Мы обещали не расставаться (СИ) - Медведева Татьяна Леонидовна "Стелванда". Страница 18

Вот уже почти неделю ходит в университет как на автопилоте. Спасибо Зосимчику, та постоянно рядом, лишь вечером убегает из общежития.

Лекции Тинка записывает, не вдумываясь в их смысл. Иногда отвлекается и рисует ручкой прямо в конспекте кораблики – несложные, детские или с мачтами и надутыми парусами. У штурвала - парень в джинсах и моряцкой фуражке.

Вдруг без спроса и предупреждения Алёшка Кравченко, неожиданно усевшийся сегодня с ней рядом с другого бока, взял её тетрадь и решительно перечеркнул последний рисунок крест-накрест.

- Не смей по нему слёзы лить! – прошептал ей в ухо.

- А ты не смей жалеть меня! – едва слышно, но воинственно огрызнулась Тинка.

- И не подумаю, я не сумасшедший!» - откликнулся, чуть шевеля губами, парень.

«Вчера они подали заявление в загс!» - написал Кравченко на своём конспекте.

«Скатертью им дорога!» - подписала девушка ниже, и глаза её морской волны сверкнули злостью.

На перемене между парами лекций, когда они гуляли втроём по коридору с обвешанными стенгазетами и фотостендами стенами, Алёшка предложил ей и Зосимчику отправиться после занятий с ним в кафе: он желает угостить их цыплёнком табака.

- С чего это такое благодеяние? – удивилась Роза. – Выиграл в лотерею?

- Мы пели и играли с ребятами в ресторане в прошлую субботу, нам хорошо заплатили.

- И Инна Зальц с вами пела? – удивилась Тинка. – Не подумаешь, что она снизошла до ресторана!

- Ну что ты! – протянул манерно Алёша, подделываясь под Инночку. – Это не достойно дочери Израиля, она нас покинула. И меня тоже, кстати. Кто-то проболтался, что я не полукровка. Её даже не остановило, что в нашем ансамбле два чистых еврея, они ей не понравились. А парни что надо! Сочиняют прекрасные песни.

- Ты, наверное, в печали, старичок! – подколола Алёшку Зосимчик.

- А ты, как могла не сказать мне, что Вадим и Тинка расстались? – обиженно прошептал он ей и покосился на Тинку, задержавшуюся у стенда с фотографиями одного из их однокурсников.

- Я умею хранить секреты, - понизила голос Зосимчик. – Чирикать я могу о пустяках, а вот о беременности подружки Вадима не стану же рассказывать всему свету.

- О какой беременности ты говоришь? – воскликнул Кравченко.

- Ты разве не знаешь, что Полинка беременна?

- Ах, вот почему ему понадобилось срочно жениться на ней! – догадался Алексей. – А я-то думал, к чему такая спешка!

- Так, значит, Вадим срочно женится? А Тинке ты сказал?

Когда парень кивнул, Зосимчик тревожно взглянула на подружку. Та спокойно слушала разглагольствования комсомольского секретаря курса Коробова Николая о чём-то. На лице её не было видно ни горести, ни страданий, оно казалось безмятежным. На этот раз, может, всё обойдётся, с надеждой на лучшее подумала Зосимчик, хватит уж с Тинки переживаний!

В последнее время Тинку стало тошнить по утрам. В какой-то миг она подумала, что беременна, но отмела эту мысль сразу, поскольку менструация у неё в октябре пришла вовремя. Тем не менее голова стала кружиться всё чаще и чаще. И от запахов еды мутило.

- Ты сильно похудела, - заметила тётушка, - тебе надо есть побольше и поменьше брать заданий на этом своём радио. А ещё лучше показаться врачу, вдруг у тебя гастрит начинается.

Тинка отмахивалась, некогда ей по врачам ходить, она готовила вместе с основным корреспондентом городского радио цикл передач о новостройках Ленинграда. Как-то раз, когда брала интервью у строителей в тесном, жарко натопленном и прокуренном вагончике, всё вокруг неё завертелось, и она потеряла сознание.

После этого уже не могла игнорировать, что с ней что-то не то, и обратилась к университетскому врачу. Та заставила её сдавать кучу анализов и показаться разным специалистам. Итог был: всё-таки беременность! Оказалось, что на первой стадии в дни предполагаемых месячных у женщин могут быть кровянистые выделения.

