Дуэль умов - Черчилль Питер. Страница 27

Юго-восточная зона разбивалась на семнадцать районов, в каждом из которых был местный руководитель Сопротивления. В своем районе он организовывал группы для встречи парашютистов и группы диверсантов, которых обучал Жерве. Руководителю помогали сочувствующие движению местные общественные деятели, должностные лица, демобилизованные офицеры французской армии и другие. Эти семнадцать районов поддерживали постоянную связь с Карте при помощи связников.

Зная, что на железных дорогах нужно подготовить диверсии, о дне которых сообщат незадолго до высадки союзных войск, руководители подбирали в своих районах на главной магистрали подходящие места, например повороты у обрывов, мосты, тоннели, и составляли планы диверсий. Кроме того, они подыскивали посадочные площадки для самолетов, которые доставят взрывчатку, и договаривались с каким-нибудь сочувствующим фермером спрятать у него груз, пока он не понадобится. Эти места наносили на карты, которые через связников направляли Карте.

Пользуясь кодировочной сеткой, нанесенной на прозрачную пленку, Мишель кодировал обозначенные на карте пункты и сообщал по радио в Лондон, указывая сокращенно характер объекта. Так, желая сообщить, что куда-то в район. Экса нужно направить взрывчатку для диверсии на железной дороге, он пошлет по радио: «Экс, 84, 13, железная дорога». Получив такую радиограмму, Бакмастер, которому Экс известен не хуже, чем Бирмингем среднему англичанину, положит на карту номер 84 прозрачную пленку с такой же кодировочной сеткой, как у Мишеля, и по условной цифре 13 отыщет нужную точку. Затем, связавшись с ВВС, узнает, можно или нет доставить в указанную точку взрывчатку. Если можно, то через Би-Би-Си агентам во Франции будет передано соответствующее сообщение.

Казалось бы, работа наладилась и вошла в определенную колею. Но вдруг возникла новая проблема. Хорошо еще, что полковник Вотрэн своевременно проинформировал о ней Мишеля.

Как-то на совещании у Карте он сообщил, что в Марсель прислали 36 немецких автомобилей с радиопеленгаторными установками, и даже назвал номера машин, выделенных для Канна и Антиба. На каждой машине, кроме опытного радиста-пеленгаторщика и водителя, сидит автоматчик. Эти подвижные установки работают парами. Стоит им засечь рацию, и через несколько минут они уже там.

Узнав о машинах, Мишель разрешил Арно работать на передаче не более шести минут подряд, причем всего раз в сутки. Всех хозяев предупредили, чтобы во время передачи они выставляли двух наблюдателей, которые могли бы заметить машину по крайней мере за километр от дома. Радист тогда успеет спрятать рацию и скрыться через черный ход.

Эти меры предосторожности оказались вполне достаточными. Арно использовал для работы сорок восемь домов в шести различных городах, и ни одного из владельцев не схватили. Со временем к машинам привыкли, и они даже стали радовать Мишеля: хорошо, когда знаешь, где враг.

До прибытия фелюги оставалось несколько дней, и в Канн стали собираться агенты, которым нужно было уехать из Франции. Обычно о них сообщали по радио, но однажды на фелюгу попросился незнакомец. По просьбе Антония Мишель согласился встретиться с этим человеком, предварительно позаботившись о том, чтобы поблизости находились двое друзей.

— Моя фамилия Оппенгейм, — представился неизвестный, — я из агентурного управления, мне необходимо вернуться в Лондон.

— Почему вы не отправитесь туда своими силами? — спросил Мишель, который многое слышал об агентурной разведке, но с ее агентами никогда не сталкивался.

— Немцы перехватывают мои радиограммы. Если я вызову самолет, они его собьют. За мной установили слежку, и я вынужден был бежать из Парижа.

— Что вас привело ко мне? — спросил Мишель.

— О фелюгах я слышал у себя в управлении. Кроме того, я знал Антония еще до войны. Недавно мы с ним встретились в Париже.

— Понятно, — произнес Мишель многозначительно. — Каким образом я могу установить вашу личность?

— Пошлите радиограмму.

— Кто ваши шефы? — спросил Мишель.

— Майор X. и капитан В. Они поручатся за меня.

— Очень хорошо. Сегодня же запросим. Встретимся на Круазетт у гаража завтра в семь вечера.

Вечером в шесть часов Арно, помимо других радиограмм, передал следующую:

СРОЧНО. ОППЕНГЕЙМ ИЗ АГЕНТУРНОЙ РАЗВЕДКИ НАЗЫВАЕТ МАЙОРА X. И КАПИТАНА В. ОН ПРОСИТ ОБ ОТПРАВКЕ ДОМОЙ НА ФЕЛЮГЕ.

