Маленькие люди - Рой Олег. Страница 13
– Куда, куда?
– Да на свою фабрику. Мы здесь ее называем «гробом», она очень похожа на гроб. Да вы, наверно, видели: от «Дыры» ее прекрасно видно. Архитектор, который ее проектировал, был, по-моему, сумасшедшим, но гениальным сумасшедшим, я вам скажу.
– Да, видел, действительно, похожа. Собор тоже его работа?
– Вот именно. Он плевался и корчился, когда проектировал собор, поскольку, говорят, был чернокнижником. А еще он целыми днями торчал в цирке. Он верил, что Хоулленд – родина лепреконов… Ну, то есть настоящих лепреконов, а этот цирк – их древний храм. Вернее, развалины, на которых теперь устроен цирк. Вот под ними и, соответственно, под цирком и спит их верховное божество…
– По-моему, он просто начитался Лавкрафта, – сказал я.
– Точно, он его читал, – с энтузиазмом кивнул Барт. – Я тоже, когда читал «Каменного человека» и «Зов ктулху» Лавкрафта, вспоминал про нашего архитектора. Ой, да я же вас задерживаю, у вас важные дела к мистеру, – он скорчил забавную гримасу, выпятив челюсть, – Ха-ар-р-ко-нену.
– Да мне, в общем-то, и Кохэген подойдет, – скромно ответил я. – Скажите, пожалуйста, где находится его кабинет?
– На четвертом этаже, – махнул рукой Барт. – Может, как закончите, заскочите ко мне? Поговорим, пропустим по рюмашке, ведь так интересно с новым-то человеком поговорить. Скучно здесь…
– А как же… – я кивнул на его автомат.
Барт меня не понял, а когда до него дошло, рассмеялся.
– Да он не стреляет, – подмигнул он. – Ну, то есть стрелял бы, будь у меня к нему патроны. У нас в городе серьезно вооружен один только Бенджен. Он, по-моему, даже спит со своим «маузером» или что там у него. Дорожит этой хлопушкой… А все остальное оружие только в музей и годится…
– О'кей, – весело сказал я. – Обязательно зайду, как только с делами разберусь. Удачного вам дежурства.
– Подымайтесь по лестнице, – посоветовал напоследок Барт. – Лифт не то чтобы не работает, но застрять может запросто.
– Спасибо, – ответил я, сворачивая на лестницу.
Приемная и кабинет президента Хоулленда занимали целый этаж, Собственно приемная была просторной комнатой с огромными окнами, камином, диванами из красного дерева и натуральной кожи, бронзовыми канделябрами и удивительным образом соседствовавшими со всем этим зеркалами в массивных оправах, подлинниками малых голландцев и современным плоским телевизором, по которому транслировался CNN. В углу наличествовал письменный стол с эппловским компьютером, сделавшим бы честь руководителю любой солидной корпорации. За столом, тем не менее, никто не сидел, и компьютер был выключен. Пол покрывал бурый ковер с длинным ворсом.
Рядом со столом, между двумя пейзажами с бурным морем располагалась варварски роскошная двустворчатая дверь. За такой дверью не зазорно было укрываться какому-нибудь восточному деспоту. Я подошел к ней и осторожно постучал. Из-за двери послышалось негромкое звяканье, и затем снова стало тихо.
Я немного подождал и постучал опять.
– Да входите же, ну! – раздался хриплый голос. Судя по голосу, его обладатель несколько подустал. Я воспользовался предложением, толкнул дверь, переступил порог и оказался в кабинете президента маленькой страны.
Говорят, обстановка личного кабинета может многое сказать о его хозяине, так что я привык обращать пристальное внимание на подобные вещи. Первое, что бросалось в глаза еще в приемной, – это склонность хозяина к кричащей, почти варварской роскоши. И впрямь восточный владыка или коррупционер-нувориш из России или Украины. Мебель была антикварной, вероятно, позапрошлого века, если, конечно, не являлась искусной подделкой. На стенах – все те же голландцы и зеркала. В резном книжном шкафу – книги, сделавшие бы честь любой библиотеке. Бросалась в глаза коллекция микроскопических изданий в 1/16 листа. Кожа, дерево, бронза, позолота… Но на книжных полках скопилась пыль, на столе царил беспорядок, а в воздухе чувствовался неприятный кисловатый запах с ноткой, как ни странно, дешевого алкоголя.
