Быстрые времена в Риджмонт-Хай (ЛП) - Кроу Кэмерон. Страница 16

Позор Стива Шасты

Стив Шаста вошел в класс, где проводились занятия по развитию ребенка. На нем были его знаменитые темные очки, без которых он редко появлялся. Синди Карр готовила пюре, стоя у одной из плит.

- Что у нас на ужин, солнышко? – пошутил он, обнимая девушку за талию. Синди подскочила от неожиданности, а затем ткнула Стива в плечо кулачком.

- Там тебя кое-кто ищет.

Шаста обернулся. За партой неподалеку от них сидел мужчина лет тридцати, в руках у него был блокнот. Журналист.

- Здравствуй, Стив, - кивнул он. – Я Джим Робертс из «Геральда». Мне сказали, что у тебя сейчас окно и тебя можно найти здесь. Я хотел бы взять у тебя интервью для статьи о хоккее на траве.

Шаста взглянул на часы.

- Конечно, Джим. У меня есть минут двадцать. Может быть, поговорим в кафетерии?

В том, что Стив Шаста идет по школе в сопровождении журналиста, не было ничего удивительного. К нему частенько приходили репортеры с просьбой дать короткое интервью, а он всегда был безупречно вежлив и обходителен с ними.

- Знаете, Джим, я думаю, что самое лучшее в хоккее – то, что это не просто игра. Это психология и, к тому же, командная. Нет, я ничего не имею против того же футбола, но…

Шаста всегда мог объяснить свою точку зрения. Хоккей был для него целой философией, и Стив проводил много времени за просмотром матчей, как трансляций, так и записей прошлых игр. Он разрабатывал стратегии и просчитывал игру от первого хода до последнего, как шахматист.

Стив Шаста был амбидекстром – одинаково хорошо владел обеими руками, что делало его еще более опасным для противника игроком. Блокировать его было практически невозможно, об этом Стив заботился, тренируясь ежедневно по несколько часов.

В прошлом году его назвали Самым ценным игроком, и Стив принял и носил это звание с достоинством. Темные очки с тех пор стали его фирменным знаком, и некоторые ребята в школе тоже начали носить очки «под Стива».

Стив и журналист сели за столик у окна. Парень отвечал на вопросы, изредка поглядывая на внутренний дворик.

- В прошлом году я понял, как много хоккей значит для меня, - говорил он. – Поэтому и начал уделять больше времени тренировкам, чтобы играть в полную силу. До этого я был рядовым членом команды, об этом мне говорил тренер. Но все изменилось в тот день, когда я понял, что мое счастье лежит на поле. С тех пор я чувствую себя куда лучше, ведь я нашел дело себе по душе.

Эти слова Шаста говорил каждому репортеру, время от времени изменяя их, но оставляя смысл прежним.

- Ты много работаешь, - заметил журналист. – У тебя остается время на друзей и девушек?

- Это все не так важно, - откликнулся Шаста, поправляя воротничок рубашки. – Я бы даже сказал, совсем неважно.

- Ты ходишь на свидания?

- Разумеется, - Стив широко улыбнулся. – Разумеется, - он бросил короткий взгляд на репортера, затем продолжил. – Не записывайте это, хорошо? У меня есть свои соображения по поводу девушек. Я встречался со многими девушками и мое главное правило – не влипать. Слишком много серьезности ни к чему. Пока ты не относишься к девушкам серьезно и не даешь им повода думать о каких-то там отношениях, вам весело. Но встречаться пару-тройку лет, а потом делать предложение… - он скривился и комично поплевал через левое плечо. Затем наклонился к репортеру. – Видите тех девчонок вон там, за столиком сзади? Они везде за мной ходят. Там еще сидит девушка с темными прямыми волосами, видите? – Стив даже не стал оборачиваться, он и так знал, что девушка, о которой он говорил, смотрела в их сторону.

- Да, вижу.

- Так вот, Джим, девчонки еще опаснее парней. Я один раз ходил с ней на свидание, с тех пор она и ее подружки таскаются за мной по пятам. Надеются, что я замечу их и приглашу пойти куда-нибудь. Все девчонки одинаковые, Джим, одна хуже другой. Ты идешь гулять с одной – а на следующий день об этом знает вся школа. Они все время мне названивают. В справочнике есть только один Шаста, так что они легко заполучили мой номер. А на свиданиях они начинают рассказывать о своих подружках. Это смешно, честное слово! – он посмотрел на часы. – Ну ладно. Что еще вы хотите узнать о хоккее?