На другой день в пять часов — время передачи постоянно менялось, чтобы не засекли пеленгаторы, — получили ответ: ОППЕНГЕЙМ НЕИЗВЕСТЕН. ОСТЕРЕГАЙТЕСЬ.

В семь часов, захватив с собой донесение, Мишель поехал на велосипеде к гаражу. За ним на некотором расстоянии следовали двое дюжих молодцов.

Оппенгейм уже ждал его, и они медленно пошли по улице. Мишель достал радиограмму и молча передал ее Оппенгейму.

— Проклятые олухи! — возмутился тот. — Готов спорить, они просто поленились разыскать людей, которых я назвал. Наверное, играют в гольф в Глениглес и знать ничего не хотят, — сердито закончил он.

Оппенгейм говорил по-французски, но «Глениглес» произнес с превосходным английским акцентом. Мишель был склонен поверить ему.

— Знаете кого-нибудь еще в агентном управлении? — спросил он спокойно.

— Конечно. Полковника 3. и полковника Р., — сразу же ответил Оппенгейм.

— Хорошо. Попытаемся еще раз. Встретимся здесь в это же время послезавтра.

На следующую ночь Арно передал:

СРОЧНО. ОППЕНГЕЙМ УТВЕРЖДАЕТ, ЧТО ЕГО ЗНАЮТ ПОЛКОВНИК 3. И ПОЛКОВНИК Р.

Ответ пришел такой:

ОППЕНГЕЙМ ОПРЕДЕЛЕННО НЕИЗВЕСТЕН. ВАС ПРЕДУПРЕЖДАЛИ.

Когда он показал ответ Оппенгейму, тот побледнел как полотно и не мог вымолвить ни слова.

— Мишель, — наконец начал он дрогнувшим голосом, — я знаю, что нахожусь на вашей территории, знаю, что вы занятый человек и что я чертовски надоедаю вам. Вам ничего не стоит привязать мне камень на шею и утопить в Средиземном море. Эти двое верзил, конечно, ваши люди, и вы без труда можете отделаться от меня. Но клянусь честью своей матери, моя фамилия действительно Оппенгейм и я работаю в агентурной разведке.

— Я верю вам, — медленно произнес Мишель, глядя прямо в глаза собеседнику, — но нам придется встретиться еще раз через дня два.

Когда Мишель писал свою третью радиограмму, он хорошо понимал состояние Оппенгейма. Но что поделаешь? Ведь не может же он сажать в фелюгу кого бы то ни было без разрешения начальства. Если в ответ на третью радиограмму ему пришлют приказ о ликвидации неизвестного, как тогда поступить? Третья радиограмма гласила:

ВЕСЬМА СРОЧНО. НАСТОЯТЕЛЬНО УТВЕРЖДАЮ, ЧТО РЕПУТАЦИЯ ОППЕНГЕЙМА В ПОРЯДКЕ. ПРОВЕРЬТЕ ЕЩЕ РАЗ.

Когда на другой день Арно передал Мишелю пачку радиограмм, он прежде всего стал разыскивать ту, в которой решался вопрос жизни или смерти человека. Вот она! Ответ был поистине невероятным:

ПУСТИТЕ ОППЕНГЕЙМА НА ФЕЛЮГУ. ВЫ БЫЛИ ПРАВЫ. ИЗВИНЯЕМСЯ.

Закурив, Мишель облегченно вздохнул.

Вскоре после этого случая пришла наконец радостная весть.

В Монпелье стояла дивизия — одна из немногих оставшихся у правительства Виши после перемирия с Гитлером. Дивизией командовал генерал де Латтр де Тассиньи, тогда еще никому не известный. Как-то в разговоре с генералом полковник Вотрэн намекнул, что кое-кто из английских офицеров, примыкающих к движению Сопротивления во Франции, поговаривает о намерении Англии вооружить группы французских партизан, которые формируются в горах. Генерал вызвался на собственный страх и риск увести дивизию в Пиренеи при условии, что военное министерство Англии будет снабжать ее по воздуху продовольствием, транспортом, боевой техникой и боеприпасами.

Сообщив обо всем этом Мишелю, Вотрэн добавил, что генерал просит передать его предложение в Лондон. Он также интересуется, согласятся ли Мишель и Арно пойти с дивизией, если предложение будет принято.

— Предложение, конечно, передам, а за себя готов ответить хоть сейчас! — радостно сказал Мишель. Он сразу подумал, что, действуя в горах, дивизия отвлечет на себя по меньшей мере десяток немецких дивизий.