Стань светом моим (СИ) - Медведева Татьяна Леонидовна "Стелванда". Страница 5

Всё сложится так, как задумывалось: мой ребёнок родится в браке, будет с детства знать, что его родители, как многие другие, встретились, полюбили друг друга и, разлюбив, разошлись – сплошь и рядом такое случается.

Постепенно природное моё жизнелюбие взяло верх над унынием. Даже малыш в животе, который стал чуть-чуть шевелиться, почувствовал положительные перемены в моём настроении и перестал донимать меня рвотой по утрам. Острое неприятие запахов пищи исчезло, вместо него появился почти зверский аппетит. Впрочем, толщины он мне не добавил, хотя есть я стала почти в два раза больше, чем раньше. Живот мой немного округлился, но беременность под одеждой, слава Богу, была ещё не заметна. Иначе мне пришлось бы уволиться с работы.

Вообще-то мне всё равно скоро придётся это сделать. Следует предупредить хозяина ночного бара Артёма Борисовича о моём предстоящем увольнении, чтобы подыскивал замену, но я никак не решалась подойти к нему с этим вопросом. Тёма, как мы, официантки-студентки, зовём его за глаза, несмотря на то, что ему уже за сорок лет, был добр ко мне. Я у него работала официанткой третий год. Он хорошо и вовремя платил, разрешал нам с Мариной, высокой пухленькой студенткой политехнического университета, работающей тоже официанткой, ночевать в баре после смены в подсобке, где стоял диван.

Обычно всех развозили по домам. Первое время меня тоже доставляли к общежитию после трёх-четырёх часов ночи. Мне очень было неприятно будить вахтёршу и выслушивать каждый раз её недовольные упрёки, поэтому очень обрадовалась, когда Артём Борисович предложил нам с Мариной спать в баре.

- Я сам был студентом и подрабатывал сторожем, так не хотелось просыпаться по утрам, всё бы отдал за сон! – сказал он нам сочувствующе.

Но спать долго по утрам мы не могли себе позволить. В восемь часов соскакивали, принимали душ, пили чай или кофе и около девяти часов убегали на занятия – благо, мой универ и Маринин политехнический находятся не так далеко от бара, мне можно даже добираться пешком.

Оказалось, от нашей ночёвки Тёма даже имел небольшую выгоду: не надо платить сверхурочные ночным охранникам, они уходили домой вместе со всеми, а утром приходил дневной сторож. Работали мы с Мариной три раза в неделю.

В середине декабря, наконец, я осмелилась поговорить с хозяином. Денег на моём банковском счете благодаря отцовским переводам собралось достаточно, чтобы снимать квартиру и спокойно жить, не работая, полтора года, - как раз до конца учёбы. Хватит, по моим подсчётам, и на приданое ребёнку, если, конечно, цены не скакнут в несколько раз; вроде, такого не ожидалось.

- Артём Борисович, после Нового года мне необходимо уволиться. Если хотите, я поищу среди студентов себе замену. У вас хорошее место для подработки, - выпалила скороговоркой хозяину, как только зашла в его кабинет перед началом очередной смены.

Тёма удивлённо уставился на меня. Был он немного тучным, лысоватым, но удивительно подвижным и обаятельным, а ещё с хитрецой.

- Ты что, учёбу бросаешь? – произнёс он недоверчиво.

- Нет, я беременна, - решила сказать почти всю правду, скрыв лишь немногое: своей добротой ко мне Тёма заслужил, чтобы ему не лгали. – Я вышла замуж, но мы с мужем скоро разведёмся. Он не хочет, чтобы я родила ребёнка, но я рожу его. Скоро живот мой будет до самого носа, и я не увижу подноса, могу его уронить на клиента, -пошутила, чтобы мои излияния не казались нытьём.

Наверное, гром и молния среди ясного зимнего неба не ошарашили бы моего работодателя больше, чем моё сообщение о беременности. Он какое-то время сидел молча, переваривая сказанное, потом смущённо крякнул и с сомнением оглядел меня, одетую в красно-белую униформу.

- И не подумаешь о тебе такое, - наконец, вымолвил, почесав затылок, - ты же сама ещё ребёнок! Я, когда тебя брал на работу, боялся, съедят тебя, наивного ангелочка, посетители, кое-кому из постоянных даже соврал, что ты моя внебрачная дочь, и пригрозил, чтобы к тебе не цеплялись, а ты так сама себя поставила, что никому и в голову не приходило с тобой заигрывать. Жаль мне тебя отпускать! Ты меня не обдуривала, ничего не прикарманивала.

