Сказки старого Вильнюса VII - Фрай Макс. Страница 12

– Он мальчик, – сказала Элька, расстегивая молнию пуховика. – С ним не будет проблем. В смысле когда вырастет, никого нам не родит.

Из-под пуховика наконец выглянула полосатая морда с мохнатыми бакенбардами. И разразилась длинной прочувствованной речью:

– Мяу-мяу-мяу!

– Нет, пожалуйста! Только не это! – воскликнул сиреневый манекен. И вдруг исчез. А на плече Люцины образовалось невесомое черное облачко. И пропищало совсем уж жалобно, куда там котенку: – Не отдавай меня Зверю! Не отдавай!

Стены снова сотряс визг, но теперь уже родной и знакомый. На Милиной памяти Люцина так визжала всего дважды в жизни: когда у нее впервые брали из пальца кровь на анализ, и когда соседский мальчишка бросил в нее паука. И попал.

«Даже хорошо, что она кричит, – подумала Мила. – Значит, не такой уж сильный шок. Интересно, а у меня – сильный? Я вообще это все хоть как-то переживу?»

Пока Милин разум панически метался по черепной коробке, на помощь пришел материнский инстинкт: она крепко обняла дочку, прижала к себе, утешительно забормотала:

– Не бойся, моя девочка, не бойся, ничего страшного не случилось, я с тобой, все будет хорошо.

Визг постепенно перешел в рыдания; по опыту Мила знала, что это неплохой признак: поплачет, устанет, пойдет умоется и успокоится. А уже потом будем думать, как и что.

– Лю, ты чего? – удивилась Элька, никогда прежде не видевшая старшую сестру в слезах. – Ты так сильно не хочешь котенка? Но ты же любишь кошек, ты сама говорила…

– Мяу, – укоризненно вставил котенок. И повторил, видимо, для полной ясности: – Мяу!

– Помолчите пока оба, – строго сказала им Мила. – Дайте человеку успокоиться. Обсудим все потом.

– А что это за сиреневая кукла?.. – спросила Элька. И после некоторой паузы добавила: – …тут только что была. Она что, заводная? И куда она подевалась?

Хороший, черт побери, вопрос.

– Я все объясню, – теперь жалобный тоненький голосок звучал откуда-то чуть ли не из Милиной подмышки. – Я вам честно все-все объясню. Открою все тайны. Только не отдавайте меня ему!

Мила и Люцина вздрогнули и инстинктивно отшатнулись друг от друга. Между ними висело все то же черное облачко. Оно взмыло к потолку, но тут же вернулось и жалобно попросило:

– Возьмите меня на ручки, пожалуйста. Клянусь, я никому ничего плохого не сделаю. Я совсем безвредный. Не опасный ни капельки. И очень его боюсь.

– Кого – «его»? – спросила Мила.

– Зверя!

– Мяу! – снова пискнул котенок.

– А-а-а-а-а! – в ужасе взвыло облачко.

Люцина вдруг рассмеялась, так и не прекратив плакать:

– Слушайте, – сказала она, заикаясь от смеха и слез одновременно: – Слушайте, по-моему, оно боится котенка!

– Я боюсь Зверя! – подтвердило черное облачко. – Зверь имеет законное право меня растерзать. Я вторгся на его территорию. Нарушил договор. Пожалуйста, спрячьте меня от Зверя. Если можно, лучше в карман.

– Ладно, – внезапно решила Мила. – Если так страшно, полезай в карман моей кофты. Но только не брюк, туда даже не вздумай…

Черное облачко метнулось к ней.

– Спасибо! – сказало оно уже из кармана. – Ты моя спасительница, благородное сердце, добрая душа. Хочешь, я теперь буду твоим слугой, а не ее?

– А не чьим? – переспросила Мила.

– Не ее! – повторило облачко.

– Видимо, не моим, – пояснила Люцина. – Оно же сначала ко мне липло. А теперь к тебе. Спасибо, мама. Я знала, что ты у нас храбрая, но что настолько…

Мила только горько вздохнула. Храброй она себя совсем не чувствовала. Но куда деваться, когда ты – самая старшая, и тебе не положено рыдать и орать, по крайней мере, при детях. Поневоле приходится откладывать панику на потом.

– Держи пока своего котенка, – сказала она Эльке. – Не отпускай. А то вдруг действительно захочет растерзать этого… это не пойми что. И порвет мне кофту.

– Он аккуратный! – заверила ее младшая дочка. – И осторожный. И самый ласковый в мире. Всю дорогу мурлыкал. А теперь испугался криков…

– Мяу! – подтвердил котенок.

