Мкхарт (СИ) - Смирнова Ирина "cobras". Страница 58

— Мы знаем, тьюди, — подал я голос. — Печально видеть, какие уродливые формы приобрела неплохая, в общем-то, задумка герцога.

— Приобрела… — горько усмехнулась тьюди Тиньюнь. — Если бы она сама… Нет, такой ее сделал мой муж. Убийства, торговля рабами, тяжелые наркотики — он не гнушается ничем.

Женщина облокотилась на стол и продолжила рассказ:

— Я тогда сильно увлеклась Аньхоном. Да, я крала мужа у собственной дочери, но ничего не могла с этим поделать. Я влюбилась! Мы с ним были ровесниками, нам было интересно вместе. Если бы не вынужденная необходимость соблюдать хоть какие-то правила приличия, я не остановилась бы ни перед чем, чтобы стать его женой. Моя дочь была не интересна ему, он приходил в ее спальню только из-за долга перед родом, чтобы дать семье очередного наследника. Мой муж тогда пропадал в Сычоне. Да и Кетхуму было откровенно плевать, где и с кем я сплю. Главным для него всегда были деньги.

— Да, я помню эти сумасшедшие дни, — протянул Йонж. — Сколько раз мне приходилось затыкать чужие рты, беспокоясь о чести герцогов Фаннизе. Но почему это все кончилось вот так? Твой муж прозрел? Взревновал? Зачем ему было убивать собственного зятя и инвестора?

— Да, Кетхум взревновал, можно сказать и так. Но не меня, на меня ему всегда было плевать. Он взревновал к деньгам. К тому времени клуб приобрел определенную известность, и как- то раз Аньхон, наконец- то, нашел время вникнуть, что же там наворотил его тесть. Осознав, во что превратилась невинная, в общем- то, задумка, он просто потерял голову. Несмотря на мольбы моего мужа, Аньхон, как номинальный собственник клуба, вывел из оборота все активы и подвел под суд некоторых особо рьяных подонков, готовя заведение к процедуре банкротства. Все это делалось негласно и прошло мимо внимания света. И тогда Кетхум, теряющий колоссальные прибыли, решил убить своего герцога. А чтобы добиться его молчания, пригрозил, что если Аньхон скажет хоть слово, то Кетхум навеки ославит род Фаннизе, приписав ему все злодеяния, творящиеся в клубе. Твой господин, Вьен, — тьюди Тиньюнь подняла взгляд от столешницы, глядя на моего партнера, — знал, что если он заговорит, то честь его семьи будет растоптана.

Йонж подавленно молчал, и, наверное, вспоминал время, проведенное у постели умирающего друга и господина.

— Хорошо, Тинь… — Йонж откашлялся, — а почему тогда тьюзи Ньюлинха начал охоту за собственной внучкой? Ведь с момента его мести герцогу Фаннизе прошло столько лет?

Тьюди Тиньюнь промолчала, собираясь с мыслями.

— Муж никогда не вводил меня в курс своих дел. Но по его обмолвкам и подслушанными мною разговорам, я сделала некоторые выводы. Во-первых, Аньхон, подводя клуб к процедуре банкротства, практически парализовал активность Кетхума. Очень много времени у него ушло на возрождение почти полностью разрушенной структуры. Во-вторых, Тхань сейчас более-менее уверенно встала на ноги, заработав неплохие деньги на Нумекре, и опрометчиво отказалась от поддержки альянса аграриев. Если бы Кетхуму удалось оставить Тхань в полной изоляции, то рано или поздно, представ перед ней в роли доброго и любящего дедушки, он, наверное, смог бы получить на нее некоторое влияние. Затем поступило бы предложение посетить клуб, вполне возможно, что вместе с братом, а дальше — банальный шантаж. Если бы у него все получилось, то через пару лет он получил бы полный доступ к состоянию Фаннизе, контролируя молодую герцогиню. Поверьте, то, что она приходится ему внучкой, для него не имеет никакого значения.

Леди замолчала, и, отведя взгляд от Вьена, принялась внимательно разглядывать мое лицо. Через минуту она заговорила вновь:

— Для полного успеха Кетхуму понадобилось оторвать Тхань от ее любовника, Вашего господина, — кивнула она в мою сторону. Криво усмехнувшись, она добавила: — Как я понимаю, это и было его ошибкой. У вашей службы, молодой человек, грозная и блестящая репутация. Герцоги Линь не простят покушения на свою семью.