- Ага, только ела за троих, - неожиданно вырвалось у меня.

Но тут же смутилась, ведь невольно могла выдать нашего всеобщего любимца повара Ашота. Хотя хозяин и разрешал всем работающим ужинать на кухне бара, однако, выносить еду запрещал, а повар иногда оставшуюся пищу отдавал нам с Мариной в общежитие. Это были не объедки со столов клиентов, как в фильме «Вокзал для двоих», объедки я бы не взяла. Это были остатки от заготовок для дежурных блюд.

- Да ладно уж! – Махнул рукой Тёма и расплылся в лукавой улыбке. – Будто я не знаю, что Ашот вас подкармливает. Вот тебе это надо, худющая, словно тощий российский цыплёнок; а Маринке, как импортной гусыне, не грех бы отказаться от тройного прикорма!

Я звонко залилась смехом вместе с басисто расхохотавшимся шефом.

- А на что ты жить собираешься? – прекратив смеяться, поинтересовался он.

- Мне удалось накопить значительную сумму! – доверчиво поделилась и, не подумав о предприимчивости Тёмы, назвала, сколько денег у меня благодаря отцу на банковском счёте. Глаза Артёма Борисовича тут же плутовато заблестели, явственно свидетельствуя, что хозяин мудрствует лукаво. Он не заставил себя долго ждать, немедля выложил свою идею:

- Одолжи мне их на покупку игрового автомата, я через полгода верну с процентами, как в банке. Всё равно деньги у тебя лежат на книжке. А я их прокручу!

- Нет, нет и ещё раз нет! - Замотала я головой, категорично отказываясь от Тёминого предложения. – Извините, я не могу рисковать, мне нужно будет содержать ребёнка и за квартиру платить – я ведь не смогу жить с малышом в общежитии!

- А зачем тебе квартиру снимать? – не унимался Тёма. – Будешь жить у моей матери, у неё «двушка» в центре, комнаты раздельные, она же и нянькой будет, когда на учёбу будешь уходить. Хоть завтра переезжай!

- Я не нуждаюсь в благотворительности, - засопротивлялась я. - За себя я способна платить. Если ваша мама сдаст мне комнату по сходной цене, буду благодарна ей. – И тихонько попыталась выскользнуть из кабинета.

Но от воодушевленного новой идеей Тёмы не так-то легко улизнуть. На меня посыпался такой град его аргументов в пользу своего предложения, точнее, в пользу его для меня, что я не заметила, как согласилась. Мы договорились, что я перееду жить к его матери после каникул, а деньги Тёма вернёт мне в три приёма и, кроме этого, выплатит часть выручки от купленного игрового автомата своей матери в качестве квартплаты за три месяца моего проживания у неё.

- Вот увидишь, автомат даст хороший доход, - убедительно заверил меня довольный Артём Борисович и горячо стал излагать свою задумку: - На этом автомате играют вдвоём, рулят, как в машине, а на экране машинки бегают. Кто кого обгонит, кто быстрее устроит сопернику аварию?.. Словом, кто останется в живых? Делаются ставки, победитель получает 80 процентов из сложенной суммы, бару достанется двадцать. Если болельщики будут делать ставки, то тот, кто поставит на победителя, получит свой процент от денег болельщиков соперника, а бару снова двадцать процентов достанется. Ну, скажи, не классная ли развлекаловка придумана!

Трудно было с ним не согласиться, его идея в полупьяной аудитории бара могла сработать. Я не стала ему говорить, что получится уже не безобидная развлекательная игра, а скорее, казино, и налоговой инспекции это может не понравиться; но наверняка он всё предусмотрел, и мне не стоит вмешиваться в его дела.

Глава III

Следующий день мне принёс неприятное известие, точнее, доставила его однокурсница Катюха Горбунова, проживающая в соседней комнате. Все в общежитии знали об её безнадёжной любви к Андрею Васильеву. Она была слишком толста и некрасива, чтобы завоевать его честолюбивое сердце. Одутловатые щёки и круглые маленькие глазки делали её похожей на бурундука из мультфильма. К тому же одевалась Катюха в такие допотопные вещи, какие носили когда-то наши мамы – считала, они делают её стройнее. Но было совсем наоборот, широкие сборчатые юбки и оборки на блузках делали её ещё толще.