Дело о двойнике пожилой дамы - Гарднер Эрл Стенли. Страница 18

– Два.

– Из Южной Америки?

– Нет. Из Майами. Она дважды приезжала по делам в Штаты и тогда звонила мне.

– Вы знакомы с ней лично? – спросил Мейсон.

– Я ее никогда не видел.

– Другими словами, вы слышали голос в телефонной трубке, – начал Мейсон. – И этот голос требовал, чтобы вы совершали определенные действия, в высшей степени необычные. Затем в Мохаве появляется человек, которого вы прежде тоже никогда не видели, и требует от вас полного молчания относительно этих действий. Но вы и впрямь довольно легковерны, мистер Лоури.

– Вы подразумеваете, что по телефону со мной говорила, возможно, совсем не мисс Корнинг?

– Не знаю, – ответил Мейсон. – Но вы и сами этого не знаете. Позвольте мне спросить: не сообщал ли вам Эндикотт Кэмпбелл, что вчера появилась женщина, выдававшая себя за Амелию Корнинг?

– Боже мой, нет! – воскликнул Лоури.

– Но тем не менее это так. Если кто-то отважился собственной персоной изображать Амелию Корнинг во плоти, то совсем нетрудно сделать это в разговоре по междугородной линии.

Лоури задумался:

– Ладно, мне не нужен такой партнер, как Эндикотт Кэмпбелл. Он мне не по душе. Чересчур вкрадчив и чересчур скользок. Вы открыли мне глаза, мисс Стрит, когда спросили, хотел бы я раскинуть на пару с ним палатку в пустынном месте. Я не стал бы делить с ним палатку даже на один день. Я ему не верю.

– Сейчас самое время прояснить ситуацию, – подбодрил его Мейсон.

– Я вам вот что скажу, – начал Лоури. – Меня сюда наняла письмом Амелия Корнинг. Она вступила во владение «Мохавским монархом» и закупила всю шахту – до последнего гвоздя. Она предложила мне работать у нее и управлять шахтой, следуя ее инструкциям.

– Что вы знаете о «Корнинг майнинг, смелтинг энд инвестмент компани»?

– Это дочерняя фирма, но я работал непосредственно под руководством мисс Корнинг и все указания получал непосредственно от нее. Всю информацию я также посылал ей. И вот вдруг мы влипли в неприятность. Жила ушла в разлом, и я не знал, что делать. Я написал ей и получил ответ, что дальнейшие указания насчет этого должна дать мне лос-анджелесская компания. Но, позвонив на следующий день, она сообщила, что изменила свое мнение. Она спросила, что я думаю насчет закрытия шахты, и я ответил, что, на мой взгляд, это единственно разумное решение и что в поисках пропавшей жилы мы можем истратить целое состояние.

Она собиралась дать мне знать о своем окончательном решении. Немного позже она позвонила снова и сообщила, что по некоторым обстоятельствам, связанным с налогообложением, не может позволить себе официально закрыть шахту. Она сказала, что передаст дело в руки лос-анджелесской компании, куда я должен ежемесячно отправлять сведения о расходах на жалованье, как если бы шахта продолжала работать по-прежнему. По отчетной документации у меня числилось двенадцать человек в каждой из трех восьмичасовых смен – всего тридцать шесть рабочих. Я сообщал, сколько денег требуется на жалованье им, а из Лос-Анджелеса мне присылали чек, по которому я получал в банке наличные в стодолларовых банкнотах. Из этой суммы я вычитал свое собственное жалованье, а остальные деньги пересылал почтой в Лос-Анджелес. Таким образом, как сказала мисс Корнинг, имели место просто операции с наличными деньгами. При этом достаточно лишь оплатить обязательную страховку и накладные расходы. А для налоговой службы, судя по бухгалтерской отчетности, это выглядит так, будто шахта работает полным ходом. При чем же здесь жульничество?

– Вы так думаете? – спросил Мейсон.

– Видите ли, это-то меня и смущает, – ответил Лоури. – Я точно следовал инструкциям, делал то, что требовала мисс Корнинг, но делал неохотно.

– Итак, вы постоянно посылали деньги в лос-анджелесскую компанию? – спросил Мейсон.

– Нет, я посылал их в «Корнинг аффилиэйтед интерпрайсиз», на адрес почтового ящика.