Это было для Тинки шоком. Прежде всего, она подумала о тёте. «Выходит, зря я тебе давала брошюрку о предохранении от беременности, если ты, бестолковая, не воспользовалась ею!» - воскликнет Маргарита возмущённо. – И станет обвинять во всём Тинкину мать, которая сама нарожала не в меру и дочерей не научила беречься, так как Марина, старшая сестра Тинки, уже беременна вторым.

А как будут расстроены родители, ведь они всегда мечтали, чтобы дочери выучились, стали специалистами. Марина застряла на третьем курсе, а теперь и Тинка может бросить университет.

Ей одной с ребёнком не справиться. Во-первых, нужно жильё, из общежития, само собой, выгонят, не станут держать с малышом одинокую мать. Жить у тёти тоже не может: та открыто говорит, что не переносит плач младенцев. Во-вторых, ей надо будет на что-то жить, а чтобы зарабатывать деньги, необходимо где-то оставлять ребёнка.

Голова шла кругом от бесконечных вопросов, цепляющихся один за другим. Выход один, решила, наконец, Тинка, я должна пойти к Вадиму и всё рассказать. В нечаянной беременности не её только вина, его даже больше, поскольку это он в ту ночь, когда они прилетели из Башкирии, один раз занимался любовью без предохранения. Она вспомнила об этом лишь теперь.

Трубку в квартире Вадковских никто не брал, сколько бы ни звонила Тинка. Это было странно, потому что уже вечерело и Вадим должен был уже вернуться с занятий. Она знала, что в этот день у него не должно быть репетиций в студенческом театре. Ничего не оставалось, как поехать к дому и дождаться парня у подъезда.

Ещё не подошла близко к зданию, как заметила в окнах квартиры Вадковских свет, значит, кто-то есть дома. Поднялась до нужного этажа и решительно позвонила. Дверь открылась удивительно быстро. Но перед Тинкой был не Вадим, а его мать – Людмила Николаевна - в нарядном шёлковом тёмно-зелёном халате. В её глазах были холод и изумление, словно не узнала девушку.

- Мне нужно поговорить с Вадимом, - поздоровавшись, твёрдо произнесла Тинка. - Это очень важно!

- А ты знаешь, что у него с Полиной через несколько дней свадьба и они ждут ребёнка? – тихо, с заметной ехидцей спросила мать парня.

- И я тоже жду ребёнка от Вадима! – выпалила одним духом Тинка. – Он должен узнать об этом!

- Что ты такого говоришь! – проговорила приглушённым голосом женщина. – Ты не ошиблась?

Испуганно оглянувшись по сторонам, взяла девочку за руку и потянула за собой в квартиру, а дальше - в свою с мужем спальню, которая располагалась ближе других двух комнат к выходу. Усадила в кресло и, встав напротив, посмотрела в Тинкины глаза негодующе:

- Теперь говори, что ты хочешь сказать моему сыну?

Тинку сильно трясло, то ли от возмущения, то ли от страха, но, сжав крепко пальцы в замок под грудью, она сумела превозмочь внезапную лихорадку и, хоть и сбивчиво, но вполне внятно рассказать, как узнала, что забеременела.

- Я думала, что если менструация идёт, то всё в порядке, но врач сказала, такое бывает, беременность бесспорна, анализы показали! – завершила свой рассказ. – А теперь я должна сказать Вадиму, мы оба должны решить, что делать…

- Нет, нет! – возразила Людмила Николаевна. – Вадиму нельзя говорить ни в коем случае. Ты разобьёшь его жизнь и мечты о театре!

И нервно принялась метаться по комнате, прижав ладони к горлу, словно пыталась остановить свой крик. Тинка невольно сжалась, ожидая его. Тем не менее вопля не прозвучало, раздался лишь шёпот: «Это безумие! Всё прахом летит!» Спустя несколько минут мама Вадима сумела взять себя в руки, и речь её стала умоляющей:

- Ты же любишь моего сына, Валентина, я знаю! Ты не можешь испортить ему жизнь. У Полининых родителей большие связи. Если Вадим бросит перед свадьбой их беременную дочь, они Вадима живьём сгноят. Но может, не буквально, но отчисления из института добьются. И всё сделают, чтобы работать его в Ленинграде никуда не взяли! Ты же этого не хочешь?

Тинка согласно кивнула. Только раскрыла было рот сказать, что не желает она никому неприятностей, тем более Вадиму, но ей-то что делать, как Людмила Николаевна с мягкой улыбкой на красивом лице доверительно произнесла: