Чудовище для красавца (СИ) - Троицкая Елена Игоревна "Sariko". Страница 9
В этот раз отец сел за стол и, хуже этого, надел пенсне. Всем видом говоря: разговор будет долгий, основательный, и не в вашу пользу, молодой человек. Впору было бросаться в ноги и каяться.
— Хичтон, значит, — проговорил отец, просматривая кое-какие бумаги с гербом, мало подходящим для повелителя морей. Герб семьи Хичтон – это пёрышко в потоках ветра, странный символ. — Наслышан. И об их горе тоже. Итак, сын, не желаешь ли исповедаться?
— Папа, вы на святого не тянете, что бы исповеди принимать.
— А ты – не великий грешник, и такую дурость учудил, — виконт откинул документ и посмотрел на сына сквозь стекла.
— Неужто думал, вид её отвадит от моего решения?
— Возможно, — уклонился от прямого ответа Леонар.
— Давай же глянем на прилагающийся бедной девочке багаж.
Гора бумаг на столе отца выросла, и он с упоением мыши зашуршал в ней, всё больше и больше меняясь в лице: да, очень богатая девочка. Дойдя до брачного договора, пожилой мужчина не сдержал усмешки. Бумагу с привилегиями, вернее, её заверенную копию, виконт передал сыну, убежденный, что по бумаге тот лишь скользнул взглядом, не вчитываясь в подробности. Пусть оценит сейчас, когда уже поздно.
Леонар оценил, перечитал и потянулся к воротнику, ослабляя узел. Он уже понимал, отец не откажет в свадьбе с графиней. Более того, он будет настаивать. В числе прочих значилась привилегия беспошлинного провоза многих товаров. Три порта. Корабли. Ценные бумаги. И земли, с которых король установил минимальные налоги.
— Отец, я готов покаяться.
— Поздно, сын. Решение принято.
— Но посмотри же на брачный договор! — вытянул из кипы бумаг Леонар ту самую.
Виконт прочитал в задумчивости условия, ничему не удивился и перевернул, думая найти подвох на изнанке документа.
— Вам не кажутся условия странными, отец?
— Нет, всё предельно ясно и просто, сын.
Паникуя, юный лорд вспомнил о неподтверждённых догадках:
— Её лекарь – ещё и её гувернантка! Он же мужчина, а помогает ей переодеваться и видит её ежедневно в непристойном виде!
— Он – лекарь, — равнодушно отозвался Манс Фаилхаит, — а она девушка, которая доверяет ему лечить её обезображенное огнём тело. Я не вижу в этом ни грамма похоти, сын мой.
— А если она уже не девица?
— Вот и проверишь. Но чего эта проверка будет стоить?
— Не смейся, папа! Моей жизни это будет стоить! Счастья! И ночных кошмаров!
— А ещё благополучия семьи, если ты посмеешь снять с госпожи Химемии маску. Девочка, по всей видимости, ужасно переживает из-за своего внешнего вида. Раз готова подать жалобу в королевскую канцелярию.
С ненавистью Леонар ещё раз перечитал условия пребывания графини в статусе невесты. Всё правильно: если кто не уважит желания Химемии оставаться с закрытым ликом, всей семье грозил позор. Девушка обещалась подать жалобу в королевскую канцелярию. А так как графы выше виконтов, их жалобу всенепременно удовлетворят в полной мере. Ещё и ославят виновника негодования высокой масти.
Пункт «закрытого лица» переходил и в брачный договор. По которому следовало ждать, пока графиня сама снимет маску.
— И вы не думаете, что всё это может быть игрой? Если вы одобрите и, уже будучи моей женой, с неё слетит этот проклятый кусок фарфора, мы лишимся обещанных привилегий!
— Надеюсь, сын, ты не желаешь сделать личную трагедию семейной?
— Нет папа, я не настолько подлый.
— Я этому рад...
— Но, посмотри на это, — Леонар указал на графу о предках рода: — Жена графа Хичтона, её род и вовсе неизвестен! А если Пай?
— То не тебе его судить, — отрезал отец. — И, не забудь, граф Коллум Хичтон был моряком, и мог жену себе из неведомых земель добыть.
— Ты её хоть видел?
Тут Виконт Манс смутился.
— Её никто не видел, разве что на корабле, в порту и краем глаза. Её Коллум пуще ценных накладных прятал. Но где кончаются сказки Пай и начинается дворянская интрига? Пустое это было всё, — виконт криво улыбнулся. — Сын, ты даже не представляешь, какая это удача – немая жена. А теперь ступай. Освободи место страждущей.