Чуть помедлив, она снова перевела свой взгляд на Йонжа и тихо спросила:

— Что теперь со мной будет, Вьен? И, самое главное, что будет с моей дочерью?

Йонж побарабанил пальцами по столешнице.

— Ты будешь жить, Тинь. Ты и твоя дочь. Для вас ничего не изменится. Просто Кетхум, твой муж, уйдет из вашей жизни. Но нам потребуется твоя помощь.

— Да, Вьен, я уже говорила, что помогу всем, что в моих силах, лишь бы избавиться от этого помешанного на деньгах и власти чудовища.

— Хорошо. Следующий день будет последним для старого подонка. Но для всего мира ты и твой супруг уедете на минеральные воды, для длительного лечения его застарелых болячек. Думаю, ты понимаешь, что под видом мужа с тобой поедет наш агент. Если ты поведешь себя правильно, через какое-то время ты сможешь вернуться в столицу, к дочери.

— А Тхань? — неуверенно произнесла тьюди Тиньюнь. — Я смогу потом поговорить с внучкой?

— Возможно. — Йонж задумался. — Возможно, Тинь, когда-нибудь молодая госпожа найдет в себе силы и простит твое малодушие и предательство. Время лечит все.

Женщина опустила голову и по ее щекам снова потекли слезы.

— Я буду ждать, Вьен. Я буду ждать.

Тхань Ти Фаннизе:

Я сидела на диване в гостиной, свернувшись в клубочек, заботливо укутанная в плед, и отрешенно смотрела в одну точку. Внутри было пусто и тошно одновременно. Вроде бы я давно вычеркнула этих людей из своей жизни, интуитивно подозревая, что именно они могли быть как-то замешены в смерти отца. Но одно дело вычеркнуть их именно из своей жизни, забыть об их существовании, а другое — вычеркнуть из жизни вообще, отдать приказ об их убийстве. И пусть это будет скорее казнь… Ведь мы защищаемся, а не нападаем. Но все равно было ужасно больно. Да, это было верным решением и отменять его я не буду, но пережить… Смирится и пережить сегодня и завтра. Послезавтра уже будет легче, потому что точно ничего не изменишь. А сегодня… Сегодня решалось, сколько именно моих родственников уйдет в полное забвение. И память, услужливо, подло, прокручивала перед глазами все хорошее, что было у меня связано с дедушкой и бабушкой. И, как выяснилось, приятных воспоминаний оказалось не так уж мало.

Вот дедушка подбрасывает меня вверх и ловит и потом говорит маме: «Как она похожа на тебя в детстве!». Вот бабушка гладит меня по голове, утешая, и потом мы вместе с ней склеиваем разбитую Монгом вазу, «чтобы мама не расстроилась». Странно, мне в детстве было важно, чтобы мама не расстраивалась? А еще бабушка читала мне перед сном каждый вечер сказки, пока мама усыпляла брата. И я прижималась щекой к ее ладони и слушала, затаив дыхание… Я даже вспомнила ее запах — яркий цветочный аромат, настолько сильный, что даже когда она уходила, в комнате еще долго сохранялась иллюзия ее присутствия.

Если бы не сидевший у моих ног Рэйко, безотрывно вливающий в меня энергию, не знаю, как бы я выдержала эти несколько часов, пока Вьен допрашивал когда-то дорогую для меня женщину.

Наконец раздался долгожданный звонок:

— Да? — я внимательно выслушала отчет Йонжа и, закрыв глаза, тихо заплакала.

Рэйко аккуратно вынул из моих рук мобильный и произнес в него:

— У меня только один вопрос. Это была очень плохая новость? Хорошая? Спасибо, тьюзи. Конечно, я буду с ней рядом, не волнуйтесь.

И меня, уже почти засыпающую, приподняли с дивана и понесли наверх, в мою комнату. Рэйко… Конечно он не Конг, и даже не Монг, но все равно я так счастлива, что он у меня есть…

Глава 15

Год металлической курицы (12057)

Утро застало семейство Си Фаней в шумных хлопотах и волнении. По крайней мере, его женскую половину. Мать и сестра Хона с многочисленными служанками наводили последние штрихи в парадном одеянии жениха, который эту ночь, в соответствии с традициями, провел в родительском доме. Затем хозяек ожидала встреча со стилистом и его командой: маникюрши, модистки, парикмахеры и прочий народ, призванный достойно огранить природную красоту прекрасной половины почтенного семейства.