Скагаран 1: Робинзоны космоса (СИ) - Костин Константин Константинович. Страница 28

И вдруг слизняк разлетелся на мелкие кусочки. Меня сразу отпустило. Я снова поднял пистолет, намереваясь нашпиговать ее свинцом, но стрелять было не в кого.

– Командир! – услышал я голос кузнеца.

Я резко повернулся всем корпусом, и только чудом не успел утопить спусковой крючок. Передо мной, недоверчиво уставившись на пистолет, стоял Белкин. Зажав ствольную коробку под мышкой, он держал автомат, сжимая рукоятку подствольного гранатомета своим богатырским кулаком.

– Тихо, тихо, – произнес он. – Все свои.

Я поставил пистолет на предохранитель, и убрал его в кобуру. Тем временем подошли остальные.

– What an awful thing! – пробормотал Джейнс.

Меня все еще трясло. Успокоился я только после того, как сделал два приличных глотка из фляги со спиртом. Причем обжигающая жидкость прошла по пищеводу легко, как вода.

Остальные тем временем искали остатки ирландца, чтобы похоронить его по-человечески. Но найти удалось только пряжку от ремня, металлические пуговицы и золотой перстень.

В подавленном состоянии мы погрузили оружие, навигационные приборы, радиостанцию и вернулись на «Адмирала Колчака».

Едва бронетранспортер коснулся колес палубы, я отдал приказ немедленно сняться с якоря. На вопросы друзей я не отвечал, предоставив рассказать обо всем американцу, матросу, Дмитрию – да кому угодно. Никогда не забуду этот леденящий ужас. Черт, а ведь, скорее всего, я – единственный, кто остался в живых, испытав это на себе!

Лишь чуть погодя я подошел к Белкину.

– Спасибо.

– За что? – на сразу понял кузнец. – А, ты про то. Тебе спасибо, что вовремя остановился, а то пригвоздил бы меня…

Глава 16. Где не ступала нога человека

Полностью перепоручив технические вопросы полковнику Джейнсу и его офицерам, я оставил за собой только общее руководство экспедицией. Было бы непростительной глупостью забравшись в такую даль, не исследовать остальные острова, что я и собирался сделать. Выбравшись из зловонной реки, я первым делом связался с Верхнезаводском. Ответила Марина. Она рассказала, что Семенову удалось достичь Нового Нью-Йорка, и он, с уполномоченным представителем американского правительства, читай – послом, уже отплыл в Порт-Артур. Грачев готовится к приему высокого гостя.

– Дядя, я не знаю, как сказать… – произнес я. – В общем американцы говорят, что Челябинск уничтожен метеоритом.

– Не обращай внимания! – ответил полковник. – Семенову сначала дали аналогичную информацию, но когда показали запись выпуска новостей… короче, вместо Челябинска там были кадры из «Космического Десанта»…

– «Звездного десанта», – поправил я.

– Ну да, из него самого… те самые кадры разбомбленного жуками Буэнос-Айреса. Я повторю – не похожие, а именно те, из фильма!

– Фух! – отлегло у меня. – А самих жуков не показали, с припиской «мутировавшие челябинские тараканы»?

Потом, по совету Джейнса, я попытался связаться с Новым Нью-Йорком. Как ни удивительно, они ответили сразу. Полковник сделал короткий доклад, после чего передал мне благодарность правительства.

Мы взяли курс на северо-запад. Дул сильный ветер, и «Адмирал Колчак» сильно качался на волнах, вызывая протесты в наших желудках. К ночи море успокоилось, однако мы все же сбавили ход. Я оставил на мостике Смита, а сам отправился спать.

Сон снился донельзя жуткий. И до жути реальный. Я чувствовал каждым волоском на коже дуновение и степного ветра, и даже запах потных тел скагов. Снился покойный Кинжай. Поставив на костер гигантский котел, он, в фартуке с ромашками, крошил в него морковку, картошку, свеколку. А затем забросил и меня в кипящий бульон. Бульон был наваристым, тягучим, вязким, как студень. И вдруг я понял, что в котле вовсе не бульон, а фиолетовый слизняк! Я закричал от ужаса, и начал раскачивать котел, чтобы выбраться. Я раскачивал его и раскачивал…

Проснувшись, я внезапно обнаружил, что судно и в самом деле качается! Забегая вперед, скажу, что в моей жизни не было больше ни единой ночи без кошмаров. Торопливо одевшись, я поднялся на палубу.

