Ангелы Калибана - Торп Гэв. Страница 64

Ночной Призрак скривил нижнюю губу, посмотрел на свои кандалы и слегка потряс ими. Вздохнув, он снова уставился на императора и чуть наклонил голову:

— Еще раз повторю, брат: я делаю только то, ради чего был рожден. Ради чего были рождены мы все.

Подавшись вперед, Лев впился взглядом в примарха, исказившего свою суть.

— Тебе дали время изучить доказательства против тебя. Ты признаешься в совершении упомянутых преступлений?

— Суть обсуждаемых событий передана правильно. Я утверждаю только, что они не являются преступлениями.

На трибунах и в ложах поднялся гневный шепот, по большей части исходящий от космодесантников. Эль’Джонсон посмотрел на легионеров, готовых давать показания:

— Многие с тобой не согласны.

Проследив за взглядом брата, Кёрз присмотрелся к воинам и тут же просиял:

— Командующий Азкаэллон! Но ведь тебе, наверное, не с руки было приходить сюда?

— Мразь! — взревел Кровавый Ангел и вскочил со скамьи, собираясь выйти из-за загородки.

Товарищи удержали его, Ольгин и Город бросились успокаивать покалеченного космодесантника. Конрад расхохотался. Из толпы донеслось несколько выкриков с угрозами и обвинениями.

— Ты отказываешься признать законность нашего суда? — спросил Жиллиман. — Оспариваешь наше право вести процесс?

— Ваше право? — Кёрз покачал головой и облизнул губы. Он попытался указать на Льва, но оковы помешали. — Нет, только право того, кто привел меня сюда.

Робаут посмотрел на Эль’Джонсона, и тот мотнул головой. Калибанец ожидал, что Конрад в какой-то момент заупрямится, и сейчас это происходило перед самой обширной аудиторией.

— У тебя есть конкретная жалоба? — продолжил Робаут. — Разбирательство — не место для косвенных намеков.

— Боюсь, я не смогу процитировать нужный параграф уложений Макрагга, но уверен, что закон запрещает одному преступнику судить другого.

— Ты обвиняешь меня в нарушении закона? — До этого Лев поклялся себе, что не поддастся на язвительные выпады Кёрза. Он говорил ровным тоном и сохранял спокойствие, подражая бесстрастной манере Жил-лимана. — Я не выходил за рамки полномочий, данных мне императором-регентом и Имперским Триумвиратом. Мои действия основывались на нормах указа о военном положении и были полностью легитимными.

— Лицемер! — злобно бросил Конрад. — Ты убил намного больше граждан Пятисот Миров, чем я!

— Правила боя допускают наличие случайных жертв военных действий, — терпеливо ответил Эль’Джонсон. — Это прискорбно, но законно.

Ночной Призрак обратился к Робауту:

— Брат… Я удивлен, что ты поддерживаешь убийцу своим молчанием. Ты слепо наделил властью этого типа с манией величия и удивляешься, в чем твоя ошибка. Возможно, стоило подумать перед тем, как выпускать Льва из клетки?

— Здесь судят не меня! — рявкнул Эль’Джонсон, осознав, что Кёрз пытается расколоть единство Триумвирата.

— А следовало бы! — огрызнулся Конрад, по-прежнему глядя на Жиллимана.

Примарх Ультрамаринов нахмурился и взглянул на Сангвиния, ища поддержки. Император выставил открытую ладонь в сторону Повелителя Ночи:

— Пока что ты не сделал ни одного обоснованного заявления. Я спрашиваю снова: выдвинешь ли ты четкое обвинение перед тем, как мы продолжим?

— Спроси нашего благородного брата с Калибана, что произошло на Альме Монс. Спроси его о фосфексе и прометии, о плазменных и рад-бомбах. Разве это не излишнее применение силы? Почему Лев не вскрыл цитадели Привратника торпедами и лэнс-залпами? Он хотел причинить как можно больше боли и страданий, оставить неизлечимый шрам.

— Это не так, — возразил Робаут. Эль’Джонсон с ужасом понял, что лорд-хранитель скажет следом, и встал с трона, чтобы помешать ему, но опоздал. — Император-регент запретил лорду-защитнику применять орбитальную бомбардировку.

— Помните, братья, что этот змей всеми силами пытается столкнуть нас между собой. — Вытащив меч, Лев шагнул к Кёрзу, который напоминал кота, получившего вместо блюдца со сливками всю молочную ферму. — Он тянет время и мутит воду, стараясь отвести внимание от своей очевидной вины.