Мать ждала Леонара на выходе из кабинета виконта. Без слов прочитав ответ на лице сына, женщина с боевым кличем ворвалась в обитель деловых документов и подняла такой ор, какой раньше никогда себе не позволяла. Слуги попрятались в соседних комнатах и за углами, ждали окончательного решения главы семьи, которое обещало стать темой сплетен целого поколения челяди.
Из какофонии выделялся такой смысл: единственную кровинку сгноить решил строгий батюшка. В назидание женив на чучеле болотном. А ей внуков, столь же «прекрасных», нянчить приказал.
Леонар за первым же углом, с надеждой, ждал конца скандала. Он мог представить, как отец отмахивается, заявляя, что, дескать, ожоги по наследству не передаются, в отличие от привилегий. На что Левизия взбеленилась, напомнив, что её он и без привилегий взял, и завизжала неупокоенным духом, услышав в ответ «Уже жалею».
Вылетела женщина из кабинета ещё быстрее, чем влетала. Отдышалась, подобрала юбки и задрала нос, не ведая, куда девать возмущение поступком мужа. Скрылась за дверью гостевой спальни и долго и приглушенно рыдала. А её сын постоял ещё немного, и отправился к себе.
Что ему теперь делать? Онёр скоро узнает о решении отца. А ведь Леонар ради неё затеял выбор самой страшной невесты. Вот же темные Боги, какой бес в него вселился, что всем жизнь он испоганил?.. И себе, в том числе.
Любимая поджидала его у дверей комнаты. Леонар увидел её, и с трудом удержал в себе стон боли. Вот она, его прекрасная дева: темноволосая, голубоглазая, длинноногая Онёр. Даже одежда служанки не могла скрыть восхитительные прелести юной особы. Только его…только его…
— Онёр, — проскулил сын виконта нашкодившим щенком. С этой женщиной он терял не только голову, но и гордость.
Главная служанка поджала губки и отвела взгляд. Она посторонилась, пропуская лорда в его покои, собираясь уйти.
— Постой, я не этого хотел! — юноша обхватил её плечи, повернул к себе с желанием заглянуть в глаза.
— Ничего страшного, милорд, — холодно отозвалась Онёр, продолжая прятать взгляд. — Я же всего лишь служанка. И, в любом случае, проигрываю благородной госпоже. Даже такой, как эта.
Леонар крепко обнял любовницу и прошептал ей на ухо:
— Прости, любимая. Приходи сегодня вечером ко мне. Обещаю, я всё объясню. Мы найдем способ обойти законы, которые мешают нам быть счастливыми. Ну же, посмотри на меня.
Онёр позволила повернуть себе голову, и Леонар увидел в её глазах слезы. За них он возненавидел себя ещё больше.
— Ты придешь?
— Я подумаю.
Главная служанка вырвалась, поправила сползший чепчик и ушла в сторону лестницы, направляясь на кухню.
Леонар зашёл в свою комнату, переоделся в более простые одежды и спустился в обеденную. Настроение не располагало к приятному застолью, оттого лорд не удивился, не найдя никого в обеденной. Никого – так показалось в начале, а затем он заметил её.
Графиня Химемия стояла спиной к нему и поправляла маску. Капюшон девушка сняла и Леонар с содроганием увидел забинтованную голову. Воображение живо нарисовало лысую и обожженную макушку, и юный лорд в отвращении поморщился. В отличие от домочадцев поместья Фаилхаит, невеста аппетит не теряла и успела поесть в отсутствии слуг. А возможно, слуги были, увидели скрытые под фарфором шрамы и убежали в ужасе.
Графиня повернулась к Леонару и чуть склонила голову в бок.
— Отец одобрил, — прошипел сын виконта и спешно покинул обеденную, ощущая смену чувства голода сосущей яростью к переигравшей его графине. Она-то точно рада. Продала себя втридорога и нашла дурака-мужа. А дураку осталось искать способ избавиться от неугодной невесты.
Он развернулся и спешно вышел во двор, прошёл до беседки под мелким осенним дождем и остановился под крышей. Дикий виноград в тёплую пору густо увивал беседку с трех сторон; с приходом осени листья теряли упругость и цвет, сохли и опадали, создавая из уютного строения жутковатый образ обглоданной туши с торчащими из неё ветвями костей.