Вернуться живым (ЛП) - Хэлли Карина. Страница 47

— Пять дней, — сказала она. — И тебя еще беспокоит ребро, я знаю, — я заворчал и решил заткнуть ее, перевернув на живот, раздвинув ее ноги своими коленями.

— Хорошо, ты хочешь медленно, я понял, — проурчал я ей на ухо. Я потянул ее за волосы, ведь знал, что ей это нравилось, и притворился, что еду на ней, как ковбой. Моя дикая кобылица.

Я облизнул пальцы и водил ими по ее пояснице, попе, мимо ее влажности к клитору. И обратно. Медленно. Так медленно. Как она и просила.

Она напряглась от моего прикосновения. Я знал, что раздвигаю с ней границы, но зачем вообще границы, если их не двигать?

Я склонился к ней, чтобы она ощущала мой вес.

— Это достаточно медленно для тебя?

Она застонала, ее дыхание стало тяжелым и неглубоким. Ее попа двигалась в ритме под моими пальцами, и я шелковым прикосновением потер ее клитор. Если мне светило кончить сильно, то и она сделает это, еще и до меня.

Я так и продолжал, пока она не затрепетала под моими пальцами, пока не сделала то, что я любил больше всего: начала просить, чтобы я вошел в нее. Я отчасти послушался. И хотя набухшие яйца требовали разрядки, я увлажнил кончик о ее складки и гладил им там же, где до этого пальцами. Она застонала громче, раздвинула ноги шире. Идеально.

Я дал ей то, чего она хотела, в чем мы оба нуждались. Я вошел в нее, прижимаясь к ее спине, желая оставаться как можно ближе. Ощущения были неописуемыми.

— Ты меня чувствуешь? — прошептал я, медленно теряя контроль. Пять дней казались вечностью.

— Я чувствую тебя, — выдохнула она. — Всего тебя.

Я вонзался в нее, снова ускорившись, толкая себя и ее к грани. Так я любил ее. Так сильно. Я хотел, чтобы она ощущала мою любовь, каждый ее дюйм.

Мы кончили громко, сильно и быстро. Может, дело было в эндорфинах или в чем-то потустороннем, но спальня словно дрожала и мерцала, сияла, как виделось мне краем глаза. Может, мы создали бреши в ткани мира. Или просто создали что-то новое. Что-то чудесное.

Ох, она была чудесной. Это было невероятно.

Я перекатился на спину, прижимая ладонь к ее прекрасной попе.

— Я долго держался, — сказал я, переведя дыхание.

— Я заметила, — отозвалась она, еще задыхаясь. — Надеюсь, ночью ты будешь готов снова, ведь нам нужно многое наверстать. Твои порезы исцелились, и твое ребро явно уже не проблема.

Я издал смешок и улыбнулся.

— Дай мне пять минут, детка, и ты будешь молить меня остановиться.

Она захихикала, что было так мило, и прижалась ко мне.

— Я люблю тебя, — сказала она, скользя пальцем по моей переносице.

— Я тоже тебя люблю.

Сильнее, чем когда-либо.

* * *

И хотя мы только вернулись, мы с Перри быстро занялись делами. Все теперь было открыто, и мы наслаждались своими чувствами друг к другу (я точно, а она еще не выразила всю свою любовь). Но оставались и «обычные» жизни.

Дом Перри теперь был у меня, а мой — у нее. Мы знали, что скоро предстоит встреча с Джимми, и мы не знали, можно ли и дальше рассчитывать на работу с шоу. Но мы договорились, что каждый подумает о вариантах, чтобы пытаться и не сдаваться. Я предложил позаботиться о Перри, что бы ни случилось, но она все еще хотела зарабатывать сама, и я поддерживал ее выбор, даже если это была работа ведущей или в баре рядом с домом.

Она хотела разобраться с семьей. Она не могла вечно избегать их, и, хотя Новый Орлеан подкинул испытаний, я все еще видел, что она переживала из-за разорванной связи с семьей.

— Может, свозишь нас в Портлэнд на следующих выходных? — спросил я Перри. Мы лежали на диване, полуобнаженные, как было часто в последнее время, и снова смотрели «Башни Фолти». Жирный Кролик был на полу и презрительно смотрел на нас. Только из-за него я сейчас не получал минет — было странно делать это при собаке.

Перри напряглась, и я не знал, было ли это из-за того, что я полез в ее трусики. Она шлепнула меня по руке и мрачно посмотрела на меня.

— Нельзя заводить меня и говорить при этом о моих родителях.

Я вздохнул и убрал руку. Справедливо.

— Так что скажешь?

Она резко выдохнула носом и думала какое-то время. А потом сказала:

— Не на выходных. Но скоро. Может, в апреле. Или мае.

— Перри, нельзя избегать их вечность. А как же Ада?

— Я пишу ей каждый день. Звонила утром.

— Ты знаешь, о чем я. Ей нужна твоя поддержка. Ей нужно видеть тебя. Помнишь, что было, когда тебе было пятнадцать?

Она кивнула. Я скользнул пальцами вниз по ее животу, но она быстро шлепнула меня снова.

Я поцеловал ее в макушку.

— Что бы ты ни выбрала, я буду с тобой, если нужно. Я не дам тебе проходить это одной. Я знаю, какими сложными бывают семьи.

— Но ты им не нравишься, Декс.

А они не нравились мне.

— Да. Но это сейчас. Я твой парень. Я люблю тебя. Ты любишь меня. Может, со временем они передумают, и если нет, то что? Ты со мной, это важно.

Мы пару минут молчали, глядя, как Бэзил разбирается с Мануэлем.

— Декс, — тихо сказала она.

— Ммм.

— Тебе снилась мама?

Я сглотнул.

— Нет, — честно сказал я. — Не снилась, — последний раз я видел ее в лодке, когда она сказала мне, что любит меня, и жуткие вещи про Майкла.

— Она снилась тебе прошлой ночью.

Это было новостью.

— О?

— Может, то был не кошмар. Но ты звал ее. И звучал… расстроено. Печально.

Я прижал ее ближе.

— Не помню.

— Я тебя не виню. Ты через многое прошел. Не знаю, что с нами сделал Новый Орлеан, но… Декс, у меня кошмары будут неделями, это точно. Увидеть тебя в том гробу… — она замолчала и всхлипнула, дрожа.

— Эй, малыш, — прошептал я ей в шею. — Мы это сделали. Я жив. Ты жива. Мы здесь. Мы дома. Мы дома.

Я обнимал ее до конца серии, а потом зазвонил телефон.

Я посмотрел на экран. Код Нового Орлеана.

— Алло? — спросил я.

— Декс, — раздался голос Максимуса, звучащий ниже обычного.

— Максимус, — сказал я. — Как жизнь? Как Роза?

Пауза.

— Лучше. Все еще не знает, кто я, но я нашел нам квартиру и надеюсь скоро перевезти ее туда. Ее менеджеры управляются пока с «Безымянным», так что это будет ждать ее, если она быстро вернет память.

— Это отлично, — сказал я ему. — Ты сможешь там пить бесплатно.

Перри повернулась лицом ко мне.

— Передай привет от меня.

— Перри передает привет, — сообщил я. — И говорит, что ты страшный.

— Молчи, — она стукнула меня снова.

— Жестоко, — шепнул я ей.

— Тебе нужна комната, — сказал Максимус.

— У нас все есть, это ты мешаешь.

Тишина. Он кашлянул.

— Ты рассказал ей обо мне? — спросил он. — О том, кто я?

Я нервно посмотрел на Перри, но она отвернулась к телевизору.

— Нет, — сказал я осторожно. — Но собираюсь, когда все немного успокоится.

— Хорошо. Она должна знать правду. Обо всем.

Он имел в виду и беременность, дыры в Тонкой Вуали. Я не хотел в ближайшее время рассказывать ей об этом. Ей не нужно было знать все. Пока что.

— Слушай, — начал я.

— Мне пора. Просто хотел узнать, как ты держишься.

— Почти все зажило. Уже в на все способен.

— Не знаю, имел ли ты в виду секс… хотя знаешь, что? Я не хочу знать.

— И не захочешь.

— Ты говорил с Джимми?.. Я еще не звонил ему.

— Мы скоро с ним расправимся. Занимайся Розой. И передавай нашу любовь.

— Хорошо.

Я хотел повесить трубку, но быстро сказал:

— Пока, рыжий, — все вернется на круги своя.

* * *

И хотя Максимус ушел по благородным причинам, Джимми воспринял это не так. Он был разъярен (хотя это не удивляло).

— Поверить не могу, — бормотал он в ладони. Мы с Перри сидели за столом напротив него в его кабинете. Мы решили оторваться от сексуального марафона, чтобы посвятить Джимми в случившееся. Я еще не дал ему материал, желая помучить немного уходом Максимуса из команды.

— Это правда, — сухо сказал я. — Он остается в Новом Орлеане ухаживать за больной бывшей девушкой. Играет в рыцаря, как по мне.