Дело о ледяных руках - Гарднер Эрл Стенли. Страница 18
— Понимаю, — начал рассуждать Мейсон, — но это их не устраивало. Они непременно хотели услышать от вас объяснения. Они спросили вас, что вы делали у мусорного контейнера. Сказали, что готовы выслушать и принять ваше объяснение, что не менее вас заинтересованы в том, чтобы снять с вас любые подозрения. Сказали, что из опыта знают, как часто лицо, действия которого вроде бы указывают на его вину, в действительности оказывается невиновным, а его поступки логически необъяснимыми.
— Мистер Мейсон! — воскликнула Нэнси. — Они действительно так говорили. Откуда это вам известно?
— Это обычный прием. Ну и как вы поступили? Какой была ваша реакция? Вероятно, пытались оправдаться?
— Нет. Я не знала, что говорить. Потом взяла себя в руки и сказала: если они не доверяют мне, никакие мои объяснения не изменят положения, и им лучше обратиться к моему адвокату.
— Но это их не удовлетворило?
— Нет. Они продолжали задавать вопросы, потом посадили меня в машину и привезли сюда. Вызвали надзирательницу и в течение нескольких часов попеременно допрашивали.
— Как вы себя вели?
— Молчала. Я поняла, чем больше я скажу, тем хуже будет для меня, и решила не говорить ничего. Наверное, я поступила не правильно?
— Напротив, в данной ситуации это было самое правильное решение. — Мейсон на мгновение задумался, мысленно оценивая ситуацию, и вдруг спросил:
— А теперь скажите: почему вы поставили на эту лошадь? Кто вам подсказал?
— Никто мне не подсказывал.
Не скрывая раздражения, Мейсон встал.
— Что ж, Нэнси, думаю, нам надо расстаться. Я уже достаточно наслушался вашей лжи. Позволю себе заметить, это вам не очень хорошо удается. Либо у вас не хватает опыта, либо вы весьма невысокого мнения об умственных способностях своих собеседников. Но вы…
— Мистер Мейсон, я говорю правду. На этот раз абсолютную правду.
— Перестаньте, Нэнси. Вы не случайно поставили именно на эту лошадь. Только тот, кто обладал точной информацией, был уверен, что она выиграет. Иначе ставки не были бы такими высокими. Когда молодая женщина с вашим финансовым положением отправляется на ипподром, делает ставку в пятьсот долларов и выигрывает, это нельзя объяснить интуицией.
Мейсон направился к двери.
— Не уходите, мистер Мейсон. Подождите. Выслушайте меня.
Мейсон приостановился.
— У меня не было никаких предчувствий. Мне никто ничего не подсказывал. Я поставила на эту лошадь потому, что… Разве вы не понимаете… Это была единственная лошадь, на которую я могла поставить.
— Нет, не понимаю, — отрезал Мейсон.
— Мне не хотелось бы об этом говорить, мистер Мейсон, потому что это задевает другое лицо, но…
— Говорите.
— Рода.
— Рода? Вашего брата?
— Да. Он… он растратил несколько тысяч долларов и не мог возместить их. Об этом стало известно…
— Кому? — спросил Мейсон.
— Думаю, мистеру Холстеду, коммерческому директору компании. Но точно не знаю.
— Как вы узнали о растрате?
— От брата. Он позвонил, чтобы попрощаться. Сказал, что, скорее всего, увидимся в тюрьме.
— Почему он решил попрощаться с вами по телефону? Что ему было нужно?
— С чего вы это взяли?
— Уверен, ему было что-то нужно. Что?
— Деньги.
— Сколько?
— Столько, чтобы покрыть растрату.
— Вы дали ему деньги?
— Нет.
— Почему?
— У меня на счету было четыреста семьдесят пять долларов. В последнюю зарплату я положила двадцать пять долларов, чтобы была ровная сумма — пятьсот долларов, дав себе обещание не трогать их ни при каких условиях.
— Как вы поступили?
— Для девушки в моем положении была только одна возможность быстро получить крупную сумму денег — пойти на ипподром и поставить все деньги на лошадь с самыми высокими ставками в надежде получить большой выигрыш.
— Боже мой! — воскликнул Мейсон. — Вы же могли все потерять! Трудно в это поверить, но, с другой стороны, здесь есть своя логика.
