Гномка в помощь, или Ося из Ллося (СИ) - Ардмир Мари. Страница 41

Платье выпало из моей ослабевшей руки. Звонко стукнулось пуговками о пол, привлекая внимание.

— Что, Ося? — насторожился Регген и моментально оказался возле меня, взял за дрогнувшую руку. — Тебе снова плохо?!

— Нет. Я вспомнила…

— Что вспомнила?

— О подкормке. До недавнего времени я их картошкой и опарышем кормила, а затем… забыла принести. — Представила, как они расстроились, оказавшись без прикорма, и всполошилась. — Нужно срочно купить! И в два раза больше.

— Постой, не спеши, — остановил мои сборы граф-оружейник. Указал на пол, на потолок и ухмыльнулся: — Будет лучше, если мы еще подождем.

— Чего ждать-то?

— Момента, когда они от угроз и напоминаний перейдут к переговорам.

— Или же попросту нас загрызут, — ткнула я пальцем в стол, где с момента Реггеновских разборок с каким-то слизняком остались два внушительных откуса. — Нет уж, я с такими разум ставить не хочу. — Перехватила недовольный взгляд мага и улыбнулась: — Что, хотите настоять на своем? Я не против. Но вначале вымойте пол.

— А что с ним не так? — в недоумении маг ковырнул пальцем блестящую дорожку.

— Узнаете.

Он и узнал, сразу после завтрака. Видимо, ему совсем не понравилась улыбка, с которой я накрывала на стол, составляла план на день и дотошно объясняла, где в кузне прячутся ведро, тряпка, щетка и скребок для уборки. На слово «скребок» маг внимания не обратил и поступил по — мужски прямо и недальновидно — залил пол водой. Сделал шаг и поскользнулся, второй — поскользнулся повторно, смешно взмахнув руками и выпятив тощий зад, третий… и чуть не сел на шпагат. Я сдавленно хохотнула, он же скользя и почти падая, добрался до стены, вцепился в полки и злой на меня оглянулся.

— Ося?! Это что еще такое?

— Это ваша глупость, — нравоучительно сообщила я, перекатив тележку поближе к двери со стационарными порталами. — В следующий раз будете осмотрительнее в своих экспериментах.

— То есть ты знала и не сказала? — возмутился он.

— Не успела, — пожала я плечами и ответила на вовремя зазвеневший портал.

Открыла капельку, улыбнулась синеглазому демону в белом, радостно его поприветствовала. Буря кивнул, взял корзинки и списки, пожелал нам доброго дня и ушел, ничего не спросив о паутине, скользких узорах и маге, зависшем на стене.

Не счел нужным заметить или не увидел?

— Попалась! — дыхнули мне в самое ухо и резко притянули к худосочной груди в мокрой рубашке и пропитавшейся слизью жилетке.

— Вы что, по полу ползли?

— Пришлось.

— Совсем сдурели?! — оторопело посмотрела на задохлика, на чьей бледной коже уже проступали пятна раздражения. И не крохотные, какие были у меня, а крупные багровые. — Вардо, немедленно раздевайтесь.

— Ося? — начал было он, но я, уже не слушая, взялась за нож. Маг отшатнулся. — Ося, положи на место! Я не хотел тебя напугать…

— Сами вы пугливый, — буркнула сердито и вспорола на нем вначале жилет, затем рубашку и ремень. На последнем действе Регген сдавленно охнул и попытался отобрать мое оружие. — Руки! — гаркнула, стягивая с него штаны. На коленях и икрах уже появились первые волдыри, на бедрах не видно, ибо задохлик вцепился в подштанники, не давая их с себя сорвать. — А теперь живо в воду!

— Ося, не стоит так реагировать…

Не слушая возражений, сама потащила мага в закуток. Дезориентированный, он не особо отпирался и не умолкал, заявляя, что больше никогда и ни за что ко мне со спины не подкрадется.

— Вначале не помрите, — вручила ему мочалку, а уходя, неплотно закрыла дверь.

Не зря оставила щелку, вначале граф еще плескался и ругался, а потом как-то странно затих. И я бы внимания не обратила, но тревожное: «У-у-у!», прозвучавшее эхом в закутке, оторвало меня от скребка и блестящего подсохшей слизью пола.

— Лобастый?! — Не смея верить, вихрем ворвалась в умывальню, совмещенную с купальней. Грохнула дверью об стенку и громко позвала: — Малыш, ты где?

