История Фредди Меркьюри - Ахундова М. В.. Страница 118

Надо также учитывать, что Фредди прожил несколько дольше, чем должен был бы прожить при его варианте СПИДа, по двум причинам.

Он был крепким, здоровым, физически сильным мужчиной, занимался спортом, его организм не был ослаблен алкоголем или наркотиками и мог бороться за жизнь дольше, чем организм обычного человека.

Фредди заразился после 35 лет, а люди старше этого возраста живут с вирусом ВИЧ дольше, чем молодые.

Итак, мы выяснили, что у Фредди была интенсивная форма ВИЧ. Следовательно, инкубационный период и отрезок от заражения до начала СПИД проходил в максимально короткие сроки.

Первые проявления СПИД начинаются от нескольких дней до двух-трех месяцев, вторичные — от нескольких месяцев. В целом инкубационный период ВИЧ при интенсивных формах заканчивается через год-полтора с момента заражения. А приступы тошноты и диареи могут начаться уже через два-три месяца после проникновения инфекции в организм.

Когда у Фредди начались вторичные признаки ВИЧ, мы знаем — в ноябре 1987 года, когда у него подскочило количество лейкоцитов. Значит, он был инфицирован примерно за год до того (минимум — за полгода, максимум — за полтора).

Суммируя эти данные, мы можем определить срок его заражения ВИЧ между 1986 годом и началом 1987 года. Кстати, некоторые биографы осторожно называют именно 1986 год…

Похоже, «свидетели» не просто так врут — они пытаются дать объяснение катастрофически интенсивному развитию его болезни. А заодно покрывают Гордона Аткинсона — ведь это благодаря его лечению сильный и крепкий ВИЧ-инфицированный мужчина за два года превратился в полную развалину!

В книге Фристоуна есть любопытный эпизод. Фредди впадает в кому. Слуги вызывают Аткинсона (хотя следовало бы вызвать «Скорую помощь»). Бросив беглый взгляд на начавшего цепенеть Фредди, Аткинсон говорит, что все под контролем, сделать ничего нельзя, больной может впадать в такое состояние ещё не раз и… не оказывает умирающему никакой медицинской помощи. В тот же день Фредди умер. Итак, лондонское светило, словно советский участковый терапевт, открыто пренебрегает своими прямыми обязанностями (не говоря о «клятве Гиппократа»). Лондонскому миллионеру не делают того, что сделала бы «Скорая помощь» любому человеку — ни укола, ни капельницы… Последний день своей жизни Фредди проводит без всякой медицинской помощи, при откровенном равнодушии и бездействии врача. Любопытно, что почти за несколько минут до смерти своего пациента Аткинсон уехал домой, заявив, что сделать ничего нельзя (как будто он что-то делал), и что он едет ужинать (как будто он не мог поужинать в Гарден-Лодж). Говоря о смерти Фредди, он почему-то сказал, что Фредди «неудачно оступился».

Это нельзя объяснить конспирацией — в тот момент (если только эпизод не выдуман Фристоуном) о болезни Фредди уже сообщила пресса. Аткинсон мог бы оправдаться тем, что Фредди сам не хотел, чтобы его лечили, или признаться в том, что он плохой врач и «проглядел», что пациент на последнем издыхании. Но Аткинсон вместо этого рассказал, как у постели Фредди дежурили мифические сиделки и врачи, как к нему были подключены капельницы и аппарат искусственного дыхания… И Аткинсон не объяснил, почему богатый житель современной развитой страны месяцами страдал от невыносимых болей — хотя западная медицина к тому времени уже изобрела сильные обезболивающие, позволяющие безнадёжно больным прожить остаток своих дней с минимальными страданиями. Не объяснил, почему Фредди прописывали лекарства, от которых ему становилось все хуже и хуже. Почему врач не отменил диамормий, от которого Фредди тошнило — в результате он сам отказался от лечения, приносившего ему одни страдания (не надо быть медиком, чтобы знать — если пациенту плохо от лекарства, его надо заменить).

Было что скрывать и Мэри Остин. Она часто хвастается, что ухаживала за больным Фредди, но не объясняет, почему он так быстро захирел от её ухода.

А Джо Фанелли, готовивший еду для больного Фредди, уже ничего не скажет. Вскоре после смерти Меркьюри Фанелли обратился в «Queen Productions» с требованием денег — по его словам, на лечение от СПИДа. В противном случае он грозил скандалом. Вскоре он скончался при невыясненных обстоятельствах, официально — от СПИДа. Незадолго до своей кончины он выглядел здоровым и активным, до самой смерти Меркьюри продолжал выполнять свои обязанности и регулярно посещал спортзал — что странно для больного СПИДом в последней стадии.

Ещё один детективный штрих: перед самой смертью Фредди и сразу после долгого разговора с ним его душеприказчик Джим Бич был отослан в Лос-Анджелес, хотя состояние Фредди требовало его присутствия в Лондоне (чтобы не вызвать подозрений, свидетели сказали, что смерти Фредди ждали не раньше Рождества). Когда Бичу сообщили о смерти Фредди, он попросил оставить тело в доме до его возвращения в Лондон — как душеприказчик он имел на это полное право. Но его просьба не была исполнена. Таким образом, открыто были нарушены права душеприказчика покойного и все возможные юридические нормы. Питер Фристоун в будущем сознался, что не пустил к умирающему Фредди его родителей. Другие «свидетели» вообще не упомянули о визите супругов Балсара — хотя, по всем данным, их попросил приехать сам Фредди (что не мешает некоторым биографам сообщать, что Фредди умер в присутствии семьи). Фристоун сказал, что родных «вызвали» — кто, не объяснил. Сами вызвали и сами не пустили? «Скорбящие» обитатели Гарден-Лодж со стороны напоминали убийц, прячущих труп… «Свидетели» сознательно исключают какую-либо роль семьи Фредди в последние дни и месяцы его жизни. Они не только скрыли тот факт, что тело Фредди увёз из дома его отец — они говорят, что Фредди скрывал свою болезнь от родных, не желая их расстраивать. В это может поверить только тот, кто ничего не знает о парсийской семье. К тому же сестра Фредди Кашмира говорила, что Фредди сообщил о своём скором конце ей, её мужу и детям.

В целом, если рассматривать разные свидетельства, происходившее в Гарден-Лодж со стороны напоминает дурной детектив. Время смерти Фредди колеблется между половиной седьмого, без пятнадцати семь и без двенадцати семь. Никто, кроме Фристоуна, ничего не говорит об утреннем приступе у Фредди. О его смерти существуют три полностью расходящиеся между собой свидетельства — Кларка, Хаттона и Фристоуна (подробнее об этом будет сказано чуть позже). Мэри Остин говорит, что была с Фредди весь день, и только перед самой его смертью ей, как Аткинсону, приспичило домой. Но, по словам Фристоуна, Мэри в тот день приходила к Фредди совсем ненадолго и вскоре ушла. Пытаясь объяснить отъезд Джима Бича, Фристоун говорит, что тот передал свои обязанности «душеприказчику Фредди Джону Либсону», а его телефонного номера так и не нашли. Очевидно, никогда не нашли, потому что нигде более нет упоминания о душеприказчике с таким именем (и это не совпадает с уже упомянутым рассказом, что Джим Бич просил оставить тело в доме до его приезда). Все свидетели говорят, что родители приехали проститься с сыном в дом — все, кроме Фристоуна… И это далеко не полный список странностей и противоречий.

Любопытно, что Фристоун, не будучи ни родственником, ни наследником, ни душеприказчиком Фредди, стал сам заниматься оформлением всех похоронных формальностей — поездками в больницу за свидетельством о смерти, вызовом катафалка и т.д, привлёк к этому похоронное бюро своего отца — хотя юридически Фредди не давал ему на это никакого права. Со свойственной ему скромностью Фристоун объяснил это исполнением обязанностей друга — мол, Бича не было, все находились в шоке, и только он, благородный Питер, мог в этой ситуации принять решение. При этом роль родственников он сводит к консультации… Учитывая, какую «дружескую» книгу написал о Фредди Фристоун, в это не очень верится. И сам Фристоун в своей книге проговорился, что за две недели до смерти Фредди, якобы не ожидая его конца в течение ближайшего месяца, он обсуждал с отцом возможность эвакуации тела из дома, осаждённого журналистами. То есть, не имея на то никаких прав, обсуждал детали эвакуации тела ещё живого человека, не поставив в известность сам «труп». Очевидно, у Фристоуна были причины самому оформлять похоронные бумаги.