— Поверьте, мистер Мейсон! Все абсолютно логично. Пятиста долларов было недостаточно. Моему брату срочно понадобились деньги. Крупная сумма. Наличными. Никто не должен был знать, что он их получил. Я так и поступила. Еще он сказал, что обнаружил место, где прятали наличные деньги, откуда он потихоньку их и брал. На мой вопрос, какие это были деньги, он ответил, что немалые.
— Кажется, у меня начинает складываться определенная картина, — медленно, как бы размышляя вслух, произнес Мейсон. — Продолжайте, я слушаю.
— Вот, собственно, и вся история. Взяв деньги, я бросилась на ипподром, выбрала лошадь с высокими ставками, которая в случае удачи могла принести мне выигрыш. Я чувствовала себя очень несчастной, мистер Мейсон. Честно говоря, шансы мои были невелики. Я ведь знала, что пятьсот долларов не спасут Рода, а могла потерять и эти деньги.
— Невероятный способ выбирать лошадь, — заметил Мейсон. — Тем не менее он оказался успешным.
— Да, мистер Мейсон, и…
— Минутку, — перебил ее Мейсон. — Родни поставил пятьдесят долларов на ту же самую лошадь. Как это могло случиться?
— Он рассуждал так же, как я, — ответила Нэнси. — Срочно нужны были деньги, а ему удалось собрать лишь небольшую сумму. Он сделал рискованную ставку в пятьдесят долларов и еще пятьдесят долларов поставил на лошадь, которая, согласно полученной им информации, могла выиграть.
— Почему вы не сделали ставку в пятьдесят долларов? — спросил Мейсон.
— Мне нужна была сумма, достаточная до того, чтобы покрыть недостачу.
— Сколько именно?
— Родни сказал, около четырех тысяч долларов.
— Почему вы не поставили триста долларов на эту лошадь, двести на какую-нибудь другую?
— Я знаю, что ставки, которые объявляют перед заездом, не являются окончательными. Это приблизительные цифры. Окончательные ставки иногда отличаются от объявленных. Особенно если они высокие и привлекают отчаявшихся людей, оказавшихся в безвыходном положении, таком же, как и я.
— А почему вы сами не получили деньги? — спросил Мейсон.
— Брат не знал, что я на ипподроме. А я его увидела. Он поставил на ту же лошадь. Об этом я узнала только после окончания скачек. Вся дрожа от возбуждения, я направилась к кассе, чтобы получить выигрыш по стодолларовым билетам. И у другого окошка увидела Рода. Там был и мистер Фремонт. Я оказалась свидетельницей отвратительной сцены. Мистер Фремонт утверждал, что брат сделал ставку деньгами, взятыми из его кассы, поэтому он, Фремонт, имеет право на весь выигрыш. Тут же появились полицейские и предъявили ордер на арест. Это было ужасно.
— Продолжайте.
— Я поняла: они наблюдали за кассами и знали, что я поставила на эту лошадь и…
— Мистер Фремонт был с вами знаком?
— Да. Он знал меня и относился ко мне плохо, то есть я хочу сказать, ну… что… я ему нравилась. Он мне… он мне не нравился.
— Приставал? — спросил Мейсон.
— Приставал и распускал руки, — ответила Нэнси. — Сначала проявлял отцовские чувства. Я работала у него. Ради меня он предложил Родни работать у него. Какое-то время он просто распускал руки, а потом начал открыто приставать.
— Поэтому вы ушли с работы?
— Да.
— Итак, брат сказал, что растратил деньги?
— Да.
— Сказал сколько?
— Три с половиной тысячи долларов. Мне, честно говоря, казалось, гораздо меньше. Тысяча, полторы… Одно время растрата действительно составляла около пяти тысяч долларов, потом в результате нескольких выигрышей она значительно уменьшилась. Но я все равно знала, что ситуация взрывоопасна. Мне хотелось, чтобы он возместил все деньги и прекратил все это.
— Он сам не мог погасить растрату?
— Нет. Он был в отчаянии. У него было всего лишь несколько сотен долларов. Думаю, он решил взять еще некоторую сумму казенных денег. Наверное, он, как и я, считал: «Либо пан, либо пропал». Полагал, где три с половиной тысячи долларов, там и пять. Не знаю, что произошло, но денег там не оказалось. У брата было лишь сто долларов. С ними он и пришел на ипподром и поставил на двух лошадей.