Путешествие. Из принцессы в наемницы (СИ) - Вейн Алиса. Страница 52

— Как долго вы здесь пробудете?

— Завтра с утра мы отправляемся в Ингару, к сожалению сегодня не получается, — ответил я.

Догар вскинул голову.

— Мы тоже завтра отправляемся, может вы отправитесь с нами? — с надежной Догар посмотрел на нас троих.

Я побарабанил пальцами по подлокотнику кресла и посмотрел на Алея, тот еле заметно кивнул соглашаясь, а вот Женя…

— Мы не станем тебе помогать в том, чтобы ты отнял ребенка у Ани. Она моя сестра, он мой племянник. Ни я, ни Аня на это не пойдем!

— Женя, не заводись, — осадил я его. — До Ингары десять дней пути, они должны хотя бы поговорить. Ты же знаешь Аню, если что не по ней она сразу сжигает все мосты, а у них ребенок. Он должен знать отца, я тебе это говорил неоднократно и ты с этим согласился. Тем более корабль, на котором мы собирались плыть выведен из строя, а купцу, с которым мы договорились, сегодня я не доверяю — мутный она кой-то. А Догар, я думаю, доставит своего ребенка в целости и сохранности.

Догар активно закивал, соглашаясь с моими словами.

— Хорошо, но если что… — начал Женя.

— Я понял тебя, — ответил Догар.

— Аня, — позвал я.

Через минуту девушка появилась. Вопросительно оглядела нас, намеренно игнорируя Догара.

— Завтра мы отправляемся в Ингару на корабле Догара, — тихо сказал Женя.

— Но…

— Все уже решено, — оборвал ее возражения я. — И отведи Догара к Радомиру, ему пора познакомится с сыном.

Фыркнув, Аня развернулась и скрылась в недрах комнаты, не дожидаясь Догара. Догар тяжело вздохнул. Видимо понял, что легко не будет.

Плыть на корабле вместе с ним десять дней? Боги, да о чем они только думали. Как вообще такое возможно!

Я забрала Радомира из рук служанки и положила засыпающего сына в кроватку. Девушка удалилась из спальни. Я отошла в кону. Дверь открылась, и в комнату вошел Догар. Бесшумно, но запах его парфюма я узнаю из миллиона ароматов. Чуть повернув голову, увидела, как мужчина нерешительно подошел к кроватке.

— Аня, он совершенен! Спасибо, — от тепла и нежности прозвучавшей в голосе мужчины что-то в душе дрогнуло. — Можно его подержать?

А в голосе столько мольбы и затаенного страха что откажу. Подойдя к кроватке, аккуратно взяла малыша на руки и передала мужчине. На миг наши руки соприкоснулись, и тело как будто ток прошил. Малыш приоткрыл сонные глазки и уставился на Догара изучающим взглядом.

— Ну, здравствуй сынок… Какой же ты красивый, солнышко мое. Я твой папа, и теперь всегда буду рядом.

Я глубоко вдохнула и отвернулась к окну, глаза жгло от слез. Боги, какой он нежный с малышом. Я знала, что Догар будет лучшим папой на свете, но такого трепета перед ребенком не ожидала. И держал он его уверенно и надежно.

— Радомиру пора спать, — тихо сказала я, не поворачиваясь.

— Да, конечно, — и в следующую секунду дверь была тихо прикрыта.

Малыш безмятежно спал в колыбельке, не подозревая как на части рвется сердце его матери. Ноги перестали держать, я села на пол возле сына и тихо заплакала. Он снова в моей жизни! Такой родной и такой чужой. Такой близкий и такой далекий.

Утро началось со скандала, который устроил Рэндел. Он требовал, что бы мы плыли на другом корабле. Его не устраивало близкое соседство с Догаром и то, что этот, как он выразился, хлыщ будет коршуном кружить надо мной. Но, как бы он не возмущался, мы отправились в порт на корабль Догара. Рэнделу же было предложено остаться, раз его не устраивает капитан корабля. После чего мужчина замолчал, но недовольное выражение сохранилось на его лице.

На корабле нас встретила команда и удивленный моим появлением Витор. Догар же тепло улыбался, смотря, как я с Радомиром на руках, поднимаюсь по сходням. Рядом недовольно поджимая губы, шел Рэндел.

— Малышка, — обнял меня Витор. — Так вот значит, о каком сюрпризе говорил Догар. Как же я рад тебя видеть! А это что за прелестное создание?

Витор заглянул в сверток, где мирно посапывал Радик и умилительно улыбнулся.

— Какая прелесть! Детка, так ты стала мамой? И кто же отец этого очаровательного мальца, — Витор оглядел стоящих за моей спиной Криса, Женьку и Рэндела.

— Это мой сын! — гордо сказал Догар, и с затаенной надеждой добавил. — Можно?

Смысла препятствовать Догару я не видела, позже я обязательно снова соберу свое сердце и склею его по кусочкам.

— Конечно, — я передала малыша Догару и он направился в свою каюту.

А вот у Витора такое озадаченное лицо было. Что он даже не заметил подошедшего к нему Алея, пока тот не ударил его по плечу.

— Витор, отомри. Идем я тебя со всеми познакомлю.

На церемонию знакомства я оставаться не стала и пошла в каюту, которую когда то занимала, рассудив, что именно в ней нас и малышом и поселят.

Напряжение прошедших суток стало проходить после принятого мной решения. Я буду снова рядом с ним, пусть всего лишь в качестве матери его ребенка, но за то рядом. А сейчас пора забрать малыша у отца, он должен руководить отплытием.

Дверь в каюту Догара была открыта, я вошла и оперлась о косяк плачем. Сам Догар сидел на небольшом диване и с улыбкой наблюдал за сыном, который вот-вот должен был проснуться.

— Аня я тут подумал… Оставайтесь в моей каюте, вам с сыном здесь будет удобнее, — не поднимая на меня глаз предложил Догар.

— А ты?

— Ну, уж на своем то корабле я место себе найду. Вам действительно здесь будет лучше.

— Хорошо, — не стала возражать я. — Тогда попрошу, чтоб вещи принесли сюда.

— Не стоит, я сам. Возьми Радомира, он проснулся.

Подойдя я заметила, что действительно сын уже не спит, а с прежним интересом рассматривает отца.

— Он такой спокойный, у тебя на руках. Таким спокойным он бывает только у Женьки, — поразилась я.

— Просто он чувствует родную кровь и защищенность в моих руках. Когда рождаются джинны, то обычно отцы запечатлеют ребенка на себя. Так они всегда чувствуют, что с их малышом, в каком состояние и где он находится, а после совершеннолетия связь исчезает. Так как джинн уже может, постоят за себя, — он замолчал, а я почувствовала себя виноватой.

— А сейчас это сделать нельзя? — обеспокоенно спросила я.

— Ты позволишь? — в глазах Догара зажглась надежда.

— Догар, это и твой сын тоже. Я не намерена препятствовать вашему общению.

— Но и ребенка ты мне не отдашь… — констатировал он.

— Нет, не отдам. Он часть меня.

— Часть тебя… Догар посмотрел в сторону невидящим взглядом, а потом повернулся к малышу — Элумия стеф коррида.

Маленькая, тонкая золотая ниточка протянулась между отцом и сыном и постепенно растаяла в воздухе. Догар поцеловал сына в лобик, поднялся и отдал малыша мне.

— Спасибо, Аня, для меня это очень много значит. Размещайтесь, сейчас принесут ваши вещь.

Догар вышел, а я поняла, что дорога будет долгой. Очень долгой. Ведь сейчас мы будем постоянно рядом и у меня нет ни возможности, ни права подойти и обнять его. А хочется…

Радомир затребовал к себе внимания, и я вынырнула из своих безрадостных мыслей.

— Солнышко мое, ты проголодался? Идем, кому то пока кушать.

Прижав ребенка крепче к груди, я направилась в спальню. Здесь я никогда не была и поэтому ее интерьер стал для меня сюрпризом. Все было в шоколадных оттенках — любимый цвет Догара, как и мой отметила я. Кровать — довольно широкая, мы с малышом поместимся, шкаф, комод и толстый ковер на полу.

Скинув легкую куртку, сняла сапоги и залезла на кровать сев по-турецки. Сын жадно пропал к груди, громко причмокивая. Он был таким голодным, что казалось я сутки его не кормила. Малыш терзал сосок, добывая питательное молоко, а я с умилением наблюдала.

— Материнство тебя очень изменило, Аня, — услышала я голос Догара.

Он стоял у дверей, около его ног были наши сумки. Догар с непонятным выражением лица смотрел на нас с сыном.

— Догар, выйди! — возмутилась я.