В объятиях северного бриза (СИ) - Устинова Юлия "Julia Joe". Страница 20

В прошлую среду, в десятый раз за вечер попрощавшись с Майклом и пожелав ему доброй ночи, и ещё раз поцеловав его, я с большой неохотой покинула салон пикапа.

В моей комнате меня поджидала Нэнси.

— Хьюстон, ну сколько можно! Может, тебе взять и переехать жить в его тачку?

— Я была бы не против, — сквозь смех сказала я, проведя пальцами по своим припухшими губам.

— Я до сих пор не верю! Инстинкт размножения обуздал даже такого крепкого орешка, как ты!

— Нэнси, ты ждала меня, чтобы преподать мне очередной урок полового воспитания?

— Держи карман шире! На мои лекции запись на полгода вперёд! Но для тебя могу сделать исключение и принять, скажем, — она сделала вид, что задумалась, — на следующей неделе.

— Я тронута! Но, думаю, обойдусь без услуг репетитора.

— Ну, как знаешь! — она села на мою кровать, прислонившись спиной к стене. — Я сейчас говорила с мамой. Они ждут нас на День благодарения.

— Нас?

— Ты едешь со мной. Какие-то вопросы?

— Нэнси, ты приглашаешь меня в гости?

— А на что это похоже? Так что, поедешь?

— Конечно, с радостью!

Сегодня, в четвертый четверг ноября, утром, сев в машину Стива, мы с Нэнси покинули кампус. Нам предстояло преодолеть расстояние, немногим больше сотни миль.

— Как тебе удалось уговорить Стива, расстаться со своей тачкой на выходные?

— Есть один старый добрый метод увещевания, — хихикнула подруга.

— Какой это?

— Шантаж, Хьюстон!

— И чем ты пригрозила?

— Тем, что расскажу Анне, что он до сих пор спит с плюшевым поросёнком.

— Что? Это правда? — я засмеялась.

— Конечно, нет. Но Стиви решил не рисковать. Ты же видела, как он ведёт себя рядом с Анной.

— Ты страшный человек, Нэнси!

— Эй, подруга, я ради нас старалась! На автобусе мы бы ехали вдвое дольше.

Дорога, окаймленная густыми хвойными лесами, шла через Национальный заповедник Чагч, петляя среди заснеженных горных хребтов. Спустя два с лишним часа, проведенных в окружении великолепных пейзажей, мы достигли места нашего назначения.

В город можно было попасть только через узкий однополосный туннель. Целых пятнадцать минут мы простояли в пробке, пропуская встречный транспорт. За эти четверть часа я насчитала с десяток автомобилей, и большую часть этого времени мы стояли перед туннелем в гордом одиночестве. Но светофору, смотрящему на нас равнодушным красным глазом, было на это наплевать.

— Здесь собирались строить военную базу во время Второй Мировой, — барабаня пальцами по рулю, сказала Нэнси. — А попасть сюда в то время можно было только по воде. Наша бухта не замерзает даже зимой. Этот туннель военные прорубили прямо в скале, чтобы до нас можно было добраться по суше. Но потом у них поменялись планы, и они смотали удочки, а город стал таким…каким он и стал.

Я уже кое-что знала об этом городке. Не даром же я выбрала свою будущую профессию! Поэтому собираясь в дорогу, я собрала немного информации…

Уиттиер расположился на берегу пролива Принца Вильгельма, являясь тезкой одноименного ледника, что находился неподалеку. Леднику, в свою очередь, имя дал известный поэт и публицист Джон Гринлиф Уиттиер.

Мы миновали туннель, и моему взору открылся вид на крошечный городок.

Уиттиер действительно находился в потрясающем своей красотой месте. Глаз радовали заснеженные склоны гор, которыми он был окружен с одной стороны, и, той самой, незамерзающей глубоководной бухтой — с другой. Должно быть, летом она выглядела очень живописно.

Мой телефон начал издавать звуки, оповещающие о том, что, наконец- то, появился сигнал сотовой связи, и мне пришло новое сообщение. Оно было от Майкла.

«Привет, моя амазонка! Уже доехали? Все в порядке?»

Я напечатала ответ:

«Привет-привет! Мы почти на месте, все хорошо. Ты чем займешься?»

Минуту спустя, он ответил:

«Еще не решил, думаю, напиться от тоски или вызвать стриптизершу. Что посоветуешь?»