Ответом мне был громкий бульк из ванны с заснувшим в ней Реггеном.

15

После выуживания мага из водных оков, удаления скользких дорожек и паутинных занавесей, я твердо решила с подкормкой больше не тянуть и закупиться сегодня же. Но еще не пришедший в себя и местами красный маг заявил, что никуда меня не пустит.

— Со щенком пообщаться не дали, пройтись не позволяете, — всплеснула я руками и взвела очи к потолку. — Что за жизнь пошла?

— Безопасная, — ответил Регген, поморщившись. Под водой он пробыл меньше тридцати секунд, и хотя глаза его не покраснели, радужки налились золотом. Отчего маговский взгляд стал ещё более пронзительным и блестящим. — Если вспомнить, где ты закупалась в прошлые разы, можно с твердостью сказать, что тот зверь в деревеньке Тминь шел за тобой.

— Да бросьте вы! Это, скорее всего, тот же самый зверь, которого мы с лобастым встретили в Акри посреди переулка с чугунками. Вы тогда еще головой стукнулись раза три. Помните? — я выжидательно посмотрела на мага.

— Нет, — ответил он, подтверждая, что ударился сильно. — Зверь не тот же самый. Того озверевшего давно скрутили и разместили в карантине.

— А вы об этом откуда знаете?

— От твоего отца и из списка. — Граф, до сих пор смирно лежащий на тюфяке, решительно сел, дабы предъявить доказательства своей правоты. Взмахнул рукой, как для вызова портала, произнес нечто невнятное и остановился. — Забыл. Я на нуле, — и двинул кулаком в крышку стола.

На руки мага, словно из воздуха, упал потрепанный свиток, перевитый синей лентой.

— Список одержимых, — объяснили мне и развернули оный на середине. — Пункт тридцать восьмой, профессор Нирго Билль. — А далее, указывая на даты и стоящие напротив имени значки, задохлик назвал день получения одержимости, день озверения и час поимки. — Хм… его поймали в Ллосе, однако жалоба на одержимого поступила из городка Кием, расположенного в пятистах километрах от ваших мест. Ее подала владелица цветочной лавки госпожа Бурбос, неоднократно сообщавшая властям о том, что ее вот уже несколько месяцев изводят конкуренты.

— Как именно изводят? — интерес был не праздный. Все же с торговками у меня еще не все решено.

— То тушу растерзанного кабана на крыльцо дома подкинут, то лавку обольют вонючей гадостью, отпугивающей клиентов и дразнящей собак. Из-за чего госпоже неоднократно приходилось лавку мыть и перекрашивать. — Маг покачал головой, криво улыбнулся: — Н-да, полнолуние — не лучшее время для проявления привязанности.

— То есть это он за ней так ухаживал? Тащил еду и метил территорию, — и подумалось мне, что покойный супруг был не так уж и плох. — Хм, а букет полевых ромашек на день рождения и три поцелуя вместо прелюдии — это еще хорошо.

— Что? — Ρегген удивленно воззрился на меня.

— Мысли вслух, — отмахнулась беспечно. — К слову, а чем отличается озверение от буйства?

— Силой зверя. В первом случае зверь проявляет себя через оборот двуликого и возобладавшие инстинкты. — Хотелось спросить, что страшного в инстинктах, но маг уже сам пояснил: — Он тянет возлюбленной тушу убиенного животного, метит угол ее дома, пытается загрызть конкурентов, иногда начальника, бывшую возлюбленную и прочих подвернувшихся.

А вот и страшное.

— Во втором случае, — продолжил Регген, — зверь захватывает власть над магом. Превращается в магически заряженную, неуправляемую сущность, действующую на голых инстинктах. Конкурентов он уже не грызет, уничтожает магией.

— Ошибаетесь, лобастый разумен и вменяем, — и чтобы не слышать слов возражений, я обратила внимание графа на значок. Черный круг с белым перевернутым треугольником внутри и черной же точкой сверху. В нашей деревне так обозначали потери, что-то испортившееся, пропавшее. Здесь же… — А что это значит?

— Что маг исчез, но все еще ходит среди живых, — ответил задохлик, и я внимательнее посмотрела на список.

Из восьмидесяти одержимых магов пятьдесят пять озверевших, из них сорок буйных, среди которых девятнадцать невесть где пропавших, а нет, уже двадцать. И проведя пальчиком по графе с только что вспыхнувшим значком потери, я вздрогнула.