Императорский воспитанник (СИ) - "Девлин Джэйд". Страница 37

— И то слава богу, — вздохнула девушка. — Не стой так, давай остальные книги. А насчет вчерашнего… я хотя и наследница, и все такое, но я тоже живая. Могу ошибаться. Еще как! У меня вчера было просто… да ужасно все было. Я устала, запуталась. Столько дел… все время какая-то путаница, словно кто-то нарочно мешает… да вдобавок северный сосед опять втягивает Рогнар в глупую склоку за приграничные холмы, — Каро проговаривала все это вслух и с удивлением понимала, что ей становится легче и легче.

— Ну, вот я и летела, как ведьма на метле, крушить врагов и, вообще, всех, кто попадется. А попался ты, — она как-то смущенно потупила взгляд, но тут же упрямо подняла глаза:

— Я знаю, что ты не прогуливал. И я должна была выяснить это сразу, а не срывать на тебе злость. Мне… очень стыдно за это. Такое поведение не подобает принцессе и, вообще, аристократке. Прости меня, пожалуйста.

Каролина говорила, и ее простые искренние слова испаряли в Даниэле все вчерашние чувства. Обиду, горечь, безразличие… Когда она закончила, он горячо закивал.

— Ваше Высочество, Вы не… я и сам…

Ее слова принесли ему облегчение и одновременно смутное беспокойство.

Вся эта история протянула ниточку в прошлое, туда, где еще был герцог Рогнарский, его слуги и… Максимилиан! Даниэль вдруг понял, что подспудно беспокоило его все это время — Максимилиан. Он точно так же поступил с ним, сорвал на нем плохое настроение!

— Ваше Высочество… Вы поэтому забрали у меня даже Максимилиана?

— Почему? — уточнила Каро, оборачиваясь. И догадалась: — Ты ему тоже нагрубил? — она покачала в руке увесистый том энциклопедии «Растения Рогнара», не торопясь ставить его на место.

— Вообще-то я его не забирала. — Энциклопедия все же встала в строй. — Максимилиан старенький уже, Даниэль. У него сердце слабое, часто болит спина, да и ноги тоже. Ему тяжело носиться по лестницам и прислуживать. Еще немного, и он бы не выдержал — слег. Я в первый же день после оглашения назначила Максимилиану пожизненную пенсию и выделила место для проживания в замке. Раз он захотел остаться. Так что старик вышел на заслуженный отдых. Он тут всю жизнь, ты и твои отец с дедушкой были его единственной семьей. Он сам решил остаться, потому что не хотел оставлять тебя одного… Беспокоился, волновался, как же ты без него.

Максимилиан появился в замке задолго до рождения Даниэля. Он был при мальчике дольше, чем тот сам себя помнил. И Даниэль был свято уверен, что так всегда и будет. Ему до этого и в голову не приходило, что Максимилиан может заболеть, слечь, что его просто может не стать. Ошеломленный, он опустился на стул, сжимая в руках очередной поднятый им том. Значит, вот оно что? Мог все это время попросту уйти! И не ушел… Оставался, продолжал прислуживать, помогал и терпел придирки… и даже называл его как раньше — «Ваша Светлость». Один из всех! А он… вот как отблагодарил верного слугу за все! Даниэлю стало тошно. Так тошно, что хоть волком вой.

Каро через плечо внимательно посмотрела на мальчишку. Ох, как знакомо было ей это чувство. И как же хорошо, что Даниэль, оказывается, тоже еще (или уже?) умеет, может это почувствовать. Она дала ему время.

А он спохватился и молча подал ей очередную книгу.

— В мире нет идеальных людей, Даниэль, — сказала она, заполняя книгами следующую полку. — Мы все делаем ошибки. И отличаемся только тем, что кто-то способен свою ошибку признать и исправить, а кто-то нет.

— Поэтому вы пришли… — то ли спросил, то ли сам же ответил на свой вопрос Даниэль. И подал принцессе очередную книгу — последнюю.

— И поэтому тоже, — кивнула Каро. — А еще потому, что я обидела тебя незаслуженно, и мне было очень неприятно видеть, как тебе плохо.

Девушка огляделась и, убедившись, что книг больше нигде не валяется, взялась собирать и расставлять по местам остальное. Попутно полюбовалась большой кляксой на стене — результатом поединка чернильного прибора с плохим настроением хозяина.