– В виде наличных?

– Я просто получал по чеку в местном банке стодолларовые банкноты, вычитал сумму своего жалованья, затем упаковывал остальные деньги в обычный пакет. И больше всего меня смущало указание владелицы не регистрировать пакет и не делать на нем никаких пометок, чтобы никто не мог заподозрить, что там находится что-то ценное. Просто требовалось вложить деньги в обычный пакет и отправить его почтой на абонентский почтовый ящик филиала фирмы. Я регулярно получал чеки от «Корнинг майнинг, смелтинг энд инвестмент компани» на покрытие эксплуатационных расходов. Каждые две недели я подписывал чек и шел в банк получать по нему наличные.

– Банк не подозревал, что тут что-то нечисто? – спросил Мейсон.

– Что значит – нечисто?

– Но разве банк не видел в ваших действиях ничего необычного?

– Ясно, что видел, но не хотел поднимать шум. Я сказал им, что таково желание главной владелицы шахты и… Ну да банк меня знает.

– Вы живете здесь уже давно?

– Точно.

– И, как я понимаю, пользуетесь хорошей репутацией, никто не сомневается в вашей честности?

– Смею надеяться, что это так.

– Сколько всего денег вы отправили в Лос-Анджелес?

– Где-то около ста шестидесяти одной тысячи долларов.

– Вы отчисляли деньги на социальное страхование и?..

– Нет, я просто отсылал наличность в Лос-Анджелес.

– Вы получали расписки или что-либо в этом роде?

– Я никогда не получал из филиала фирмы ни одной строчки, но после каждого отправления денег мне звонили, что посылка получена.

– Кто звонил?

– Не знаю. Какая-то женщина. Она просто сообщала, что это говорят из конторы филиала, что посылка получена и что я должен продолжать действовать, как и прежде.

– Выходит, вы слышали по телефону два голоса, – сказал Мейсон, – голос женщины, которая принимала бандероли, и голос той, что представилась Амелией Корнинг.

– Так оно, вероятно, и было, – ответив Лоури. – Но голос мисс Корнинг я не очень хорошо помню.

– Мог ли это быть один и тот же голос?

– Я… ах, я не знаю. Я все больше путаюсь, мистер Мейсон.

– А голос, который подтверждал прием посылок по телефону? Смогли бы вы его узнать?

– Думаю, смог бы. По крайней мере, смог бы попытаться.

– Куда вам звонили?

– В мой дом при шахте, в дом управляющего.

– В рабочее время?

– Нет, всегда по вечерам.

– И Эндикотт Кэмпбелл не разрешал вам никому об этом говорить?

– Он приказал мне ничего не говорить вам, но чем больше я об этом теперь думаю, тем больше понимаю, что оказался в странном положении. Мне не хочется иметь партнером Эндикотта Кэмпбелла.

– Это можно понять. Думаю, вы поступили правильно, рассказав нам обо всем, – сказал Мейсон. – Кстати, вы что-нибудь слышали в последнее время об Амелии Корнинг?

– Ни словечка.

– Вы посылали какие-либо другие отчеты о том, что делали?

– Нет, да от меня этого и не требовали, я должен был лишь получать по чекам наличные и посылать бандероли в Лос-Анджелес.

– И все же вам не казался странным этот способ ведения деловых операций?

– Само собой. Но я считал, что это каким-то образом связано с налогами. И потом, никакому владельцу не хочется закрывать шахту. Это всегда плохо воспринимается людьми. Конечно, местные жители знали, что шахта бездействует. Что же касается бухгалтерских документов, то все они были в полном порядке, включая обширные ежемесячные платежные ведомости и справки о ежемесячных поступлениях крупных денежных сумм наличными, которые, как я подозревал, выдавались якобы за доходы от продажи руды. А раз деньги наличные, то тут ничего не докажешь, их путь нельзя проследить.

– Таковы ваши соображения? – сказал Мейсон.

– Да.

– И как вы метко заметили, путь наличных денег невозможно проследить.

– К чему вы клоните? – спросил Лоури.

Мейсон, открыв дверь машины, сказал:

– Будьте осторожны, Лоури, выбирая себе партнера. Пожалуй, лучший партнер, которого вы можете найти, – правда.

Внезапно Лоури порывисто протянул ему руку: