Гномка в помощь, или Ося из Ллося (СИ) - Ардмир Мари. Страница 27
Так и быть, подождем.
11
Сдается мне, родные мои бабушка и матушка нагло врали или, как говорят у нас в Ллосе, ехидно лукавили насчет доли гномской крови в нашей семье. Ибо я, как неразбавленный потомок горных предков, трижды за ночь проверяла — свободен ли в гостиную путь. А может, меня просто будили громкие звуки и мысль о том, что Урген Врадор обещался в полночь заглянуть. Но вопреки всем ожиданиям, глава контроля так и не явился, а пауки не исчезли, прерывая мои вылазки устрашающим «пи!». Эх, был бы при мне лобастый, он бы в гостиную портал открыл. Но он не вернулся. А Ρеггена я б не попросила, даже будь он в силе.
Еще в первый день знакомства я поняла, что задохлик страшный мот. Но то, сколько он вознице сверх положенного заплатил, ни в какое сравнение не идет с тратами на восстановление корпуса в ВАМе. Это же надо было рассчитаться за разрушения в двойном размере! Да еще гордиться жестом доброй воли. И чего ради? Ради тюфяка и голодного пайка студента… Да скажи такому, что в подвале золото на стеллажах лежит, оно за неделю истает и потрачено будет отнюдь не на личные нужды.
С рассвета взялась за готовку завтрака и теста на пирожки. Рассудив, что торговки близ академии появляются загодя не просто так, я решила, обойти их всех и заранее примелькаться у стен академии. В этот раз количество пирожков уменьшила втрое, чисто для запаха, учуяв который, Регген проснулся.
— Доброе утро! — радостный оскал во все клыки и не менее восторженное: — Я чувствую пирожки!
— Они с капустой.
— А с чем-то другим приготовить нельзя?
— Вы все еще на диете, Регген. Обойдемся без послаблений.
— Но мне нужно хоть что-то для восстановления сил! — он даже вскочил на тюфяке, не удержался на коленях и снова опустился назад.
— Вначале восстановите желудок.
— А если килограмм… — проникновенно протянул задохлик, прижимая к впалой груди подушку, — пять килограмм хорошо прожаренного мяса, горчица и буханка хлеба вернут щенка?
— А они вернут? — я перехватила крепче скалку и шагнула к тощему лжецу — все же лобастый уменьшался от ударов магнии, а никак не от скудной еды. — Ну, так что?
— Ээээ, — издал маг, «у-у-уру-ру» отозвался его живот. — Кхм, возможно, вернут.
— Проверим позже. Вы сейчас слишком слабы.
Получив в ответ собственный довод, он приуныл, правда, ненадолго. Посмотрел на меня лукавым взглядом и, понизив голос, вопросил:
— А если я расскажу историю поместья?
— То я расскажу, кому вчера отдала все пирожки.
Прошли долгие десять секунд, прежде чем Регген полузадушено выдохнул:
— Что? Ты, гномка, отдала пирожки?! Бесплатно… — сделал глубокий вдох и схватился за сердце. — Ты не настоящая Ося, тебя подменили!
— Чего?
— Хотя, хм, нет, — Регген кивнул на скалку, что я продолжала держать в руке, — это твой уверенный хват палицы, его ни с чем другим не перепутаешь… — он прочистил горло. — Так что там произошло с пирожками?
— Провал, — не стала я скрывать, а больше ничего и не сказала. Выложила в корзинку последние пирожки, укрыла их скатеркой. — Садитесь завтракать, Регген, пока не остыло.
Задохлик уже не жаловался на кашу, малое количество соли, масла или недостаток мяса в этой самой каше. Он был заинтригован и оставлен не у дел. Ибо не на ту напал, да и не с той приманкой. Историю поместья я все равно узнаю, от самого графа или же от магов третьей группы захвата.
— И все же, — попытался задохлик настоять, а в ответ получил:
— Ешьте, я сейчас…
В гостиную не шла, кралась. Прислушивалась к скрипу ставен на ветру, шороху в печных трубах и свисту слизняков, что временами раздавался под полом. Экие шумные они сегодня. Дверь отворила с осторожностью, выждала несколько долгих секунд, крадучись вошла и оторопела. Дыры в потолке и провала в подвал как небывало. И только от хлама остались щепки, а кое-где покореженный металл.
Выходит, золото мне не показалось, иначе с чего бы паукам дыры латать и остатки рухляди из подвала поднимать. Будь по — другому, они бы все поместье в порядок привели, а так… Вон, даже пол не помыли и пыль не протерли. Ну и пусть. Убираться здесь в третий раз не собиралась. И прежде чем вернуться к изнывающему от любопытства графу, я пошла в следующую по коридору комнату и оценила объемы работ. Ничего сложного, к обеду управлюсь, а затем поспешу к стенам академии, чтоб застолбить место для торга.
Когда я вернулась в кузню, Регген уже спал, едва ли не лицом в пустой тарелке. Пока его на тюфяк уложила, пока завтракала сама, пришло время для уборки, а затем и для похода в столицу. В этот раз чепчик надевать не стала, да и белые перчатки сменила на добротные теплые, и правильно сделала. Близ ворот Верхней Академии Мастеров ветер дул нещадно, гонял по снежным улицам кем-то утерянные шляпы и перчатки, завывал, расталкивал по подворотням и без того редких прохожих.
В этот раз я первым делом пошла к Церкви Всех Святых, надеялась, что сменив маршрут, изменю судьбу, и прогадала. Ни у церкви, ни у музея, ни подле библиотеки я за три часа блужданий так никого и не повстречала. И только площадь у гостиницы «Кромвеля» порадовала меня толпой горожан и наличием десятка студентов, что толкались у фонтана.
От них то и дело доносилось:
— Моя очередь!
— Нет, моя, ты свою попытку уже использовал!
— Перестаньте, сопляки, дайте дорогу великим…
— Да ты ее сейчас просто уничтожишь! Нет, уж, дай я.
— Вы забываете про очередность!
Понятия не имею, отчего так волновались студенты, но вот горожане меж собой уже заключали пари.
— Я за здоровяка, Нэрбога Нильса! Десять медяков…
— Я за щупленького!
— Ставлю на девчонку! — проревел кто-то громким басом. — Пятьдесят.
— С ума сошел, — ответили ему, — у этой смуглой ничего не получилось…
— Но она хотя бы прикоснулась к ручке, а эти, даже близко подойти не смогли.
Они бы ещё долго спорили, но мелкая дрожь, прокатившаяся по площади, оборвала всех на полуслове. Кто-то охнул, кто-то за сердце схватился, а студенты в один голос помянули угодников и помчались к воротам академии. Их отступление заставило разойтись разочарованную толпу и позволило увидеть предмет спора и пари. Вернее, даже предметы, ими оказались большая чашка, скатерка, записка с размашистым «спасибо» и перо. Все это располагалось в сияющей магической сфере, что зависла над любимым местом вчерашнего советчика и не позволяла неизвестным забрать мои вещи.
— Надо же, сподобился вернуть, да еще поблагодарил.
Я подошла к сфере и беспрепятственно выудила из нее скатерку, потянулась за чашкой, как вдруг на листке с благодарностью появилась новая надпись.
«А пирожки у вас еще есть?»
— Есть, — ответила я, и перо дрогнуло, напоминая, что надо писать. Отписалась, что пирожки еще есть, но в меньшем количестве.
«Сколько?».
«Сорок».
«Возьму все. Поместите их в сферу».
И не успела я сообщить, сколько с него, в чашку упала одна серебрушка и тридцать шесть медяшек. Ты смотри, еще и цену за десяток запомнил! Довольная я забрала чашку, выудила из корзинки пирожки и вместе со скатеркой передала их магу. Предметы истаяли, вслед за ними растворилась и сфера, на голой площади осталась только я, первая выручка и безмерное чувство счастья. У меня появился первый клиент!
Я вернулась в поместье, и счастью мое стало беспредельным. Во-первых, пауки не вернули рухлядь в свежевымытую комнату, во-вторых, Регген начал ползать на четвереньках, в-третьих, он обрадовался мне больше, чем серебрушке с медяшками, которые я принесла. За одно лишь это я могла бы его расцеловать, но поднадоевшее «а можно мне мяса?» уничтожило благодарность на корню. В оставшийся вечер я приготовила восемь десятков пирожков, наметила план работ на завтра, легла спать.
Утром убрала еще одну комнату, затем собралась и отправилась к воротам академии. В этот раз времени зря не теряла, быстро обошла все порталы, напоследок оставив тот, что выходил к гостинице «Кромвеля». Там, как и вчера, погода к прогулкам не располагала, однако горожане все равно толпились у фонтана. Спорили о пари, ждали студентов и смотрели все больше на академию, а не на сферу со второй скатеркой, запиской и пером внутри. Они были так увлечены, что не заметили ни моего приближения, ни переписки с первым оптовым покупателем, ни сделки, в ходе которой маг получил пирожки, а я две серебрушки и семьдесят две медяшки.