.

— Нервы ни к чёрту.

Любую тень в густых сумерках двора при должном уровне фантазии можно было принять за чужой силуэт. Жизнь после смерти не доказана — оттуда ещё никто не возвращался, и мысль о призраках Эллен отмела сразу же, пока та не успела прокрасться в сознание и вызвать приступ паники. Барр больше опасалась живых, надеясь, что в покинутый дом ещё не успели пробраться воры или бродяги.

— Мне не пять лет, в конце концов.

Толкнув грушу, Барр направилась к дому. Она стукнула ладонью по выключателю над крыльцом, и над площадкой разлился мягкий, желтоватый свет. Сигнализация была исправна, значит, дом по-прежнему пустовал. Она открыла дверь и вошла внутрь.

Замерев на пороге, Эллен вдохнула застойного воздуха с привкусом пыли и плесени. В секундном порыве ей захотелось распахнуть окна и проветрить родной дом от этого затхлого, нежилого запаха, но Барр решила не тратить время. Она не хотела задерживаться здесь дольше, чем необходимо.

Эллен поднялась на второй этаж, попутно включая свет,  чтобы не споткнуться. У двери комнаты Натаниэля она остановилась, и, помешкав, всё же решилась войти. Здесь всё было так же, как и семь лет назад. Даже его любимая кружка с надтреснутым краем сиротливо стояла на углу письменного стола, остатки кофе на дне её покрылись густой шапкой плесени. Эллен дотронулась до спинки кровати и собрала ком серой пыли подушечками пальцев.

Барры не побоялись взять из приюта сложного ребёнка. Вспышки агрессии сменялись приступами глухой апатии, но врачи не находили у него видимых отклонений, списывая всё на трудные условия, в которых он рос. Лекарства давали временный эффект, а в минуты просветления они здорово проводили время вместе. Несмотря на то, что Эллен была старше, ей было интересно с ним. Мальчик был развит не по годам, ей всегда казалось, что для ребёнка у него слишком взрослый взгляд, словно нелёгкий жизненный опыт оставил отпечаток на его лице. Нэйт сменил три семьи, пока не обосновался здесь, чтобы после исчезнуть без следа.

Коробку она нашла в своей бывшей спальне. Эллен не помнила, когда успела поднять её туда, слишком много дел навалилось в тот день. Личные вещи родителей были аккуратно упакованы в полиэтиленовые пакеты: содержимое маминой сумочки, отцовские часы, мобильные телефоны с треснутыми экранами, записная книжка в кожаном переплёте с пятнами крови на корешке. Она неосознанно провела по нему пальцем, словно эти высохшие капли всё ещё хранили частицу жизни её родных.

Внутри нашёлся сложенный пополам листок, и Эллен развернула его.

— Не ищите меня.

Она прочла содержимое вслух, и сразу же прикрыла рот ладонью, чтобы не закричать. Это был его почерк. Это была записка от Нэйта. У Эллен мелко задрожали руки, и маленькие, круглые буквы слились в одно сплошное пятно. Когда детектив, расследовавший автокатастрофу, сказал ей, что Барры спешили в участок, чтобы добиться повторного открытия дела, Эллен решительно не понимала зачем. Не понимал и детектив, с которым мать говорила перед поездкой по телефону, ведь на записке не было  ни даты, ни адреса. Она не дала бы ровным счётом ничего, но родители вцепились в эту прозрачную надежду, словно в спасательный круг. Теперь всё встало на свои места. Они торопились в участок и попали в сильнейший ливень. Эллен была уверена, Нэйт не хотел, чтобы родители погибли из-за него. Он не хотел, чтобы его искали. Возможно, он жив. Возможно, он в беде.

Эллен захлопнула книжку и сжала её в руках. Где-то под ребрами словно вспыхнул огонь, его жар растекался по венам, впитывался в мышцы и сухожилия, заставляя её без толку метаться по комнате, лишь бы сбить эту назойливую жажду действия. Эллен знала это чувство. Её тело откликнулось на него быстрее разума, настолько оно въелось в подкорку. Она понимала, что в этот раз не сможет оставить всё так, как есть.

— Такова была их последняя воля.

Эллен вспомнила слова адвоката по наследственным делам, и решение пришло само собой. Она достала из кармана телефон и набрала номер офиса.

— Мне нужен отпуск. За все три года.

Летя по ночному шоссе в отель, Барр бросала нетерпеливые взгляды на папку с делом Нэйта и вслух проклинала дорожные знаки с ограничением скорости. Ей казалось, что она теряет драгоценные минуты. Эллен дала себе слово. Она выполнит последнюю просьбу родителей и найдёт Нэйта. Живым или мёртвым.

Следующие сутки Эллен обрывала телефоны. Двое частных детективов отказались,  сославшись на занятость, ещё двое — ознакомившись с материалами дела, которые Барр выслала им по электронке, и лишь один, Фрэнк Делино, согласился с ней на встречу.

— Ваша мать была у меня, — детектив, престарелый мужчина с залысиной на макушке, сухой и высокий, как жердь, ошеломил её с порога. — Вот что я скажу вам, Эллен. Вам не стоит ввязываться в это дело.

Барр так и осталась стоять в дверях, в плаще, завернутая в шарф до самого подбородка. Отрицание и раздражение от его слов будто обернулось вокруг неё колючей шкурой: Эллен готова была спорить с ним до хрипоты и предлагать любые деньги, лишь бы не оставаться со своей бедой один на один.

— Оно безнадёжно, поверьте моему опыту. Ваш брат хотел уйти. Хотел, Эллен.

Она не верила ему, хотя детектив был убежден в своей правоте. В его пользу говорило безупречное резюме, опыт и стопроцентное раскрытие многих и многих запутанных дел ещё в бытность его работы в полиции.

— А если с ним что-то случилось? У него были проблемы с психикой…

— Я тщательно изучил дело Натаниэля, я провёл всесторонний анализ и привлёк специалистов из психиатрической лечебницы. Он был абсолютно адекватен, я бы сказал, адекватнее, чем когда-либо. Уйти было взвешенным, хорошо обдуманным решением.

Дэлино говорил так уверенно, будто пытался убедить её во что бы то ни стало. Казалось, он жалел её. Иначе и не могло быть, наверняка в его глазах Эллен была потерянной сиротой, которая отчаянно цеплялась за любую возможность отыскать единственного, оставшегося у неё родного человека. Детектив по-отечески жалел её, но Барр не собиралась принимать его жалость.

— Даже если с ним что-то случилось, вы уже ничем не сможете ему помочь. Он не объявится, пока сам этого не захочет,— он настаивал, но Эллен уже не слушала его. Она сунула папку подмышку и взялась за ручку двери.