Город Змей - Шэн Даррен. Страница 29

— Как дела, Боунс?

— Неплохо, парень. Бизнес в порядке. Могло быть и лучше, да ладно! Не интересуешься цифровыми камерами? Мне доставили партию очень дешево.

— Возможно, я возьму одну, если цена подходящая.

— Нет, парень, я торгую оптом.

— Ну, извини.

— Да ладно. — Он оглядывается, отводит меня в сторону и говорит, понижая голос: — Не знаю, почему он велел мне сказать тебе об этом. На прошлой неделе я болтал о том о сем с Фабио, и он велел мне передать тебе одну вещь. В понедельник я был в твоем районе и заскочил к тебе, но никого дома не было, а с тех пор я был занят.

— Что за вещь?

Голос Боунса становится еще тише:

— Ты слышал когда-нибудь о типе по имени Паукар Вами?

Я цепенею:

— А что с ним такое?

— Да, всякая хрень. Слухи. Может, ты этого не знаешь, но кто-то устраняет людей, близких к Форду Тассо и Эжену Даверну.

— И что?

— Говорят, что это делает Паукар Вами.

— Ты считаешь, что он убивает доверенных лиц Тассо и Даверна?

— Не я, парень. Мне на это наплевать. Это то, что я слышал. Я рассказал это Фабио — ему всегда было интересно послушать про Вами, — и он велел мне сообщить об этом тебе.

— Спасибо, Боунс. Я твой должник.

Не могу сказать, что мне впервой слышать обвинения в убийствах, к которым я не имею отношения. Обычно я оставляю эти слухи без внимания, пусть себе циркулируют (это даже полезно для дела), но здесь это может помешать мне, и я не могу не принять мер. Когда Тассо сообщат подобный слух, он захочет узнать, правда ли это. Я не сомневаюсь, что смогу убедить его в своей невиновности, но, если семена недоверия брошены, отношение уже никогда не будет прежним. Надо прекратить эти слухи, и как можно скорее.

Я приношу свои извинения Фло, прошу ее звонить мне, если нужна будет помощь с похоронами, и, ускользнув с вечера, который сейчас в самом разгаре, возвращаюсь домой. Там снимаю парик и смываю грим, становлюсь Паукаром Вами и отправляюсь на улицы, чтобы разрулить эту хрень.

Все оказывается хуже, чем я думал. Эти слухи распространяются уже недели две. Я бы узнал о них раньше, если бы не был так погружен в расследование. По словам городских сплетников, я не только ответствен за ликвидацию нескольких ключевых людей Даверна и Тассо, но и собрал собственную банду с помощью таинственного покровителя с целью натравить друг на друга гвардейцев и клуксеров, а потом захватить власть.

Мне требуется время, чтобы найти некоторые источники этих сплетен, и я провожу предрассветные часы субботы, с пристрастием допрашивая нескольких людей, ливших воду на мельницу слухов. Они признаются довольно быстро, после небольшого нажима (побудка среди ночи с помощью кулаков легендарного киллера развяжет даже самый неподатливый язык). Их подкупили, и они распространяли эту ложь, но не знают, кто и зачем заплатил им. Они получали приказания и деньги в обычных конвертах. Я проверяю эти сведения, все рассказы похожи друг на друга. «Вот эти новости. Надо, чтобы их услышали. Потом последуют деньги».

И ниже — слухи для распространения: Паукар Вами убивает людей Форда Тассо и Эжена Даверна… Он сколотил собственную банду… Он похитил Кардинала… и т. д.

Сначала я сбит с толку — не понимаю, кому это надо. Но потом слабый проблеск догадки осеняет меня. Обвинив меня в исчезновении Кардинала, возможно, похитители Райми надеются настроить против меня Форда Тассо. Если дело в этом, возникают некоторые вопросы. Я исследовал предположение, что Райми похитили виллаки, чтобы втянуть меня в свои грязные игры. Но если они это сделали, то наверняка им надо, чтобы я продолжал свою активность. Они вряд ли стали бы распускать слухи, которые могут побудить Тассо отстранить меня от этого дела.

Значит, здесь замешан кто-то другой? Может быть, Райми был похищен третьей стороной? Может быть, священники тоже охотятся за ним и втянули меня потому, что я могу помочь найти его, а подлинные похитители сейчас стараются дискредитировать меня?

