Земля вечной охоты (СИ) - Ростов Олег. Страница 47

  - Так Гоша, что делать будем? Еще немного и кошаки их заметят, - брат вопросительно на меня посмотрел.

  - А я знаю? Предлагаешь поучаствовать в намечающейся веселухе?

  - А ты против?

  - Да я лично, предпочел бы поглядеть со стороны. Ставки там сделать, то се...

  - Гоша, никогда не думал, что ты такой сЦыкун. Сейчас зверье людей рвать будет, а ты ставки...

  - Да ладно, что начал? Может это у меня нервное. Я что, каждый день тут саблезубых, размером с лошадь валю?

  - Ну тогда смотри диспозицию - валим кошаков, потом разбираемся с этой гоп-компанией.

  - Классная диспозиция, прям как у Чапаева.

  - Все Гоша, кошаки заметили марафонцев.

  Самец перестал насыщаться. Устремив свой взор на трех человек. Перепрыгнул через тушу лошади и глядя на людей плавно заскользил к ним. Заметив остальную гоп-компанию, сначала остановился, но потом продолжил движение дальше. За ним побежала одна из самок. Две другие остались возле лошадиного трупа. Котята сразу набросились на мясо.

  - Слава, - спросил я его, плотнее прижимая приклад штуцера, - ты Машке ляльку успел сделать?

  - А что? - следя за саблезубыми, вопросом на вопрос ответил брат.

  - Ну, хоть кто-то у них от нашей семьи останется, если что.

  - Я старался Гоша.

  - Будем надеяться, что хорошо старался, - вздохнул я и поднял ствол ружья.

  Неожиданно Славка засвистел. Свистел по разбойничьи, двумя пальцами в рот. Ружье болталось у него за лямку на локте. Большой кот замедлил движение, закрутил головой.

  - Да здесь мы уродец! - заорал брат и замахал рукой, - давай иди к нам, я тебя вискосом угощу, драная кошка!

  Саблезубый увидел нас. Мне показалось даже, что он опешил от подобной наглости.

  Он здесь был хозяином. Все, что паслось и бегало в этой долине, являлось его законной добычей. Ни кто не смел, бросать ему вызов. Даже носорога, он убивал играючи, заскочив на спину которого, вскрывал главную вену на спине. И не имело значения, что она была скрыта толстой как броня кожей. Его клыки резали эту броню легко. Иногда, он лакомился сладким мясом жалких двуногих, которые от одного его вида, в ужасе теряли способность двигаться и только жалобно кричали, пока его клыки не разрезали их тщедушные тела. Вот и сейчас утолив голод мясом лошади, он сначала учуял, а потом и увидел троих двуногих. Сегодняшняя охота была доброй. Они никуда не денутся. Он позвал свою старшую подругу, разделить с ним трапезу. Она довольно заворчала. Они были ближе и ближе к своей добычи. Но поистине, сегодня удачный день, он увидел еще несколько двуногих, которые сами бежали к нему в пасть. И вдруг его слух резанул свист, потом крик. Но это был не крик ужаса и отчаяния. Нет, это был крик ярости. Он остановился, оглядывая вокруг, увидел их. Они стояли на большом валуне. Один из них кричал и махал руками. Ему кричал. Двое жалких двуногих! Он бросил взгляд на других - нет, эти в ужасе, как и должно быть, замерли. Что ж, они подождут, никуда не денутся. Опять посмотрел на тех, кто осмелился бросить ему вызов. А ведь они и правда бросали ему вызов. ЕМУ! Развернувшись, он заревел, демонстрируя свое оружие. Он вызов принял!

  Саблезубый ревел, открыв чудовищную пасть. По коже побежали мурашки, даже не мурашки, а целые тушканы. Мама, роди меня обратно. Если нас тут сожрут, я Славке этого никогда не прощу. Неожиданно наступила тишина. Я перестал слышать все звуки вокруг, даже мощный рев монстра. Хотя видел как он разевает свою пасть. Сердце работало как мощный насос, нагнетая кровь в жилы. По телу разливался жар. Мои губы стали растягиваться толи в улыбку, толи в оскал зверя. Дрожь прошла, осыпавшись как старая шелуха. Страха не было. Было только предвкушение схватки. Я понял, что хочу эту схватку, как будто во мне, в каждой клетке тела, в каждой спирали ДНК стало просыпаться что-то дикое, древнее, доставшееся людям от доисторических чудовищ, сходившихся в смертельных схватках за территорию, за право оставить свое потомство на этой земле. Обострилось зрение, я видел каждую травинку рядом с врагом. Резко вернулся слух, я понял, что сам ору, реву как дикий зверь.

  Саблезубый резко прыгнул, за ним скользнула смертоносной тенью его подруга. Краем глаза увидел, что к нам, от конской туши, устремилась еще одна тигрица.

  Приклад плотно уперся в плечо, правая нога отставлена назад - для упора, левая чуть вперед. Сто метров, восемьдесят, шестьдесят, сорок... Грохнул оглушительно выстрел. Большой кот, будто ударился об стену и рухнул. Тигрица не поняла, что произошло и продолжила бег. Грохнул второй оглушительный выстрел. Самку будто ударили со всего маху огромной кувалдой, ее перевернуло на спину и она замерла. Ствол задрался вверх, я чуть не опрокинулся, но устоял. Брат развернул оружие в сторону третьей кошки. Она, пробежав с десяток метров, затормозила. Не могла понять, что произошло? Мгновения назад ее самец, самый сильный в округе и старшая самка устремились, что бы разорвать жалких двуногих, посмевших бросить им вызов. Еще немного и они насладятся их сладкой плотью и даже котятам достанется, так как двуногих много, а значит будет много мяса... И вдруг, они уже лежат, бездыханными и изломанными телами, а двуногие живы. И тут она почувствовала смертельную опасность, исходившую от этих непонятных существ. Она попятилась, зашипев. А двуногие, соскочив с камня, пошли ей на встречу. Она пятилась, а они надвигались на нее неумолимо, словно степной пожар, несущий смерть всему живому. Неожиданно ветер переменился и подул в ее сторону. Она ощутила их запах. Эти двое пахли не так, как другие их сородичи. По-другому. И этот запах порождал страх. Шипя и повизгивая она пятилась, пока инстинкт не скомандовал - бежать и она развернувшись, побежала. На ходу рявкнула своей сестре и котятам - БЕЖАТЬ. Те резко отскочили от конской туши и бросились к далеким холмам. Она запомнила их запах, запомнила на всю жизнь, поняла, что как только его почует, нужно сразу уходить и уводить детей. Больше они не хозяева здесь. Бежали долго, до самых сумерек, иногда переходя на рысцу. Они никогда так, до этого, не бегали.

  Саблезубые улепетывали как наскипидаренные. Две оставшиеся самки и выводок. Нужно было одного поймать, мелькнула запоздалая мысль и пропала.

  - Слышал, как ее колбасило? Шипела как кошка, как обыкновенная домашняя кошка.

  - Так она и есть кошка, только большая.

  Славка, переломив штуцер, заменил отстрелянный патрон. Я сделал тоже самое. Проходя мимо трупа саблезубого, он проговорил: - что киса, не переварил наш вискас? Настало время разобраться с гоп-компанией, как назвал их брат. Когда мы подошли к ним они находились в ступоре, как убегавшие, так и преследователи.

  Славка достал свисток и начал свистеть. Выдувая трели. Я знал, что он так зовет Ганса. Через минуту увидели, как к нам несутся оба наших песа. Они тормознули около саблезубых, обнюхали, удостоверились, что те мертвы и подбежали к нам. Сердце замедляла свой бешеный ритм. Тело стало наполняться умиротворением.

  Наши собаки только усилили шоковое состояние аборигенов. Наши далекие родичи - кроманьонцы, еще теснее сбились в кучу. Судорожно вцепились в свои копья и дубинки. Боня с Гансом обнюхав неандертальцев, подбежали с двух сторон к кроманьонцам. У одного, наверное сдали нервы, он замахнулся на Боню своей палкой с булыжником на конце. Зря. Мгновение и дикарь оказался сбитым с ног и увидел оскаленную пасть, с которой капала на его лицо слюна. Абориген замер. Мы со Славкой тоже молчали. Молчали все. Слышно было только Бонино рычание. Наконец мне это надоело: - Боня фу. Ко мне.

  Пес оставил дикаря и уселся около моих ног. Слава оскалился в улыбке, глядя на наших предков:

  - Значит так гопники, если из вас уродов, кто-то хоть раз поднимет свою поганую лапу на наших животных, то я либо пристрелю эту суку либо скормлю псам живьем. Андестенд? - дикари смотрели на Славку испуганно.

  - Славян, ты что, надеешься на чудо? Для них наша речь слишком технологична. Поверь, не въезжают. Будь проще.