– Аккуратный он или нет, потом посмотрим, – отмахнулась Мила. – Главное, не вздумай его сейчас отпускать. Сначала давайте разберемся… попробуем разобраться. – И похлопала себя по карману: – Давай, объясняй. По порядку. Ты кто?

– Вообще-то я в другом кармане, – ответило облачко. И поспешно добавило: – Но это совершенно неважно. Не беспокойтесь, я все расскажу. Я… – только не поймите меня неправильно! – как бы немножечко демон…

– Немножечко?! – хором переспросили Мила и Лю. – Это как?

Котенок снова высунул морду из-под Элькиного пуховика и выдал вполне взрослое, увесистое, басовитое «Мяу!»

Ответом ему был жалобный писк из Милиного кармана и строгое напоминание самой Милы:

– Держи его. Крепко держи!

– Да держу я, держу, – скривилась младшая дочь. – Он и не рвется особо.

– Спасибо, – поблагодарил ее голос из кармана. – Вы все, наверное, думаете, я преувеличиваю грозящую мне опасность. Но Зверь действительно может в любой момент меня растерзать. По крайней мере, имеет на это полное право. Я нарушил договор, вторгся на его территорию…

– Это не его территория, а мой дом! – возмутилась Мила.

– Но он здесь, а значит…

– Стоп, так не пойдет. Рассказывай по порядку, как договаривались, – строго сказала Люцина. – «Немножечко демон» – это вообще как?

Теперь, когда неведомо что обосновалось в кармане матери, она быстро успокоилась, и в голосе появились привычные командные нотки, всегда удивлявшие Милу: в кого она у нас такая удалась?

– Что-то вроде небольшого демона, совершенно безобидного и безопасного для людей, – смущенно ответил голос. – Но это не означает, будто мы какие-нибудь проклятые негодяи, творящие зло. Просто «демонами» у людей называются все «сверхъестественные», по вашему мнению, существа. А мы как раз вполне сверхъестественные: состоим из иной материи, вследствие чего не имеем постоянной формы и умеем совершать так называемые «чудеса». Когда-то нас было много, и мы прекрасно ладили с людьми, к обоюдному удовольствию, но после того, как мы проиграли войну Зверям, которых вы называете «котами», большинство моих сородичей предпочли покинуть эту реальность, чтобы не выполнять унизительные условия мирного договора. Я сперва остался, из сентиментальной привязанности к одному… ладно, неважно, это никого не касается. А теперь очень об этом жалею, совсем трудно стало здесь жить. Но последовать за своими при всем желании сейчас не могу: очень уж оголодал…

– Что? – звенящим от волнения голоса переспросила Элька. – Что вы такое сейчас сказали? Демоны проиграли войну котам?! А когда это было? Недавно? Давно?

– Боюсь, в подобных вопросах нам будет непросто достичь взаимопонимания, – уклончиво ответил демон. – Слишком разное чувство времени. С моей точки зрения, катастрофа случилась буквально позавчера, а с вашей – давным-давно; по крайней мере, вас тогда еще и на свете не было. Всех трех, включая хозяйку этого дома, при всем моем уважении, вынужден это признать. Надеюсь, вы проявите такт и не станете выпытывать у меня подробности страшной битвы, величайшей трагедии с начала времен…

– Ну надо же! – восхищенно вздохнула Элька. – Котики победили демонов! Всегда знала, что котики круче всех!.. Ой, извините, пожалуйста, я не хотела вас обидеть. Просто так вышло, что я очень люблю котиков. А о вас я до сих пор вообще не знала. И просто еще не успела полюбить.

Ответом ей стали торжествующее мяуканье котенка и горестный вздох демона:

– Ничего страшного. К такому отношению я привык. Человек не в силах противостоять ослепительным чарам Зверя. Не за что вас винить.

– Но зачем демонам воевать с котами? – спросила Люцина. – Что вам было делить?

– Вашу любовь, – едва различимым шепотом ответил голос из Милиного кармана. И уточнил: – Не лично вашу, а человеческую… Хотя я наверное недостаточно точно выразился. Не столько любовь, сколько внимание. И Зверям от вас нужно то же самое. Пока мы были в силе, им доставалось гораздо меньше любви и внимания, вот Звери и ополчились на нас. Их, к сожалению, было гораздо больше. К тому же они безжалостны. И самое главное, война для них – не трагедия, как для нас, а всего лишь игра. Таким легко побеждать. С тех пор мы не имеем права войти в человеческое жилье, где обитает Зверь, без его согласия. А нарушителя договора Зверь может легко и безнаказанно убить. Им это обычно нравится. Еще одна игра.