Над пылающей бездной - Гриллс Беар. Страница 13

Вне всяких сомнений, Нарова была крепким орешком.

Выбраться с того кубинского острова оказалось непросто. Придя в себя после взрыва гранаты, Джегер с трудом поднялся на ноги и вытащил из подвала Нарову и Летисию Сантос. Затем они с Раффом вынесли обеих женщин из заполненного газом здания и поспешили покинуть территорию виллы.

Их операция очень быстро перешла в невероятно шумную стадию, и Джегер не знал, кто еще мог услышать всю эту стрельбу. Они понимали, что, скорее всего, на острове уже объявили тревогу, поэтому жизненно важно как можно быстрее унести с острова ноги, предоставив Владимиру и его компании самим объясняться с кубинскими властями.

Они пришли к ближайшей пристани, где похитители держали небольшой катер. Погрузив на борт Нарову и Сантос, завели мощные двигатели и направились на восток, к принадлежащим Великобритании островам Теркс и Кайкос, им нужно было преодолеть стовосьмидесятикилометровый отрезок океанской глади. Будучи лично знакомым с губернатором островов, Джегер заранее договорился с ним по поводу убежища.

Едва выйдя в открытое море, они с Раффом стабилизировали состояние Наровой, для чего следовало остановить кровотечение. Затем уложили ее и Сантос на спасательные жилеты на корме шлюпки.

Покончив с этим, мужчины принялись избавляться от своего снаряжения. Оружие, защитные костюмы, противогазы, взрывчатка, контейнеры с «Колоколом-1» — все, что имело отношение к их миссии, — полетело за борт.

К тому времени, когда катер пристал к берегу, ничто не указывало на их участие в каких-либо военных действиях. Они выглядели как четверо гражданских лиц, отправившихся на водную прогулку и угодивших в небольшую переделку.

Прежде чем покинуть виллу, Джегер с Раффом собрали все пустые контейнеры из-под «Колокола-1» и вообще все, что могло бы навести на их след, оставив после себя лишь несколько дюжин девятимиллиметровых гильз из неопознаваемого оружия. Даже их следы замаскировали защитные чулки. Вилла была оборудована камерами видеонаблюдения, но, как только Рафф устроил короткое замыкание всей электропроводки, они оказались обесточены. В любом случае Джегер готов был побиться об заклад, что никто не сумел бы опознать кого-нибудь из его группы сквозь стекла противогазов.

Все, что оставалось, — это три парашюта, однако даже их должно было унести течением в открытый океан.

С какой стороны ни посмотри, они вне подозрений.

Пока их судно рассекало поверхность спокойного темного океана, Джегер позволил себе задуматься над тем, что он все еще жив и все члены его группы тоже. Он почувствовал так хорошо знакомую теплую вибрацию — необыкновенный прилив эмоций от осознания того, что побывал в смертельно опасной зоне и остался в живых.

Острее всего жизнь ощущается после того, как ее чуть не отняли.

Возможно, именно поэтому перед его внутренним взором всплыл непрошеный образ. Он увидел Руфь — темноволосую, зеленоглазую, с тонкими изящными чертами лица, по-кельтски загадочную. Рядом с ней увидел Люка — восьмилетнего мальчугана, как две капли воды похожего на своего отца.

Теперь Люку было одиннадцать и лишь несколько месяцев отделяло его от двенадцатого дня рождения. Он родился в июле, поэтому им всегда удавалось отмечать его день рождения в каких-нибудь волшебных местах, ведь это время приходилось на самый разгар школьных каникул.

Джегер прокрутил в памяти воспоминания о тех днях рождения. Вот он несет двухлетнего Люка по Тропе Гигантов на диком западном побережье Ирландии. Вот они занимаются серфингом на пляжах Португалии. Сыну тогда было шесть. Когда ему исполнилось восемь, они побывали на заснеженных пиках Монблана.

На этом воспоминания резко обрывались. Вместо них он ощутил внезапную черную бездну… леденящую потерю, длящуюся уже долгих три года. Каждый из этих утраченных дней рождения был для него сущим адом. Этот ужас возрос многократно, когда тот, кто похитил его жену и сына, начал терзать Джегера издалека, посылая ему снимки своих узников.