Под стать кабинету был и сам мистер Кохэген. Крупный пожилой мужчина, лет на десять-пятнадцать старше меня, он выглядел этакой могутной глыбой. Не тучный, но массивный, кряжистый, ростом за шесть футов, с большой, обритой наголо головой и крупными, мясистыми чертами лица. Одет Кохэген был в строгий костюм-тройку, белоснежную рубаху и галстук. Булавка галстука, вероятно, была золотой и поблескивала кроваво-красным камушком. На толстом, мясистом, вызывавшем ассоциацию с плоскогубцами безымянном пальце левой руки виднелась массивная печатка, а на запястье – дорогие часы.
Мужчина был похож на Джека Николсона, растолстевшего до размеров Депардье и наголо бритого. Но черты лица были слегка обрюзгшими – повисшие щеки, неровная линия губ, нос в красных прожилках и мешки под глазами говорили не то о застарелой болезни, не то о чрезмерном пристрастии к алкоголю. На фоне витавшего в воздухе кисловатого запаха второе предположение было более достоверно.
– Кто вы? – с некоторым удивлением спросил Кохэген. – Я, по-моему, вас не знаю… Это очень странно.
– Добрый день. Вы и не можете меня знать, – ответил я. – Я приехал только вчера вечером.
Он одобрительно кивнул:
– А, турист… мы это… рады гостям. Но вообще-то вы не по адресу. Туристами занимается мой канцлер.
– Я не турист, – пояснил я. – Я хотел бы пожить у вас в городе какое-то время. Возможно, даже продолжительное время.
– Так живите, – в голосе Кохэгена чувствовалось непонятное нетерпение. – Вам что, кто-то мешает?
– Нет, но… – я не спешил покидать помещение. Не каждый день бываешь у президента, пусть и такого гротескного, как Кохэген. – Я же говорю, что, возможно, я перееду в ваше государство на постоянное жительство.
– Ничего не имею против, – буркнул Кохэген.
– …потому я бы хотел для начала узнать, можно ли как-то получить гражданство Хоулленда, оставаясь при этом гражданином Соединенного Королевства?
Президент посмотрел на меня почти бессмысленным взглядом:
– Э-ммм… честно говоря, не знаю. И вообще, всеми этими вопросами у нас канцлер занимается, мистер Харконен. Подойдите к нему, если он сейчас на месте. Он быстренько уладит все формальности.
Я вежливо поклонился:
– Ну что ж, приятно было познакомиться.
– Ага, – буркнул он. – В смысле мне тоже приятно. И это… Если станете все-таки нашим гражданином, голосуйте за Консервативную партию.
– Почему? – спросил я.
«Потому что это моя партия…» – читалось в его взгляде.
– Потому что мы отстаиваем традиционные ценности, – пояснил он. – Именно благодаря нашей, м-м-м, взвешенной политике страна стабильно существует и развивается уже больше века.
– Хорошо, я подумаю, – эти слова я произнес со всей доступной мне серьезностью. Еще бы, ведь речь шла о деле государственной важности!
После чего покинул кабинет Кохэгена, но из приемной уйти не спешил. Решил проверить одну свою догадку. Догадка оказалась верной – не прошло и минуты, как в кабинете президента что-то звякнуло, словно стекло стукнулось о стекло.
Похоже, мистер Кохэген употребляет прямо на рабочем месте.
– Ну как, все в порядке? – поинтересовался Барт, когда я спустился на первый этаж. – Уладили свои дела?
– Да нет, он послал меня к Харконену, – ответил я, пожимая плечами. – У меня такое впечатление, что он просто хотел побыстрее отделаться от меня.
– Угу, вот это точно, – кивнул Барт и заговорщически подмигнул. – У него и без вас дел хватает.
– Расфасованных в бутылки по две пинты? – решил я проверить свою догадку.
Барт расплылся в улыбке, демонстрируя мне, что стоматология в Хоулленде находится на уровне прошлого века.
– А вы человек внимательный. Так что ж, воспоследуем примеру нашего президента? – он кивнул в сторону своей импровизированной караулки размером с фотокабинку в приличном супермаркете.
– Мне, вообще-то, еще надо повидать этого Харконена, – заметил я, принимая, однако, предложение.