Чудовище для красавца (СИ) - Троицкая Елена Игоревна "Sariko". Страница 22

Послышались шаги по лестнице, и лорд котом скрылся за колонной, потушил свечу. Прошел кузен, с ним двое слуг – привести в порядок ванну и нагреть воды. Незамеченным пошёл Леонар в тени, и, будто вор, прокрался на второй этаж. Лорд очень тихо прошёлся по коридору. Попал к себе никем не пойманный подельник с двумя конфетами в кармане. Он посмеялся над собой, ведь совсем недавно с гордостью шагал из комнаты служанки, а тут вдруг кольнуло ощущение вины.

Но перед кем ему винить себя? Да и за что?

Онёр всё понимает и всё ему прощает. Ради неё все эти жертвы. А может, глупо даже полагать, ему перед невестой неудобно? За что? Её предупреждали, что любит он другую. И всё же, как-то глупо выходит дело. И куда теперь девать конфеты?

Из шкафа лился свет – вот и ответ.

Леонар постучал в дверь шкафа и ему открыли почти сразу. Химемия одела маску второпях, и та немного скосилась вправо. Её одежда вообще была вся в беспорядке – переодевалась в ночное одеяние и гостей не ожидала. И вышло, что поверх ночной рубахи висел бурнус, а маска еле прикрывала кожу. Графиня махнула на свечу, и та погасла. Недра шкафа обратились гигантской темной глоткой, лишь глаза невесты вопросительно блестели, словно две приманки чудо-рыбы. В ответ ей дали конфеты и пожелали добрых снов.

Химемия удивленно зашуршала угощеньем, вкусила и смаковала ещё минуты две.

На утро Леонар нашёл замену сладостям – два яблока лежали на его столе. И очень кстати: перед охотой ели скудно, если успевали. К поданному вину лорд не притронулся, попил воды. Постучал в шкаф, но ответа не дождался. Графиня ушла гораздо раньше и нашлась уже у конюшни в собравшейся толпе. И вновь неодобрительно смотрела на гнедого Раида.

Что ей не нравилось? Может, нетерпенье удалого жеребца, его рывки поводьев и попытки встать на дыбы? Так это от желанья пуститься вскачь!

Сама графиня уверенно сидела в седле своей кобылки, которая с благодарностью фырчала и кокетливо прикрывала глаза пушистыми ресницами. Совершенно не понимающая, отчего её знакомые четвероногие так напряжены и нетерпеливы, а двуногие вооружены.

Чужих не звали. Хотя явился без приглашения старый друг Леонара – Тённер Уль Тамир, чему сын виконта несказанно обрадовался и крепко обнял вместо слов. Торговец тканью присмотрелся к невесте друга. Спросил:

— Её пока не заклевали?

— Как видишь, что даже удивляет. Убогую жалеют.

— А что у неё за лошадь? Где-то я такую видал. Неужто степная? — спросил Тённер.

— Дикая? — удивился лорд, присматриваясь к невероятно спокойной крепкой скотине.

— Похожа. Ноги крепкие, хоть и коротковаты. Такая, как коза, по скату заберётся, да спрыгнет и дальше побежит.

— Да ну тебя, — посмеялся Леонар, — ноги поломает. Да и смотри, какая спокойная. Дикие такими не бывают.

— Верно мыслишь. Не благородная.

Женщинам никто оружия не дал. Для них охота – лишь прогулка, где каждая чей-то талисман, и дама служит для принятия бахвальств в виде мертвых туш животных. Мужчины же имели луки, арбалеты и ножи. Большинство с оттиском семьи, и все из прекрасной первосортной древесины-стали.

У ног коней заплясали длинноногие гончие. Пегие спины волнами разошлись и окружили столпотворение. Кони в нетерпении жевали недоуздки, копали копытами едва схватившийся корочкой снег. Все ждали, когда виконт объявит о начале развлечения.

Охотничий рог издал свой клич – пока один, короткий, и кони понесли.

Смеялись дамы и девицы. Мужчины грозно потрясали луками пока не видимому зверю. Кони недовольно всхрапывали, желая увеличить скорость. Псы лаяли, распугивая затаившихся в кустах лисиц. Снег взвился тучей. Охота началась.

Стоянку организовали за день до срока, на проплешине леса. Круглой, словно блин, с узором из кустов бузины и барбариса, в центре которой блестели каплями масла крыши шатров. Из леса высыпались всадники, с собаками вперемешку. Чуть впереди и в отдалении торопились выжлятники¹². Им навстречу спешил доезжачий¹³, свистом успокаивая возбуждённых собак и принимая стаю. Совершались последние приготовления перед загоном зверя, давая благородным возможность набраться сил перед основным действом.