Я быстро набрала ответ и, отправив сообщение, потерла ладонью о джинсы.

«Два красавчика, что сидят на заднем сидении в нашей тачке, советуют выбрать оба варианта;)»

— А вот и мой дом, — отвлек меня от переписки голос Нэнси.

Она указала на современный многоэтажный дом, который смотрелся довольно нелепо в окружении первозданного природного пейзажа.

— Почти все жители, нас чуть больше двух сотен, живут в нем.

— Ты серьезно? Все население города живёт в этом доме?

— Так точно, Хьюстон! Наша многоэтажка — это бывшая военная казарма и самый высокий дом во всем штате.

— Очень необычно, Нэн! Для меня это все немного странно, но очень интересно! А твои родители, как они тут оказались?

— Мама родилась тут. Да, именно в этом самом доме. Мой дед работал поваром у военных. Видишь то огромное здание, там и находилась их база, — я посмотрела в том направлении, которое Нэнси указывала. — Но сейчас там все заброшено. А дед так и остался тут, а потом привез и бабушку сюда. А мой отец после окончания медицинского приехал сюда для прохождения интернатуры и встретил маму. Сейчас он заведует нашей клиникой. Восемь человек в его подчинении! Имей в виду, Хьюстон, мой отец — большая шишка!

— Нэн, я всегда подозревала, что ты не из простых смертных.

— Надеюсь, это никак не скажется на наших отношениях? — улыбаясь, она подмигнула мне.

Нэнси припарковалась довольно далеко от дома, дальше мы шли пешком. Несмотря на то, что жителей было немного, вопрос с парковочными местами, судя по всему, стоял очень остро. Но удивило вовсе не это. Во дворе были припаркованы не тачки, а лодки, количеством в разы превышающие весь остальной транспорт, что я видела здесь.

— Нэнси, почему тут столько лодок? — спросила я.

— А чего ты ожидала? Здесь все живут на рыбалке. Другой работы и развлечений тут попросту нет.

Неожиданный мощный порыв ветра, налетевший со стороны бухты, заставил меня пошатнуться.

— Ну и ветер! — я сильнее натянула шапку.

— Да, разве это ветер? — засмеялась Нэнси. — Вот зимой тут дуют такие сильные ветра, что мы неделями не выходим из дома. Во-первых, некуда, во-вторых, очень-очень холодно, и все снегом завалено по третий этаж.

— А как же школа?

— Школа находится там, — она махнула рукой в направлении здания, метрах в трехстах от нас. — Зимой мы обычно добирались до неё по подземному переходу.

— Как круто! — воскликнула я с восхищением.

— Так говорят все, кто здесь не живёт. Летом тут целыми днями льет дождь. Солнечный день для нас большая редкость даже в теплые месяцы. А с середины осени и до самого марта мы вообще практически не видим солнца, оно просто не показывается из-за этих гор большую часть года. Чтобы увидеть солнце, нам нужно ехать в Анкоридж или в Санрайз.

— Не думаю, что тебе нужно ехать куда-то, чтобы увидеть солнце, Нэнси. Оно всегда с тобой.

— Ты о чем?

— Я о твоих веснушках! — я показала пальцем на ее лицо.

— Очень поэтично! Ненавижу их!

— Почему? Они тебе очень идут!

— Хьюстон, ты говоришь, совсем, как моя мама, чувствую, вы споетесь.

Единственный в городе дом казался симпатичным лишь издали. Вблизи он выглядел обшарпанным, на стенах облупилась краска, и были заметны трещины.

Внутри это оказалась обычная многоэтажка с лифтами, доской с объявлениями, длинными коридорами. Мы вошли в лифт, Нэнси нажала на кнопку с числом четырнадцать.

— Здесь есть все, что нам необходимо — жилье, спортивный комплекс, магазин, клиника, небольшая библиотека с читальным залом, почтовое отделение, прачечная, места, где можно просто отдохнуть, что ещё… участок, где я знаю в лицо всех полицейских. Их у нас двое.

— И все это помещается здесь, в этом доме?!

— Да. Ты представляешь, я могу, не снимая пижамы, получить посылку на почте или посетить дантиста.

— Ты шутишь?

— Сама все увидишь. Потом. Сначала я покажу тебе свой пентхаус. Странно, обычно здесь стоит лакей в золотой ливрее, — пошутила она, когда мы вышли из лифта.