– Что случилось? – спросил я у рулевого.

– Не знаю, командир, – развел он руками. – Мы только что остановились.

– Где американский капитан?

– На корме, вместе с американским полковником.

Из люка высунулась голова Михаила – он тоже проснулся. Вдруг раздался громкий всплеск, и весь корпус судна вздрогнул. Я услышал звонкое английское ругательство, потом удивленный возглас и крик, страшный крик:

– Вниз! Вниз!

В тот же момент Смит сбил меня с ног, и мы оба кубарем покатились в открытый люк. Джейнс нырнул следом за нами. При свете лампы я разглядел белые, искаженные ужасом лица американцев. С грохотом захлопнулась дверь матросского кубрика. Последовал новый толчок, и «Адмирал Колчак» накренился на правый борт. Споткнувшись, я больно ударился о переборку.

– Что это за фигня? – взревел я.

Я уже был готов подумать, что янкели устроили диверсию по какой-либо только им известной причине. Рука потянулась к кобуре, но я вовремя понял, что тогда они не были бы сами настолько напуганы.

Американцы переглянулись.

– Гигантские кальмары! – произнес Смит.

– Кальмары? – переспросил я.

– Гигантские, – уточнил полковник.

Я похолодел. С самого детства, когда я прочел «Двадцать тысяч лье под водой», эти животные наводили на меня панический страх. Я вспомнил прошедший день. Вспомнил слизняка. Да и все свои остальные опыты с большой водой, которые никогда не заканчивались ничем хорошим. Я даже вспомнил, что из-за спешки отец Илья не успел освятить судно. И самого Колчака, который Александр Васильевич, и который закончил не совсем хорошо.

На подгибающихся ватных ногах мы поднялись по лесенке на закрытый мостик. Сквозь большие иллюминаторы я увидел, что залитая светом трех лун палуба пуста. Только на носу, у самой ракетной установки, извивалось нечто вроде толстого каната.

Смит рассказал, как все произошло. Когда винт застопорило, он с Джейнсом пошел на корму и нагнулся, чтобы узнать, в чем дело. Прямо на него смотрели огромные, чуть светящиеся глаза. Чудовище взмахнуло щупальцами – и он закричал.

Мы попробовали запустить машину; винт вспенил воду, «Адмирал Колчак» прополз несколько метров, потом мотор снова заглох, и последовала новая серия толчков и рывков.

Казалось, эта ночь никогда не кончится. Но только на рассвете мы увидели, как велика опасность. По крайней мере тридцать кальмаров окружили судно со всех сторон. Разумеется, это были не кальмары, хотя с первого взгляда, тем более – в темноте, любой мог ошибиться. У них было вытянутое заостренное сзади тело без хвостового плавника. Спереди извивалось шесть огромных щупалец с блестящими когтями, заостренными на концах и чуть расширяющимися в середине, как наконечники пик. У основания щупалец располагалось шесть глаз.

– А что если просунуть в иллюминатор пулемет с самолета? – подумал я вслух.

– Тащите сюда пулемет и ленты! – крикнул Михаил матросам.

Одно чудовище приближалось, пеня воду щупальцами. Вот оно уцепилось за поручень правого борта и оторвало его напрочь. Я молился только о том, чтобы щупальца не нащупали бронетранспортер. А, если и нащупают – чтобы он был достаточно крепко привязан.

– Может, если мы завалим одного, остальные похавают его и успокоятся? – предположил кузнец со свойственной ему добротой.

Прозвучал звонок, я подошел к переговорной трубке.

– Командир, винт свободен.

– Ждите, – приказал я. – Как скажу – жми вперед на полную.

Трое матросов втащили по трапу пулемет. Я приспустил одну створку, выставил наружу ствол и приготовился дать очередь, но меня остановил Онищенко.

– Ты хорошо знаком с этой системой оружия?

– Только в качестве трофейной, – процедил я сквозь зубы. – И это не шутка.

– Пусть стреляет американец, – поддержал Миколу Миша. – Он лучше знает свое оружие.

Я уступил место Смиту. Тот тщательно прицелился, и дал очередь по кальмару.