Черный Легион (ЛП) - Дембски-Боуден Аарон. Страница 6

Прежде чем я оказался готов убить Даравека, понадобился почти год психического внедрения. Все должно было быть точно. Безупречно. На сей раз я не мог рисковать.

До сих пор задаюсь вопросом, не поторопился ли я.

Именем существу служил набор слогов, который мне сложно произнести вслух, хоть я и говорю на нескольких сотнях лингвистических вариаций протоготического корневого наречия людей. Это создание, мысли которого представляли собой мешанину животных инстинктов и раболепной преданности его облаченным в броню хозяевам, проводило свою жизнь в тяжком труде в темных недрах крепости. Единственными звуками здесь были рев и вопли чернорабочих, перекрикивавших непрерывный грохот углесжигающих машин. Такова и была вся жизнь существа – с рождения до смерти.

В этом мрачном мире создание двигалось среди своих сородичей, сжимая проржавевшую отломанную распорку механизма длиной почти в два метра. Оно всадило это примитивное копье в загривок другой твари, выдернуло его, а затем, используя как дубинку, размозжило им лицо третьего раба. Третий несчастный повалился наземь, тщетно воздев руки, когда ему проткнули грудь.

Копье согнулось, став бесполезным. Существо оставило его в груди сородича и развернулось к остальным, приближавшимся в зловонном гремящем мраке. Оно могло бы убить одного из них, а может и двух, но в темноте горели десятки красных глаз. Во мраке разносились прерывистые боевые кличи и более человечные крики злобы и страха.

Создание не стало биться с соплеменниками. Оно отвернулось от них, пробежало три шага и бросилось в стучащий и гремящий механизм ближайшей машинной станции. Грохнули поршни. Заскрежетали шестерни. Последнюю мысль существа, что неудивительно, захлестнул красный вал паники и боли. Машина на мгновение замедлилась, а затем перемолола помеху.

Такое повторялось снова и снова. Одна из тварей вдруг взрывалась в припадке насилия, убивая без предупреждения и нанося удары тем, кто оказывался рядом с ней. Несколько просто метнулись в челюсти натужно работающих механизмов.

За одну-единственную минуту остановились одиннадцать машин, забитых плотными сгустками плоти и костями.

В одном из шпилей легионер, надзиравший за работой квалифицированных рабов высокого уровня, уставился немигающим взглядом на консоль, где начали вспыхивать красные предупредительные сигналы. К тому моменту, как загорелись тревожные руны на консоли, он уже умирал, переживая катастрофический ишемический шок от целого фестиваля беспорядочных эмболий, растерзавших его мозг.

Космический десантник – воин по имени Элат Дастаренн – остался на ногах. Стоя с отвисшей челюстью и глядя мертвыми глазами, он ввел несколько кодов, чтобы отключить предупредительные сигналы на консоли и не дать терминалу куда-либо передать свежеполученные результаты.

Мне кажется, что он произнес что-то сбивчивое и бессмысленное, пока его синапсы вспыхивали в последние разы. Не могу предположить, что должно было означать это бессловесное бормотание. Тела и управляющие ими мозги делают странные вещи при смерти.

Легионер, занимавший пост инструктора по вооружению, остановился на середине фразы, обращенной к его отделению. Под медленное рычание сервоприводов руки он вынул личное оружие, приставил дуло болт-пистолета к своему левому глазу и выпустил болт прямо себе в лицо.

На одной из платформ для десантно-штурмовых кораблей бригада мутантов-рабов, несмотря на слезящиеся от ядовитых газов глаза и пятна крови на респираторах, трудилась над дозаправкой «Громового ястреба». Одна из них отстегнула из-под плаща кустарный огнемет – оружие, на ношение которого у нее не было разрешения. Она потратила несколько дней, собирая его по частям, несмотря на недостаток интеллекта для подобного, и теперь выставила вперед, окатив товарищей ревущим полужидким пламенем.

Она не обращала внимания на машущих руками и умирающих сородичей по стаду, даже когда один из них врезался в нее и воспламенил ее пропитанную горючим одежду. Уже охваченная огнем, она запихнула дуло импровизированного недолговечного огнемета в заправочный канал стоящего десантного корабля, но при нажатии на спуск наружу ничего не вырвалось. Последнее, что она сделала – сунула свою горящую руку прямо в отверстие, которое вело в бак с прометием.

Чуть меньше чем через минуту я увидел взрыв со своей наблюдательной позиции на низком хребте, расположенном в нескольких километрах оттуда.

Противовоздушные пушки на нескольких других башнях завертелись и опустились, уже не выискивая угрозу в нижних слоях атмосферы, а отслеживая траектории полетов звена истребителей, патрулировавших пространство над крепостной стеной. Впоследствии обнаружилось, что мозги-сервиторы внутри этих турелей сварились заживо в люльках с суспензорной жидкостью. Впрочем, задолго до этого они еще выплевывали в небо один залп пушечного огня за другим, сбивая основную массу собственного воздушного прикрытия.

Посреди разыгрывавшейся сцены предательства взорвалось основное орудие – противоорбитальная аннигиляторная батарея. Причиной было то, что бригада из пятидесяти однозадачных сервиторов, действуя без указаний, отключила все системы безопасности и перегрузила плохо обслуженные энергоячейки, установленные в основании орудия. Трое техножрецов, которым было поручено надзирать за работой главной пушки, без предупреждения и каких-либо причин перебили друг друга, сохраняя холодное и выверенное молчание и полностью бросив своих подопечных-сервиторов.

Этот взрыв я тоже видел. Он был заметно ярче первого.

По всей крепости начало отключаться энергопитание. Отчасти из-за того, что бригады рабов обращались друг против друга. Отчасти – из-за диверсий на нескольких силовых генераторах. А отчасти – из-за одного воина из числа элиты самого Даравека. Легионер, доспех которого раздулся, чтобы вместить вспухшую от болезни плоть, приварил к собственному телу несколько мелта-зарядов и подорвал их возле трехконтурного плазменного локомотора, отвечавшего за подачу охладителя ко всей реакторной зоне крепости под поверхностью планеты.

В глубине крепости началось восстание, когда один из легионеров обесточил и деактивировал тюремные камеры, заполонив нижние уровни замка отродьями варпа, выродками-мутантами и смертными пленниками, которых держали в пищу. Еще не успев увидеть дело рук своих, легионер перерезал себе горло цепным мечом, и вокс-динамики в его горжете, требовавшие доклада, услышали лишь последние вздохи, с бульканьем проходящие сквозь разорванные голосовые связки.

Несколько легионеров бесчинствовали в казармах и арсеналах группировки, расправляясь с застигнутыми врасплох братьями и забивая рабов-оружейников. Всех этих взбунтовавшихся воинов в конечном итоге убивали их братья, но перед этим они успевали причинить весь возможный ущерб. Затем в каждом из одержавших победу отделений очередной воин без предупреждения нападал на сородичей, в упор разряжая болтер в спины и затылки братьев или отсекая конечности силовым мечом, пока уцелевшие его не приканчивали.