На часах почти восемь, когда я ложусь спать, раздумывая о слухах, виллаках и других возможных врагах. Через десять — пятнадцать минут я засыпаю тревожным сном…

…который внезапно и грубо прерывается в 9:16, когда моя входная дверь распахивается и в помещение врываются трое молодчиков с винтовками.

В одно мгновение я скатываюсь с кровати, выхватываю из-под подушки свой кольт сорок пятого калибра и прицеливаюсь в мужчин, которые рассредоточились по комнате. Мой палец на прицеле твердеет, и я готовлюсь убрать того, кто находится справа от меня. Но они не стреляют. Они держат меня на мушке, но больше ничего не предпринимают. И выглядят весьма испуганными.

Пока я прихожу в себя от неожиданности, появляется четвертый. Одетый в белое меховое пальто, кайма которого колышется вокруг лодыжек, он неторопливо проходит мимо трех мужчин с ружьями. У него белокурые волосы и голубые глаза — прямо как у модели. Он источает уверенность и благополучие. Улыбается мне так, словно мы закадычные друзья, потом оглядывается и вздыхает:

— Как вы все можете жить в такой нищете и таком убожестве, мне совершенно непонятно. Разве у ниггеров нет чувства собственного достоинства?

Я мог бы засадить ему очередь в живот. Но если я открою огонь, его охрана немедленно ответит тем же. В этой перестрелке мне не уцелеть.

Человек в меховом пальто пододвигает к себе стул и садится. Наманикюренными пальцами подбирает полы пальто и усмехается.

— Хайд Уорнтон, — представляется он. — Я бы мог сказать, что рад тебя видеть, но это было бы ложью. Единственные ниггеры, которые мне нравятся, это те, у которых веревка на шее и ничего, кроме пустоты под ногами.

Хайд Уорнтон. Заместитель Эжена Даверна, которого я считал своим сторонником в надежде найти следы Капака Райми. Это плохо. Уорнтон имеет грязную репутацию. Один из наиболее ревностных клуксеров, он сохраняет дух Клана, несмотря на то что Даверн старается его изжить. Очень опасный человек.

— Что надо? — рычу я.

— Надо добавлять «сэр» или «масса», ниггер, — любезно улыбаясь, говорит он.

— Еще раз назовешь меня так, и ты покойник.

— Это вряд ли, — смеется он. — Ты не так глуп. Не выбросишь свою жизнь на помойку только потому, что кто-то назвал тебя ниггером или черножопым.

— Ты покойник, — шепчу я, — не сегодня, так скоро. Обещаю.

— Никогда не встречал негра, который держал бы свое слово, — усмехается он, потом становится серьезным: — Ты знаешь, на кого я работаю. Эжен — для тебя мистер Даверн — хотел бы насладиться твоим обществом. Пронто.

— Эжен Даверн может идти в задницу, — отвечаю я, наслаждаясь тем, что наглая улыбка на лице Уорнтона сменяется мрачной миной.

— Полегче, — шипит он, — еще раз такое скажешь, и я могу сделать с тобой что-нибудь очень нехорошее, и плевать мне на последствия.

— Так скажи мне, что тебе надо, и закончим представление, — спокойно говорю я.

— Чтобы ты перенес свою задницу в мою машину.

— А если я откажусь?

Уорнтон пожимает плечами:

— Мне, конечно, не хочется начинать соревнования по стрельбе. Если ты откажешься, мы уйдем. Но выслеживание тебя заняло много времени и денег, поскольку надо было связать жестокого Паукара Вами с кротким Элом Джири. Теперь, когда мы это сделали, ты в полной заднице, парень. Если будешь кочевряжиться, мы расскажем всем то, что знаем, и тогда прощай твое альтер эго, до свидания, тайное убежище. Ты будешь разоблачен, тебе некуда будет скрыться, и твои враги набросятся на тебя, как туча саранчи, и избавят твои чистые белые косточки от скрывающей их дегенеративной черной кожи.

— Я слышал, что ты являешься фанатичным проповедником, — презрительно усмехаюсь я, но про себя изрыгаю проклятия.

Они поймали меня за яйца. Я бы никогда не просуществовал так долго, если бы не имел возможности скрываться от безумия городских улиц в свое укрытие, когда было необходимо. Даже Паукар Вами должен иметь место, где может восстанавливать силы.