Ему на электронную почту пришла фотография Руфи и Люка, закованных в цепи и опустившихся на колени перед своими похитителями. На их изможденных лицах с красными воспаленными глазами застыло испуганное выражение, выразительно говорящее о том, что их жизнь представляет собой сплошной непрекращающийся кошмар. Осознание того, что они живы, но глубоко несчастны и доведены до отчаяния, сводило Джегера с ума. Лишь охота на их похитителей и надежда на спасение жены и сына вернули ему рассудок и самообладание.

Рафф управлял двигателями катера, а Джегер как штурман вел их судно по ночному океану при помощи компактного устройства GPS. Свободной рукой он развязал один ботинок и что-то вынул из-под стельки.

Направив на этот предмет луч налобного фонаря, задержал взгляд на лицах, смотревших на него с этого крошечного потертого снимка, который Уилл брал с собой на все операции, независимо от их задачи и местоположения. Он сделал его во время сафари в Африке, куда они ездили в свой последний семейный отпуск. Руфь была одета в яркий кенийский саронг, а гордо стоящий рядом с ней загорелый Люк — в шорты и футболку с надписью «Спасите носорогов».

Сидя на носу взрезающего ночной океан катера, Джегер коротко помолился за них, где бы они ни находились. В душе он знал — они всё еще живы, как и то, что кубинская миссия на один шаг приблизила его ко встрече с ними. Осматривая виллу, Рафф прихватил айпод и несколько компьютерных дисководов, сунув их в свой рюкзак. Джегер надеялся обнаружить на них необходимые ему улики и нити.

Когда их катер причалил к пристани Кокберн-Тауна — столицы островов Теркс и Кайкос, относительно прибывших уже поступили распоряжения из резиденции губернатора. Летисию с Наровой тут же отправили в Соединенное Королевство прямым рейсом на борту частного самолета, оснащенного новейшим медицинским оборудованием.

Клиника Байовелл являлась великолепным частным медицинским заведением, где никто не задавал пациентам лишних вопросов. Это было очень удобно, когда тебе приходилось помещать на лечение двух молодых женщин, страдающих отравлением «Колоколом-1», одна из которых к тому же была иссечена шрапнелью.

При взрыве гранаты стальные осколки попали в Нарову, пробив ее защитный костюм, чем и объяснялось отравление газом. Но длительное плавание и свежий морской воздух сделали свое дело, отчасти выветрив токсины.

Войдя в больничную палату Наровой, Джегер увидел, что женщина сидит на кровати, опершись спиной на безупречно чистые подушки. В приоткрытые окна струился солнечный свет.

Она была немного изможденной и бледной, а под ее глазами залегли темные круги. Тем не менее, с учетом всего пережитого, Ирина выглядела на удивление хорошо. Кое-где на ее теле все еще виднелись бинты, закрывающие раны, полученные от осколков шрапнели. Но всего через три недели после вылазки на кубинский остров она уже была на пути к полному выздоровлению.

Джегер сел на стул рядом с ее кроватью. Нарова молчала.

— Как ты себя чувствуешь? — спросил он.

— Жива, — ответила она, даже не глядя в его сторону.

— Исчерпывающий ответ, — проворчал Джегер.

— Отлично, тогда слушай. У меня болит голова, я скоро полезу на стену от скуки, и мне не терпится отсюда выйти.

Джегер не смог сдержать улыбку. Он не переставал изумляться тому, как невыносима бывает эта женщина. Ее равнодушный, лишенный всякого выражения и чрезмерно официальный тон придавал всему, что она произносила, оттенок угрозы. Тем не менее в ее смелости и готовности жертвовать собой сомневаться не приходилось. Бросившись на тело охранника и придавив гранату к полу, она их всех спасла. Они были обязаны Наровой своими жизнями.

Но Джегеру не нравилось быть в долгу перед человеком, представляющим собой такую загадку.

Глава 11

— Врачи говорят, что выпишут тебя еще не скоро, — сообщил ей Джегер. — Им нужно сделать кое-какие дополнительные анализы.