— Убери клинок! — Сангвиний поднялся следом. — Я не допущу бессудной расправы!

— Никаких орбитальных атак? — Конрад ухмыльнулся, не спуская коварных глаз с Эль’Джонсона. — Обвинение выдвинули за меня. Разве не огонь с небес опустошил склоны Привратника? Я своими глазами видел безжалостные удары, нанесенные Львом из космоса.

— Мы не засекли подобного нападения, — возразил Жиллиман, но неуверенным тоном.

— Хитроумная уловка. — Кёрз был искренне впечатлен ею, как осознал Эль’Джонсон. — Бомбы из десантных капсул. Ракеты из транспортных кораблей. Торпеды из штурмовых таранов. Все веселье орбитальной бомбардировки, никаких проблем с нарушенной клятвой!

Робаута словно бы хватил удар, от его лица отхлынула кровь. Глядя на брата, Лев видел, как его недоумение сменилось страданием, которое быстро перешло в гнев. Жиллиман вскочил на ноги, побледневшее лицо примарх а мгновенно налилось краской.

— Ты лгал нам! — взревел он. — Ты не собирался держать слово!

— Брат, приди в себя, — произнес Лев. — Не забывай, где мы.

С трибун понеслись громкие проклятия. Робаут наступал на Эль’Джонсона, обвиняюще тыча в него пальцем:

— Ты вообще не подчинялся приказам императора!

— Вовсе нет, — ответил Лев. — Я выполнил ваше распоряжение и отвел бойцов из Иллирии. Только затем вы оба связали мне руки своей неуверенностью.

— Связали руки, — захихикал Конрад, звеня кандалами. — Со связанными руками все становятся безобидными, не так ли?

— Молчать! — Эль’Джонсон занес клинок над Кёрзом. Один взмах покончит с его ложью и интригами. Другую руку Лев с мольбой протянул к Сангвинию. — Я принял решение на месте, не обдумывал его заранее. Сколько наших воинов погибло бы в бессмысленной атаке?

— Убери меч, брат. — Император не повышал голос, но перекрыл шум, нараставший вокруг арены. Он расправил крылья и словно бы вырос над Легата Коллегиум, подавляя всех присутствующих своей могучей волей. Несколько секунд казалось, что от Кровавого Ангела исходит золотистый свет.

Эль’Джонсон медлил. Всезнающая ехидная ухмылка Конрада приводила его в бешенство. Один удар, и все будет кончено.

Снова взглянув на Сангвиния, Лев увидел величие и человечность брата.

Он опустил руку.

— Как пожелает мой господин.

— Ты должен был прийти к нам, брат, — сказал Ангел. — Довериться нам, нашим суждениям.

— У меня не было времени, — произнес Эль’Джонсон, понимая, что это слабое оправдание. — Возникла срочная необходимость в радикальных мерах.

— Это тебя не извиняет. — Следом Жиллиман обратился к Сангвинию: — Он нарушил прямой приказ. Лорд-защитник должен исполнять волю императора-регента, а не определять ее.

— Возможно, этим желает заниматься сам лорд-хранитель? — парировал Лев. — Не хочешь уступать место у штурвала?

— Да, Робаут, как насчет твоих амбиций? — радостно подхватил Кёрз. — Боишься соперников?

— Прикуси язык! — гаркнул Жиллиман. — Тебя еще ждет приговор!

— Приговор ждет меня с тех пор, как я открыл глаза на окутанном ночью Нострамо, — печально вздохнул Конрад. — Но никому из вас не хватит духу исполнить его. Все вы — трусы, которые лишь говорят о решимости, но не выказывают ее. Вы заставите меня мучиться, пока не придет ассасин с клинком. И не родилась еще та, что возьмет меч и принесет мне покой.

— Ни слова больше, — предостерегающе указал на него Сангвиний. Он несколько секунд изучал Эль’Джонсона, словно бы оседая внутри доспеха, после чего сложил крылья. — Клинок не может рубить помимо воли того, кто держит его. Нельзя, чтобы наши мечи управляли нами — они жестокосердные господа.

Ангел отвернулся и оперся рукой на подлокотник трона, словно от усталости. Для всех вокруг это движение заменило собой обвинительный вердикт.

— Отдай мне свой клинок, брат. — Робаут говорил тихо, но в притихшем амфитеатре его слова прозвучали раскатами грома.