Скагаран 1: Робинзоны космоса (СИ) - Костин Константин Константинович. Страница 17

Проведя последние проверки, убедившись, что каждый член экипажа может водить броневик, стрелять из бортовых пулеметов и устранять элементарные неисправности, мы стартовали.

БТР на высокой скорости преодолел земной участок территории, пересек железнодорожную линию, ведущую на угольную шахту, и ступил на инопланетную равнину. Первые несколько километров еще попадались земные растения, с гораздо большим успехом отвоевывающие у иноземного мира пядь за пядью, нежели их разумные соотечественники. Вскоре они исчезли, а еще чуть позже позади осталась и последняя колея, проложенная ранее гусеницами МТЛБшки во время наших предыдущих вылазок. Перед нами лежали неведомые дали.

Легкий западный ветерок расходился рябью по траве. Грунт оказался твердым, и на удивление ровным. Степь расстилалась вокруг, насколько хватало глаз, а дальше на западе плыли редкие облака. Не голубые облака, сотканные из медуз, а самые обычные, белые облака, представляющие собой капли водяного пара.

– Куда рулить? – поинтересовался я у Михаила.

У Новой Земли оказался такой же постоянный магнитный полюс, что и у старой, так что мы могли пользоваться простыми и привычными компасами.

– Строго на запад, – ответил навигатор. – А там посмотрим.

В полдень мы остановились на обед. Стояла страшная жара – под тридцать пять градусов, вдобавок почти не было тени. Хорошо еще, дул слабый ветерок.

Мы разогрели консервы на таблетках сухого спирта, с аппетитом перекусили, и уже попивали кофе, как вдруг заросли зашевелились, и оттуда выскочила огромная змея – толщиной с руку, и длиной не меньше пяти метров. Проигнорировав нас, она ринулась вперед, и впилась в переднюю правую шину броневика. Та тотчас начала оседать с характерным шипением.

– Вот дрянь! – выругался Белкин, хватая автомат.

– Не испорти ее! – запищала Марина.

Но ее никто не слушал. Кузнец, огласив окрестности, наверно, впервые в истории, громом выстрелов, пригвоздил гада к земле, разбрызгав внутренности змеи в радиусе пяти метров.

– Всегда говорил, что еда всухомятку вредна для организма, – пошутил Молодцов.

Дима попытался разжать челюсти гадюки, но даже человеку его силы для этого понадобилась монтировка. Разбортовав шину, мы все обалдели. Змея не просто прокусила насквозь и резину и корд, но и умудрилась почти оторвать кусок покрышки! Страшно представить, что случится, если такая дрянь вцепится человеку, например, в ногу. Откусит, и не заметит!

К концу третьего дня мы проехали уже четыреста километров. Местность менялась – вместо равнины мы ехали по холмам, поросшим не только травой, но и кустарником. Мы остановились на ночлег, и вылезли из броневика, дабы поужинать.

Но Павел повел себя странно. Поведя носом, он, как загипнотизированный, пошел прочь от машины. Захватив автомат и махнув Михаилу, я пошел за ним. Впрочем, через пару сотен метров Молодцов остановился около небольшого маслянистого болотца со скудной растительностью – лишь кое-где из воды, затянутой радужной пленкой, торчали пучки травы ржавого цвета. Геолог присел у края болота, зачерпнул рукой воду, понюхал, и даже попробовал на язык.

– Что случилось? – шепотом спросил я.

– Нефть, – ответил он. – Причем на небольшой глубине.

Зафиксировав место, отметив его на маршрутной карте, на следующее утро мы продолжили автопробег. Холмы были все выше и круче, вынуждая нас объезжать их. И вот, за очередной грядой, перед нами предстала могучая горная гряда с вершинами, покрытыми снегом. Центральная была особенно хороша – ее размеры просто поражали воображение! Черная, как ночь, с ослепительно белой снежной шапкой, с такого расстояния она выглядела геометрически идеально правильной! Пик горы вовсе скрывался за облаками! Мы единогласно решили назвать вершину пик Грачева. Ну, может не совсем единогласно, и после некоторых споров… но факт остается фактом.

