Вниз ? (ЛП) - Стивенс Кэтрин. Страница 12

‒ Тогда мне следует действовать осторожнее.

Он убрал волосы с моего лица, и его рука заскользила вниз по моей спине и далее по ягодицам. Одновременно Коул начал прокладывать дорожку поцелуев от челюсти к шее, заставляя меня дрожать, несмотря на жар, который излучала моя кожа.

Когда же он снова начал неторопливо целовать меня, и я уж решила, что вот-вот взорвусь от нетерпения, Коул, наконец, расстегнул молнию юбки и толкнул ее вниз вместе с трусиками.

То, какими глазами он впервые смотрел на мое обнаженное тело, заставило меня почувствовать себя более голой, чем когда-либо прежде. Но, как это ни странно, по какой-то таинственной причине я не ощущала ни неловкости, ни смущения, которые обычно присутствовали, когда мужчина в первый раз видел меня без одежды.

‒ Позволь мне сравнять счет, ‒ сказала я, указывая на одежду Коула, надеясь, что он не заметит неуверенности в моем голосе, которую слышала я.

Мысленно пнув свою сексуальную внутреннюю кошечку, я медленно заскользила вниз по стене, не разрывая зрительного контакта с Коулом. Я почти достигла желаемого киношного эффекта, но все испортили скрип, который издавала моя потная спина при контакте с деревянной обшивкой кабины лифта и ощущение жжения на коже.

Устроившись на корточках, я быстро расстегнула ремень, затем брюки и потянула их вместе с боксерами вниз, обнажая гордо стоящий член Коула.

До сегодняшнего дня я могла бы сказать, что, если вы видели хоть один член, то вы видели их все. Конечно, они отличались по форме, размеру и цвету, но все выглядели словно голые новорожденные ласки. Однако этот был другим. Он был идеален. Именно таким я представляла себе эту часть мужской анатомии до того, как впервые увидела ее вживую. Думаю, купидоны должны играть на золоченых арфах каждый раз, когда Коул достает его, хотя это могло бы вызвать большой переполох в мужском туалете.

В течение нескольких часов я подавляла в себе желание облизать Коула, и вот теперь пришло мое время. Сначала я медленно проследила кончиком языка всю длину от основания до кончика и только потом взяла его в рот. Коул выругался и громко застонал, когда я вобрала в себя столько, сколько смогла, а потом сжала в кулаке ту часть, которая не поместилась.

Я ласкала его языком, вслушиваясь в бормотания Коула, в котором ни слова не могла разобрать, а потом подумала, что в месте, где нет доступа к воде, проглатывание его «сока» будет не лучшим окончанием данного вида деятельности, и поэтому начала отклоняться назад, пока член не выскочил из моего рта.

‒ Черт! – выдохнул Коул и отпустил мои волосы, которые, оказывается, – и как я этого не заметила? – сжимал в руке. ‒ Сиси, пока ты там внизу, достать, пожалуйста, мой бумажник из кармана брюк.

‒ Зачем?

‒ Не только у тебя есть сумка с сюрпризами, ‒ усмехнулся он и помог мне поняться, когда я передала ему бумажник. ‒ Здесь есть презерватив. Безопасность превыше всего.

''«Это точно!»',' - подумала я и посмотрела на грязный пол над нашими ногами.

Мысль, что любая часть моего обнаженного тела коснется этой поверхности пугала не хуже любого ужастика, и прежние сомнения вернулись теперь уже по новым причинам.

‒ Э-э… и как мы это собираемся сделать? Очевидно, что лечь сюда мы не можем…

Коул задумался на мгновение, а затем его губы изогнулись в очаровательной усмешке.

‒ У меня есть план.

Он произнес это так убедительно, что я не стала интересоваться, в чем фактически заключается этот план. Вместо этого я пронаблюдала, как Коул зажал пакетик из фольги зубами, порвал его, достал презерватив и надел на член.

«Кажется, мои яичники запустили экстренный процесс овуляции. Причем неоднократно».

‒ Держись за мои плечи, ‒ скомандовал Коул.

Я видела достаточно фильмов, чтобы знать, что в моем случае это не очень удачная идея, но все же решила рискнуть.

Коул приподнял меня и прижал спиной к стене лифта, а я стиснула его бедра ногами так, словно от этого зависела моя жизнь. Чуть ослабив мою смертельную хватку, Коул переместился так, чтобы головка его члена почти касалась моего входа.

‒ Ты готова, малышка?

– Пожалуйста, – прохныкала я, сама не понимая, о какой милости умоляла.

Без лишних слов Коул вошел в меня одним резким движением, одновременно накрывая мой рот поцелуем. Его руки поддерживали мою спину, пока он двигался во мне так восхитительно, что, вероятно, это должно считаться незаконным, по меньшей мере, в пятнадцати штатах.

Прошло чудовищно много времени с того момента, как что-то непластиковое было в моем «святилище», и я удивилась, что тело не отвергло член Коула, приняв его за нечто чужеродное.

‒ Малышка, как же в тебе чертовски хорошо, ‒ простонал Коул между толчками.

Я знала, что пройдут годы, а я по-прежнему буду помнить тяжелое дыхание Коула и то, как он назвал меня малышкой. Ну, а прямо сейчас сочетание этих звуков творило с моим телом что-то невообразимое. Я так отчаянно хваталась за его плечи, что, наверное, пройдут недели, прежде чем с них исчезнут следы от моих ногтей. И некая до поры до времени дремлющая часть моей натуры была рада, что я оставила на Коуле свои следы.

«Мой!»

‒ Черт! Как же хорошо, - снова пробормотал Коул, а вот я не могла связать и пары слов.

Мои крики звучали как саундтрек к фильму о диких животных, словно я уже не могла контролировать ни громкость, ни содержание того, что воспроизводил мой рот.

Темп заданный Коулом был и слишком быстрым и слишком медленным одновременно, но при этом я точно знала, что долго не продержусь и оказалась права. Как только эта мысль покинула мою голову, я буквально зарычала, словно горный лев в горячке и откинула голову назад.

‒ Гровер мать его Кливленд! – заорала я, наблюдая звезды и парад планет. Правда, не уверена из-за чего это произошло: то ли благодаря силе оглушительного оргазма, то ли из-за того, что я сильно ударилась головой о стену во время своей кульминации.