Несмотря на некоторые проблемы, возникающие из-за девчонок, Шаста не унывал. Его младшая сестра, Миа, очень любила посплетничать, и все, что он говорил ей, немедленно становилось достоянием общественности. Стив частенько пользовался этим, распространяя через Миа ту информацию, которая была ему выгодна.

Однажды вечером, желая прекратить звонки девушек, мечтавших о свидании с ним, Стив начал следующий разговор:

- Происходит что-то ужасное, - горестно вздохнул он.

- Что-то случилось? – поинтересовалась Миа.

- Ну, - он потер лоб, - девушки. Они… - Стив помолчал. – Видишь ли, хоккей отнимает много сил и времени, я не могу тратить энергию впустую. Поэтому я принял решение.

- Какое? – Миа смотрела на старшего брата широко распахнутыми глазами. Она верила каждому его слову.

- Я буду убежденным холостяком.

- Ты, что, шутишь?

Повисла долгая пауза.

- Ты же поняла, о чем я?

- Ты теперь типа бисексуал, ну или что-то в этом духе?

- Черт, Миа, да нет же! Я просто не буду встречаться с девушками, это и значит – быть убежденным холостяком. Думаю, это то, что нужно во время хоккейного сезона.

- Но ты же всегда говорил, что хоккей – не самое важное в твоей жизни?

- Это было давно, Миа, - твердо заявил Стив и вышел из комнаты в полной уверенности, что теперь-то его оставят в покое. «Убежденный холостяк» - это именно то, что и отстранит Стива от девушек, и сделает его более недоступным и привлекательным в их глазах.

Звонки действительно прекратились. Вместо этого по школе пронесся слух о том, что…

- Стив Шаста не может спать с девушками! – шептали по углам. – Какой позор!

Но Стив рассудил, что все обернулось не так и плохо. В конце концов, девушки из школы оставили его в покое. Сам же Шаста сказал своему другу:

- В рот умеют брать не только девчонки из Риджмонта.

Перемены

Наконец-то это случилось. Марк Ратнер получил тройку. До самого девятого класса он был круглым отличником, теперь же среди пятерок затесалась парочка четверок. Мама предупреждала его об этом, когда он устроился на работу в «Морской мир»:

- Твои оценки могут поползти вниз, и, если это случится, исправить все будет очень сложно. Ни один колледж не захочет брать к себе середнячка.

И вот на прошлой неделе пришла ксерокопия табеля успевемости за первую четверть. Мистер Варгас круто обошелся с Ратом, поставив ему тройку по биологии. Мистер и миссис Ратнер были удивлены этому больше всех и хотели знать, что же такое случилось с их сыном. «Всего лишь год прошел, а ты уже так изменился!» - и Марку оставалось лишь соглашаться.

Марку Ратнеру всегда хотелось заниматься наукой, быть энтомологом. В школе Пола Ревира он тратил все свое время на разыскивание необычных насекомых, а затем приносил в банках на уроки и показывал учителям. Гербарии и коллекции бабочек плотным слоем покрывали стены его комнаты, надежно скрывая под собой обои.

Но, когда пару недель назад Рад вернулся домой, все это вдруг показалось ему до смешного глупым. Он снял со стен все результаты своих «исследований» и отнес их в гараж, после чего задался вопросом – а что бы ему хотелось видеть на стенах своей комнаты? В итоге он развесил на стенах несколько обложек последнего альбома Элвиса Костелло, выуженных из мусорки за музыкальным магазином.

- Всего год прошел, а ты уже так изменился! – эти слова по-прежнему звенели у него в ушах.

- Не знаю, - говорил он потом Майку Деймону, когда они сидели у последнего, - чем больше я слышу речи о романтизме «Беовульфа» и Милтона… Господи, я просто отрубаюсь. Скорее бы от сюда сбежать, тут так скучно. Понятия не имею, зачем они талдычат про свой четырнадцатый век, это же никому не нужно! Разве парень на кассе в кафешке говорит: «Эй, чувак, я отдам тебе твой заказ только после того, как ты расскажешь мне о метафорах, использованных в литературе четырнадцатого века»?