Кавалькада распалась на кутавшихся в дорогие меха дам, собравшихся на праздную беседу, и охотников, спешившихся перед долгим сидением в седле. Кто проверял колчаны, кто ноги коней, кто заводил арбалеты – все при деле. И все успевали между делами уделить пару минутам милым дамам.

Женщины – все на стройных лошадях, благородных с виду, в амазонках, не уступающих шику бальным нарядам, одна другой краше, шумно засмеялись, обсуждая меж собой, кому они благоволят. Дочери баронессы косились на Тённера и уже придумали как его делить, а Амброзия стреляла глазками на одного из псовых командиров.

Неловко Химемия остановила лошадку возле них и смех увял. На ней не красовалось ни дорогого платья, ни даже соболиной шапки. Как будто селянская дочь пристала к кавалькаде, или чья служанка. К тому же, маска и бинты пугали неизвестностью. Фантазия предоставляла всё новые картины возможных увечий под ними и не располагала к началу беседы.

Графиня мешать не стала и медленно отъехала к шатру с лисой. Рыжая жертва притворялась шапкой в клетке, не желая доставлять людям удовольствие и услаждать их взор своим хвостом, мелькающим в снегах. Казалась совсем ручной. Но люди знали, открой ей клетку - и понесется зверь стрелой. Усладит взор и мельтешением хвоста, и визгом ужаса, и криком боли.

Химемия спешилась.

Зверь подобрался, вскинул морду. Рыжие глаза не без удивления смотрели на подошедшую к клетке девушку. Лис протянул сквозь прутья нос и шумно задышал, позволил почесать себя за ухом. С нетерпением он наблюдал за борьбой с замком.

— Что вы делаете, графиня?

Девушка отдернула руку от замка и оглянулась. В проходе стояли Леонар и Тённер, смотрели с интересом.

— Миледи, если просунете пальцы сквозь прутья, лиса вам их откусит, — предупредил продавец тканей, не приближаясь к клетке.

— А если выпустите зверя, то вас могут счесть приемлемой заменой, — понял задумку невесты Леонар. — Охота за невестой. Неплохая идея. Заменим только луки на мешки – и вас, я надеюсь, кто-то унесет с собою как трофей.

За маской не было видно, но графиня нахмурилась. Поставила руки в боки и указала на клетку.

— Не делайте глупостей графиня, — сын виконта кивнул на спешащих к шатру выжлятников. — Если вы откроете клетку лисы сейчас, она не сможет пробежать через ряды собак – её разорвут.

Леонар не признался, но не отказался бы от подобного. Ведь его Онёр просила редкий дар, а лиса таковым быть не могла. Возможно, зайди он дальше в лес – и встретится ему олень, – достойный дар любимой.

Девушка опустила руки, огорченная откровением, и ещё раз посмотрела на лису, продолжающую шевелить ушами в попытках понять, о чём говорят люди.

Вошли двое выжлятников, оба в охотничьих костюмах – не дорогих, но ладных – не обратили внимания на столпотворение господ, подхватили за рога-ручки клетку и понесли ближе к краю поля. Лиса враз перестала изображать ручную: ощерилась, бросилась на решетку и бешенной вцепилась в прутья, сбрызнула слюной людей.

— Беги давай, безумная! — открыли клетку ей на краю леса.

Зверь того и ждал, молнией метнулся прочь, мгновенно затерялся в свежевыпавшем снегу, пробил белую заслонку сугроба и был таков. Глазами не найти, а псы учуют. Да и без них на белом покрывале видны следы.

Собаки беспокойно заметались, но их держали крепко. Самый крупный кобелина скулил щенком в нетерпении крови и погони, но его осадил более опытный, да мелкий вожак. Выжлятник прошёлся вдоль ряда привязанных собак, проверил каждую: лапы, морду, уши, хвост. Одну отсеял, остальных спустил.

Псы заметались сворой без мозгов. Не сразу веря в свое счастье, дружно припали носами в снег, рыскали в поисках следов. Нашли и гурьбою понеслись вглубь леса.

Знатные господа вновь оседлали скакунов и приготовились к загону зверя, их дамы отъехали на своих лошадках к краю, чтобы не мешать, и любоваться представлением не пачкая костюмов. Засвистал подгонщик, доезжачий крикнул на шаловливого кобеля и стук копыт удаляющихся всадников начал теряться в общем шуме.