Михаил сделал прикидку, высчитал его высоту и присвистнул:

– Ого! Не меньше двенадцати тысяч метров!

– На три километра выше Эвереста? – уточнил я.

– Ага, половина марсианского Олимпа, – добавил астрофизик.

Мы двинулись к подножью гиганта, лавируя между холмами. Вдруг местность резко пошла под уклон, и мы оказались в широкой долине с широкой рекой. Вдоль ее берегов росли невысокие деревья, и из всего, что мы видели ранее, они более всего походили на земные деревья. В память о родном крае, мы назвали реку Миассом. Конечно, она сильно отличалась от той речушки, что протекала через родной Челябинск– намного шире, и, скорее всего глубже, с крутыми берегами. Если бы мы могли спуститься к воде, то, благодаря качествам бронетранспортера, мы без труда форсировали бы ее. Но летать БТР, к сожалению, не мог.

Мы двинулись вниз по течению, в надежде найти подходящее место для переправы, с более пологими берегами. Но дальше берега были слишком болотистыми, чтобы я рискнул прокатиться там на вездеходе. Подходящее место нашлось ближе к вечеру, и мы решили отложить переправу до утра.

Нарубив ветвей, мы впервые за всю экспедицию развели настоящий костер, выбрав для этого группу камней, расположенных в виде прямоугольника. Дрова весело трещали, поедаемые огнем, я выгребал ложкой остатки кабачковой икры из жестяной банки – могу съесть тонну этой дряни. Окончив трапезу, я повернулся к углу, намереваясь поставить туда пустую тару, как вдруг обратил внимание, что угол уж слишком правильный для природного образования. Включив фонарик, я заметил швы между камнями.

– Твою мать! – восхищенно выругался я.

Это было не просто нагромождение камней, а стена, сложенная из прямоугольных блоков. Да, это было невесть когда, от стены, да и вообще от строения осталось очень немного, но сомнений не было – на этой планете существовал разум!

Сместив луч фонаря вниз, я обнаружил кучу обсидиановых осколков, один из которых был обколот в форме лаврового листа. Причем, это не было игрой природы или воображения – осколок сохранил следы механической обработки. Вне всяких сомнений, это был наконечник от стрелы!

Глава 10. Черти

Я подозвал остальных и показал свою находку.

– Может это игра природы? – предположил Миша.

– Да конечно! – возразил я. – Ты посмотри на эту стену, эту и эту. Не кажется ли тебе, что слишком правильная какая-то и постоянная природа? К тому же блоки и связующая смесь разнородны – сомнительно, чтобы в природе такое встречалось! А на наконечнике отчетливо заметны следы обработки.

– Тем более это нонсенс! – стоял на своем астрофизик. – Уровень развития тех, кто строил это сооружение, и тех, кто делал наконечник – отличаются на пару-тройку десятков тысяч лет!

– Подождите, – очнулся кузнец. – Вы хотите сказать, что здесь есть люди?

– Совсем необязательно, – отмахнулся Михаил. – Разум может существовать не только в человеческом теле.

– А если это сделали люди с Земли? – предположила его сестра.

– Ага, древние египтяне, – усмехнулся парень. – А потом пришли неандертальцы, и всех порешили. Нет, сомневаюсь. Если бы это были наши современники, то, даже оставшись без наших технологий, использовали бы другие методы.

– А вы обратили внимание, что наконечник гораздо более свежий, чем постройка? – заметил молчавший до сих пор Павел.

– Так или иначе, но нам стоит быть настороже, – подытожил я.

Мы удвоили ночные караулы, подкорректировав расписание дежурств. Так время ночлега несколько увеличилось, но уменьшился риск не проснуться вовсе. Я проверил пулеметы на башне, фары и прожекторы. Все системы функционировали нормально.

Первыми на караул заступили мы с Михаилом. Он поднялся на башню, а я сел на кресло водителя. На душе было тревожно. Я загнал патрон в патронник автомата, а рядом положил пару запасных магазинов.

– Не спишь? – услышал я громкий шепот навигатора примерно через полчаса.

– Нет, что ты, – соврал я. – Конечно не сплю.

– А я начал засыпать, – признался он. – Наверно, нужно было меньше есть на ночь.