— На это место надо хоть картину повесить, что ли, — заметила она. — Или тебе нравится композиция? Собери пока бумаги с пола, потом сам посмотришь, что тебе нужно, а что выбросить.

Даниэль донельзя смущенный тем, что столь высокопоставленная особа наводит порядок в его комнате, повиновался беспрекословно. И стыд его мешался с радостью от того, что Каролина такая… вернее, не такая, какой он видел ее до этого. Пристыженный мальчишка быстро справился с бумагами на столе и, предупредив следующий шаг принцессы, бросился к своей кровати — я сам! Нельзя сказать, что у него вышло хорошо, но он очень старался. А попутно думал о том, сколько же всего приходилось делать для него другим, тому же Максимилиану. С этой поры размышления уже не оставляли его ни на минуту. Что бы он ни делал, чем бы ни занимался в дальнейшем, в фоновом режиме крутились слова Каролины, цепляли собой воспоминания.

Постепенно комната стала приобретать более-менее жилой вид. Каро удовлетворенно вздохнула. До полного порядка еще далеко, но так даже лучше. Пускай Даниэль сам закончит. Если надо, Каро многое умела: и помыть, и подмести. Но сейчас необходимости в этом не было. Как и времени. Да и веника с тряпкой.

— Даниэль, попроси горничную с этажа, чтобы помогла тебе закончить уборку. Найти ее можно либо в кухне, либо в прачечной. Спроси Грену. — Каро внимательно оглядела собеседника. А, вот еще что не давало ей покоя!

— У тебя есть расческа или гребень?

— Был гребень. Только он поломался, — Даниэль напряженно соображал, зачем мог понадобиться принцессе гребень? Ее Высочество свою прическу тоже поправляет собственноручно?!

— Понятно, — вздохнула Каро, открыла маленькую кожаную сумочку у пояса, с которой не расставалась даже на тренировках, и вынула свой гребешок.

Пока Даниэль задавался бесконечными вопросами, Каролина действовала. Быстро и решительно.

— Иди сюда. Повернись, — чтобы не терять время, Каро сама за локоть подтянула мальчишку и развернула к себе спиной. Ей было не привыкать, трое подопечных быстро приучили девушку быть и нянькой, и парикмахером, и даже швеей. Так что теперь она действовала уверено. Гребешок зацепил одну из спутавшихся прядей нового воспитанника и чувствительно дернул.

— Что вы! Зачем это?! — запротестовал Даниэль. — Не надо! Я и сам могу! — попытался он вызволить волосы из плена.

Совершенно машинально, не задумываясь, Каро шлепнула подопечного по затылку, а потом за ухо развернула его голову в удобное для себя положение:

— Не вертись, а то останешься лысым, — предупредила она, перехватывая спутанный клубок волос повыше и осторожно его разбирая. Правда, осторожность осторожностью, а сбитые в узел пряди сопротивлялись отчаянно, больно цепляясь за гребень и друг за друга.

— «И чего я себе напридумывала… — мелькнула недоуменная мысль. — Мальчишка как мальчишка. Ни капельки он не противный…» — Только теперь она осознала, как сильно изменилось ее отношение всего за последние полчаса. Всего лишь стоило заговорить с ним нормально, как с кем-то из троицы… и словно по мановению волшебной палочки, вместо отвратительного чудовища перед ней оказался просто… мальчик. Обычный, растерянный мальчишка, которому нужна ее помощь! И ВСЕ! Все сразу встало на свои места, стало легко и даже… приятно? Ему помочь… Да, конечно, вряд ли до того, как Даниэль получил хорошую встряску, он стал бы слушать ее разговоры «по-хорошему». Но сейчас слушал! Понимал. Она это видела.

От такого поворота дел Даниэль потерял способность к сопротивлению. Зато не потерял способность изумляться (хотя давно уже пора бы) и краснеть. Он послушно повернул голову и застыл в таком положении. И даже испытал некоторое облегчение — все же сам справится с «прической» он не мог.

Каро довольно ловко расправилась с путаницей внизу прядей, а выше разбирать их было неудобно — сама девушка была, по выражению Грено, «ростом с кузнечика», а Дан для своего возраста вымахал неплохо.

— Вот же длинный! — с ненастоящей досадой заявила Каро, понимая, что прыгать с расческой вокруг воспитанника уже совсем не вяжется с королевским достоинством. Огляделась, и как воздушный шарик на веревочке, за длинную прядку отбуксировала жертву к ближайшему стулу: